– Да. – Но почему? Я только что пыталась проломить твой череп вазой. И что если я заберу случайно? Что тогда? Он пожал плечами. – Что случится, то и будет. Мы должны знать, с чем имеем дело. Она покачала головой еще более упрямо. – Нет. Я не собираюсь рисковать тобой. Она вообще знала, как прозвучали эти слова? – Или дотронешься до меня, или я уйду из комнаты и найду Синду. Уверен, что она не возражала бы… С диким воплем Динь вскочила с колен и отвесила ему пощечину. – Ты такой подонок и заслуживаешь все, что происходит. Кейну хотелось засмеяться. Но он не мог. Они были кожа к коже, тепло к теплу и все, что ему следовало сделать, чтобы она оказалась под ним, это наклониться вперед. Она бы упала назад не в состоянии сохранить равновесие, а он был бы сверху. Ему понадобилось бы две секунды, чтобы раздеть ее. Еще две, чтобы раздеться самому. Еще одна, чтобы войти в нее. Картина, висевшая над изголовьем кровати, упала и разбилась. – Ты в порядке? – спросила Динь, настолько сосредоточенная, что не заметила разрушения. Бедствие изрыгало поток ужасных проклятий так громко, как никогда. – Да. – Уверен? – Да, – повторил Кейн. – Ты можешь остановиться сейчас. Успокоившись, она опустила руки… но облегчение продлилось недолго. Он потянул свою футболку, снимая ее через голову. – Что ты делаешь? – удивилась она, и ее взгляд опустился на его грудь. – Теперь давай посмотрим, что произойдет, если тебя отвлечь. – Что? Нет! Надень футболку обратно. Ты… ты… такой сексуальный. – Последняя фраза сопровождалась мечтательным вздохом. – Э, я имею в виду… э… – Никаких отступлений. – Он ухмыльнулся, когда взял ее руки и положил себе на грудь. Ощущений было, почти слишком, много. Он застонал. Она тоже. – Готова ко второму этапу? – Еще больше? – выдохнула она. – О, да. – Намного больше. Он должен сопротивляться, но не станет. Каждая секунда в ее присутствие подобна пытке, от которой только одно лекарство. Здесь, сейчас, ощущая ее аромат, видя в ее глазах голод, она могла стать его лекарством. Моя. Он медленно опустил голову, не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением, перед тем как прикоснуться губами к её губам. Ее рот сразу же приоткрылся, поощряя, и его язык проник внутрь. Ее опьяняющий вкус завладел чувствами Кейна, и все мысли о досуге были забыты. Желание, которое он отрицал слишком долго, ревело на поверхности. Он – голодный мужчина, отчаянно пытающийся насытиться. Движимый инстинктом, он наклонился, и Динь упала на матрас, как он себе и представлял. Он прижался своим весом к мягкости ее сладкого хрупкого тела. В таком положении их тела полностью соприкасались друг с другом. – Кейн, – задыхаясь, произнесла она. – Динь-Динь. Он наклонил ее голову, чтобы взять больше. Дать больше. В этот раз ужасные воспоминания держались подальше. И не было никакой боли при движении… вообще никакой боли, и он понял, что не станет беспокоиться об этом. Эта женщина… она прогнала тьму прочь, показала ему радость и свет. Красоту. Моя. Она моя. Я берегу все, что принадлежит мне. Они начали это не случайно… но почему? Ее пальцы скользили вдоль его позвоночника, ногти царапали спину, посылая волны удовольствия… подожди, да, ее руки. – Скорее всего, ты инстинктивно построила ментальные барьеры. И не истощила меня. – Продолжай следить. На всякий случай. – Отвлекающие слова. Жозефина шире развела ноги, создавая колыбель для него и его до боли твёрдого члена… жаждущего её так сильно,… и Кейн приняв приглашение, ещё теснее прижался к ней. Зашипев от абсолютного наслаждения. Так идеально. Он не мог оставаться неподвижным, и уже двигался против неё, терся, требовал. Она застонала, затаив дыхание от волнения, и вцепилась в Кейна. Дубина, напомнил он себе. У нее никого не было до этого. Ему следует быть осторожным с Динь. Но Кейн не хотел осторожничать, когда ласкал ее грудь или когда он протянул руку между их телами чтобы обхватить заветный холмик у основания её ног, и потёр, сильнее, ещё сильнее, потому что Динь казалось тоже не желает осторожничать. Чем требовательнее становились прикосновения, тем сильнее она кричала от наслаждения. Кейн позабыв о деликатности, и став ни чем иным как животным, набросился на неё, сжимая и грубо лаская. Кейн прикусил кожу на ее шее, и Динь вздрогнула. – Да! Еще, – потребовала она. Он послушался. Каждый нерв в его теле молил об удовлетворении… подарить ей наслаждение. Эта женщина… о, его женщина. Она создана для него, только для него. Она выгибалась против него и царапала ему спину снова и снова. Динь сжала его бедра коленями. Потом… провела ладонью по его длине. Собирался снять что-то еще… – Все хорошо? – спросила она. – Более чем. Необходимо остановиться, прежде чем он толкнет их обоих до точки не возврата. Стоп. Нет, он до сих пор не смог остановиться. Он хотел этого так долго… слишком долго. Надо уйти сейчас… нет, лучше умереть. – Пожалуйста, – простонала она. – Сделай больше. – Да. – Его пальцы дрожали, когда он дернул за подол ее рубашки. Ему необходимо раздеть Динь, и попробовать каждый дюйм её сладкого тела. Он докажет, что она принадлежит ему, что они принадлежат друг другу, и никто и ничто не сможет их разлучить. Изгиб её талии… совершенен. Ее грудь… изящна, как он и запомнил. Кейн был пойман в ловушку, не имея возможности оторвать взгляд. Потом Динь переместила ноги так, что они расположились по бокам от него, согнутые в коленях. Трусики надо снять. Бедствие сотрясал стены в комнате, возможно, во всем дворце. Внезапно, мебель загремела, и упал стул. Кейн же не обращал на это внимания, он был слишком занят, столь возбуждающей, готовой для него женщиной. Совершенной во всех отношениях. И если ты возьмешь ее, а затем женишься на ее сестре? Мысль, пронеслась через его разум, взывая к совести, а он думал, что уничтожил ее. Кейн отмахнулся. Он должен удостовериться, что Динь нравилось всё происходящее, и что нет никаких сожалений, что она… Страдает от чувства вины и стыда. Эта мысль слишком сокрушительна, чтобы игнорировать. Он не мог взять ее, и понимание этого было словно грубая пощечина. Не здесь. Не сейчас. Не так, когда осталось что-то недосказанным и незапланированным. Разочарованный, он поправил ее рубашку и стал медленно перемещаться в вертельное положение. Каждая клеточка его тела протестующе кричала, отказывалась разлучаться с Динь. Кейн ударил изголовье. Дерево разлетелось на щепки. Динь ахнула от удивления. – К-Кейн? Что-то не так? Чувство стыда возросло. – Прости. Я не хотел пугать тебя. По крайней мере, тряска остановилась – Бедствие угомонился.