— Да. — Он использовал магию, чтобы впитать каждое слово, написанное Джиллиан и Камероном. Но ничто не могло сдержать его удивление, когда раскрылись подробности. Джиллиан построила приют для нуждающихся детей и убежище для подвергшихся насилию женщин. За ней ухаживали короли и принцы, которых казнят, когда Пьюк объединит кланы. Она научилась владеть магией, даже убивала ради неё. С каждым новым письмом Пьюк чувствовал, как она растёт и закаляется. А когда она упомянула о своём счастье? Его сердце затрепетало, чего оно вообще никогда не делало. Она упомянула, что у неё бывают приступы ярости, и он почти улыбнулся. Его маленькая жена закатила парочку истерик? Желание улыбнуться исчезло, когда он прочитал о пророчестве Оракулов. «Никакого счастливого конца». Даже сейчас его переполняло чувство вины. Забрав Джиллиан в Амарантию, Пьюк наставил её на определённый жизненный путь. По сути, он предопределил судьбу Джиллиан, невинной, пережившей трагическое детство. Потому что, даже если он разорвёт их связь прямо здесь и прямо сейчас, то не принесёт ей никакой пользы. Пророчество было произнесено, оно сбудется, как бы они ни старались его обойти. Разве Син не доказал этого? — Ну и? Где Уильям? — спросила Джиллиан. Это имя у неё на губах! «Ненавижу его!» Пьюк хотел схватить её за плечи и прижать к своему твёрдому телу. Он целовал бы её так глубоко, что стёр бы воспоминания об этом мужчине из её памяти. «Где Уильям, моя сладкая? Он мёртв, если ты спросишь о нём ещё раз». Нелепая мысль. Просто несбыточная мечта. — Этот дурак ушёл один, надеясь выследить тебя, — сказал он, — хотя ничего не знает ни об этой реальности, ни об её обитателях. — И ты просто его отпустил? — Её упрёк заставил его нервничать. — Мне следовало его привязать? — Вместо этого Пьюк обыскал лагерь Шоузонов, думая, что Джиллиан может прятаться в одном из домов. Он не нашёл её, но обнаружил бесчисленное количество женщин, точащих мечи, ремонтирующих разные жилища и практикующих боевые приёмы. Когда он ворвался в лагерь, некоторые жители мужского пола выносили мусор. Другие готовили. Третьи сидели на камнях и шили. Все выглядели… довольными. Джиллиан создала не клан, она сотворила чудо. Народ любил её. Они следовали за ней по собственному выбору, а не из страха, настолько преданные, что отказались отвечать на его вопросы о ней. Теперь она сделала шаг назад и повернулась на каблуках. — Куда ты пошла? — потребовал Пьюк, хватая её за руку, чтобы удержать на месте. Он только что её нашёл. И ни за что не упустит из виду. — Куда же ещё? На поиски Уильяма. Он стиснул зубы, пока не заболели дёсны. — Камерон ищет его. — Ты счастливый ублюдок, — сказал Камерон перед уходом. — Конечно, Джиллиан уничтожила все шансы на объединение кланов и достижение мира, но она взяла жизнь за яйца и жила со страстью каждую секунду. Кто ещё может похвастаться этим? — Они скоро вернутся, — заверил Пьюк. Джиллиан вырвалась из его хватки, но не попыталась убежать во второй раз. Он перевёл дыхание, хотя даже не подозревал, что задержал его. — Мне нравится наша земля, — сказал он, надеясь её отвлечь. — Наша земля? — с трудом произнесла она. — Несмотря на все твои разговоры о разводе, мы — муж и жена. Что твоё, то и моё. — Согласно твоим рассуждениям, ножницы тоже мои. Отдай их мне. Умная женщина. — Давай я лучше перед тобой извинюсь? Прости, что солгал тебе, прости, что нарочно причинил тебе вред. Даю слово, что никогда больше не сделаю ни того, ни другого. Она пожала плечами. Небрежное действие, и всё же она сказала: — Лучше бы это была правда. Принц Фиана солгал мне несколько месяцев назад и сейчас снова учится ходить. Его маленькая жёнушка обездвижила воина, который тренировался целую вечность? Пьюк почти засмеялся. — Ты меня простила? — Ты был прощён ещё до ударов. Это не значит, что мы лучшие друзья или типа того. Или что я доверяю тебе. Неплохо. Для начала. — Я также сожалею, что потратил больше времени, чем ожидал… когда ты так хотела начать встречаться с другими мужчинами. — Хриплым тоном, больше не скрывая свирепость, которая кипела внутри него, он потребовал: — Верно? Она просто моргнула, посмотрев на него, как на непокорного ребёнка. Думала опираться? Он убивал людей и за меньшее. Скольких мужчин ему придётся убить за то, что они посмели желать ту, что принадлежит ему… или, что ещё хуже, прикоснулись к ней? Воин защищал свою территорию. Всегда. Никто не имеет права смотреть на Джиллиан без разрешения Пьюка. Он же никогда не даст разрешения. Не обращая внимания на новый крик демона, Пьюк огрызнулся. — Отвечай. — А ты как думаешь? В смысле, посмотри на меня. — Она провела рукой по своему пышному маленькому телу, которое он представлял себе потерянным в муках страсти. — Я такая сногсшибательная уже пятьсот девятнадцать лет. Или восемнадцать? Двадцать? Я забыла. Её взгляд встретился с его, таким тёмным, таким красивым, её радужки цвета виски засветились так же ярко, как руны, приоткрыв ему отчаяние жены. Глубокие душевные раны, которые он когда-то заметил, уже не были так обширны, но всё ещё не зажили. Ни один человек не смог её увлечь. Его напряжение испарилось. — Да, ты сногсшибательна, и это не зависит от твоего нынешнего возраста. Она снова взлохматила волосы. — Несмотря на моё старческое слабоумие, мне не нужна трость, пока я не сломаю или не потеряю ногу, и я не дрожу, когда пользуюсь швейной иглой… чтобы заштопать своих друзей. — Но ты ещё не начинала встречаться, — заметил он. Ощетинившись, она спросила: — Откуда ты знаешь? И почему тебя это волнует? — Кто сказал, что меня это волнует? Ты можешь делать всё, что хочешь и с кем хочешь. Её взгляд скользнул по нему… с жаром? — Ты уверен в этом, Пьюки? Твои губы говорят «делай всё, что хочется», но остальное говорит «стань моей сейчас же». И говоря обо всём остальном, я имею в виду карманную ракетку, которую ты пронёс контрабандой в своих штанах. Она заметила? Он выпрямил спину и расправил плечи — с гордостью. «Смотри, жена. Смотри, что ты со мной делаешь». — Я сказал, что ты можешь делать все, что хочешь и с кем хочешь. Но не говорил, что позволю этим мужчинам жить. Его спокойный тон во время обсуждения убийства заставил уголки её рта изогнуться вверх, удивив его. Она сумела сдержать свои эмоции, разочаровав его, и скрестила руки на груди. — Ты ничуть не изменился. Жаркий в один момент, холодный в следующий. Твоё возбуждение долго не продлится. — Тогда лучше поторопиться к нам домой, чтобы я мог заняться тобой, пока есть время. «Я шучу». «Возможно, и нет». — Ну вот, опять ты за своё. Наш дом? Ни за какие коврижки. Ничего не будет. — Она что-то пробормотала, потом поспешила сменить тему. — Что ты думаешь о моём лагере? Отдавая должное, он сказал: — Ты создала здесь что-то особенное. Хотя Шоузоны, с которыми он беседовал, категорически отказались отвечать на личные вопросы о своём лидере, они были более чем счастливы похвастаться её победами. Она была известна как Покорительница Дюн, воин, которой не было равных, которая сама стала настоящим оружием. Она вторгалась в лагерь соперников, освобождала женщин от гаремов и жестокого обращения, заботилась о детях, особенно сиротах, крала то, что хотела, когда хотела, и наказывала солдат за их преступления. Она также учила бывших пленников делать то же самое. Что было преувеличением, а что правдой? Каким бы ни был ответ, он хотел бы стать свидетелем её превращения из запуганной девочки в храбрую женщину. Ещё раньше он спросил Камерона: — С какими трудностями она столкнулась? Расскажи мне всё.