– Я же говорила. Не хочу произносить свое имя. Почему? Какова причина её отказа? – Ты скажешь мне, почему шепчешь? – спросил Торин… тоже шепотом. На щеках девушки расцвели яркие красные пятна. – У меня такой голос. Я не могу говорить иначе или громче. Почему? И сколько еще раз он будет вынужден задавать этот вопрос? – Могу я… присесть? – спросила она. Его глаза оглядели спальню, в которой побывало так мало людей. Грязная одежда на полу. Разобранная кровать. Пустые пивные бутылки валялись на тумбочке и рабочем столе. Торин вскочил на ноги и заметался по комнате, собирая одежду и выбрасывая бутылки. Он также заправил постель. – Да, – сказал он. – Садись. Ты голодна? Хочешь пить? Поколебавшись, девушка опустилась на пол, вместо того чтобы выбрать одно из кресел или кровать. – Я… да, – ответила она. – Если можно. Он не мог заставить себя расстаться с ней, поэтому сделал то, чего никогда не совершал раньше. Он снял трубку и позвонил Рейсу, хранителю Боли, говоря: – Принеси мне пару бутербродов. Чипсы. И шоколадный пирог. И газировку. И все, что у нас есть. Все в порядке? – Я рад, что ты позвонил, – произнес воин. – Даника… – И поторопись. – Торин бросил трубку, прежде чем Рейес успел ответить. – У тебя есть прислуга? – спросила девушка, наконец-то встретившись с ним взглядом. Руки Торина начали потеть. Уф. Он не мог прикоснуться к ней потными руками – У меня есть друзья. – Дрожащей рукой, Торин указал на кровать. – Может тебе стоит присесть на что-то более удобное? – Здесь нормально. Я такая грязная. И знаю, от меня должно быть несет, и… – Дорогая, ты хороша такая какая есть. Девушка взглянула на свои руки и снова сжала материал мантии. – Мне говорили, ты Болезнь. – Я не Болезнь. Я только его хранитель. – И он хотел избавиться от демона. Настолько сильно, что провел некоторое время с ангелами. Или правильнее, с Посланцами во главе с холодным как лед Захариилом. Он узнал, что демоны могут завладеть телом, укорениться и выделять страшный токсин, который уничтожал обладателя изнутри. Страх усиливал токсин… а соответственно и демона… а радость ослабляла его. Но у Торина не было причин для радости. До этого момента. – Почему ты в таком состоянии? – осторожно спросил он. – Я бы… не хотела обсуждать это. Так много секретов. – Как Кронос заставил тебя согласится на это? – Я бы не… – Не бери в голову. Я понял. – Никакой личной информации. Ему это не нравилось, но он не собирался ее принуждать. Она может убежать, а он не должен ее преследовать. – Ты знаешь мое имя и о демоне, сидящем внутри, но знаешь ли еще что-нибудь обо мне? Девушка на мгновение задумалась и отрицательно покачала головой. – Хорошо, я надеюсь, теперь ты поняла, что я не собираюсь причинять тебе боль. – Несмотря на угрозы. Послышался стук в дверь. – Это еда. – Торин кинулся открывать и столкнулся лицом в лицу с хмурым Рейесом. Воин был высоким, мрачным и напряженным, держа пакет с вкусностями в одной руке и небольшую картину в другой. – Спасибо, чувак. Я твой должник. Просто поставь все на пол. – Что происходит? – потребовал Рейес. – Ты никогда не… – Он уже выпрямлялся, когда его взгляд осмотрел комнату по привычке. Воин разбирался в проверке обстановки. Он заметил девушку и удивленно посмотрел снова. – У тебя женщина, здесь? Мускулы на челюсти Торина напряглись. – Это не то, о чем ты думаешь. Карие глаза нашли его и взмолились. – Торин, мужик. Камео и Виола пропали. Нам ещё только чумы не хватало. – Я не прикасался к ней, но даже если бы и прикоснулся, тебе не стоит беспокоится. У нее иммунитет. – Ладно, это хорошо, но она все еще может стать носителем, верно? Позволь мне вывести ее из крепости, прежде чем ущерб будет нанесен. Она… – В порядке. Она в порядке. – Может ли она стать носителем? Кронос не говорил. – Она сейчас в опасности… – Просто поверь мне, ладно? – Торин наклонился и схватил пакеты. – Подожди. – Рейес протянул ему картину, заставляя ее взять. Торин взял. Неохотно. Он не хотел знать будущее. Не хотел знать, если только это не касалось его судьбы. Рейес потёр свой заросший подбородок двумя пальцами и сказал: – Даника нарисовала это вчера вечером, и я подумал, что ты найдешь готовую картину интересной. Ты захочешь взглянуть. Поверь мне. – Воин повернулся на каблуках и пошел прочь. Без сомнения, чтобы проинформировать остальную банду, об увиденном. Сплетники! Торин закрыл плечом дверь и столкнулся с девушкой. Ее взгляд был прикован к пакету. Как давно она ела? Торин поставил картину, развернув рисунком к стене. Однажды, он посмотрит. Но не сегодня. Он ждал этого дня, казалось, вечность. Он двинулся вперед, присел перед девушкой, и разложил перед ней банкет. Она не сразу среагировала, слишком занятая осознанием происходящего. – Не стесняйся, – предложил Торин, – Это твое. Бери, что захочешь. Девушка протянула дрожащую руку и взяла один из бутербродов. Ее глаза закрылись, когда она откусила хлеб, и начала медленно пережевывать, словно смакуя вкус. И тогда, управляемая не контролированным желанием она начала поглощать пищу с энтузиазмом. – Помедленнее, – попросил он. – Я не хочу, чтобы тебе стало плохо. Девушка продолжала есть, словно не слыша его, поглощая каждую крошку, иссушая каждую каплю содовой. Торин мог только очарованно наблюдать. И сильно сердиться. Очевидно, что она голодала. – Где ты остановилась? – спросил он. Действительно желая знать: Кто ответственный за это? – Я не хочу об этом говорить. – По крайней мере скажи мне, что ты совершеннолетняя. – Она выглядела так молодо. – Я… нет, извини. Мне семнадцать. Разочарование ударило его, и ударило жестко. Девушка схватилась за живот, ее синий как океан глаза расширились. Стон сорвался с губ. Он приподнял бровь. – Слишком много, слишком быстро? Она вскочила на ноги, произнося задыхаясь: – Помоги.