Я идеален для всех, – возможно отвечал Кейн. – Но я рад, что, в конце концов, я с тобой. Кувшин в руках Жозефины раскололся. Она ахнула, когда холодная жидкость просочилась сквозь ткань перчаток и Жозефина устремилась на кухню за тряпками, пытаясь не попасться на глаза повару. Который не упускал любую возможность наброситься на нее. Однажды, в наказание за преступления Синды, Жозефину неделю морили голодом. На третий день, муки голода стали настолько сильными, что она прокралась на кухню и стащила ломоть хлеба. Повар поймал девушку, но пообещал молчать, если она проведет ночь в его постели. Вместо этого, Жозефина вернулась к себе, он так и не простил её. Так, может она не была предельно честной с Кейном. Может один из мужчин… кроме ее брата… увидел в ней нечто большее, чем кровную рабыню. Ииии… Повар прочистил горло и она оглянулась. – Что ты теперь делаешь? Что ещё за проблему ты мне уготовила? – Он подошел к ней, и схватил за запястье, только чтобы с визгом отскочить. – Ты мокрая. – А ты отстойно готовишь. Ну и? – Да как ты смеешь! Меня не заботит кто ты, и ты не будешь оскорблять мою божественную кухню. – Я только что это сделала. – Попробуй снова. Если осмелишься. Ладно. – Твои пироги безвкусны, а пирожные тверды, словно камни. Повар замахнулся, и сильно ударил её по щеке. Кожа запылала от острой боли. Жозефина ударила его в ответ. Пока он выбулькивал свое оскорбление, она послала ему воздушный поцелуй и убежала. Сохраняя бесстрастное лицо, она убрала беспорядок в столовой и надела свежую пару перчаток. Пока она не приготовила новый кувшин сока, под пристальным присмотром Повара, она не вернулась на свой пост. Королевская семья все еще не прибыла. Невнимательные жабы! Она вздрогнула от нетипичной для неё вспышки гнева. Должно быть, боль в щеке разозлила ее. И, ну, Кейн был занят женитьбой на Синде, после того, как заставил Жозефину провести ночь в его комнате. Ему стоило отменить свадьбу с восходом солнца! И мне не стоило идти к нему. Никогда не стоило принимать его предложение, в надежде забрать его у Синды. Жозефина была без ума от его предложения на кануне, но стоя здесь, и думая о прошлой ночи, она пришла в ярость. Возможно, Кейн не помнил, но прошлой ночью он страдал от ужасных жестоких кошмаров. Он кричал и метался, но она сумела успокоить его. Она. Не Синда. Он держал её долгие мгновения, крепко обнимая, словно не мог заставить себя отпустить ее, а потом передвинул Жозефину на ее сторону кровати. Очевидно, он как-то переборол свое отвращение к прикосновениям… но все же, не пытался поцеловать или дотронуться до нее. Все это, должно быть он сохранил для принцессы. Почему это разрывало ее на мелкие кусочки? Помолвленный мужчина не должен делить постель ни с кем, кроме своей избранницы, а все те, которые изменяли должны быть… должны быть… кастрированы! Я могу помочь ему с этим, подумала девушка. У меня нет опыта с ножами, но быстрый разрез и нарезка не должны стать проблемой. Обдумываешь увечья? Я больше не знаю кто ты. Я это ты, чучело. Что, если Кейн уже влюблен в Синду? Почему это тебя заботит? Меня не заботит. Ладно, хорошо. Заботит. Бодрствуя, она часами лежала, не пытаясь наслаждаться вкусом роскоши, все время, надеясь улизнуть из комнаты в момент, когда Кейн уснет. Но он тоже не спал часами и просто лежал, а веки Жозефины, в конечном счете, слишком отяжелели, чтобы их держать открытыми. Потом, его стенания разбудили её, и она обняла его покрепче, и это понравилось значительно больше, чем должно было. Даже захотелось попросить о большем. Если Синда узнает… Жозефина приподняла подбородок и сосредоточилась на здесь и сейчас. Четыре небольшие люстры, усыпанные сотнями опалов, висели вдоль квадратного стола, высеченного из золота, и украшенного алмазами и сапфирами. Кресла были вырезаны в форме драконов, с синем, бархатным сиденьем. Красочные фрески обнаженных, резвящихся Фей, украшали стены, и мягкий белый ковер покрывал пол. В комнате было три окна, и каждое выходило на цветочный сад. Жозефина обожала сад, и позволила себе заглянуть туда… подождите. Вооружённые охранники бежали к воротам. Что-то случилось. Что… Король Тиберий вошел в комнату последним, под руку с его нынешней любовницей. Жозефина выпрямилась. Любовница, несомненно, прекрасна, но ей было всего лишь семнадцать. До того, как король обратил на нее внимание, девушку ждало блестящее будущее, скорей всего она вышла бы замуж за самого богатого Опулента; у нее была бы семья и она никогда ни в чем не нуждалась бы. Возможно, кроме, любви и преданности. Но сейчас, с ней не захочет быть, ни один мужчина, даже низший из слуг. Когда король откажется от нее, а он так и сделает, никто не захочет разозлить его, рассматривая то, что он посчитал недостойным. Выражение лица короля было обеспокоенным, пока он занимал место во главе стола. Жестом он показал скудно одетой женщине занять место слева от себя… место королевы. Жозефина застонала. Королева Пенелопа знала о романах короля, конечно, все знали; на публике, она просто делала вид, что ее это не заботит. Но в приватной обстановке, когда рядом оставалась только Жозефина, она кричала и злилась. – … не уверен, почему армия Фениксов напала на нас, – говорил король. – Они хотят начать еще одну войну? У них грубая сила, но им не хватает численности. О-о, нет, нет, нет. Если Фениксы здесь, они пришли за Жозефиной. И если ее отец узнает, что она стала причиной, то обрушит на девушку потоки гнева. Жозефину сотрясла дрожь, и жидкость захлюпала об стенки кувшина. Тиберий бросил на нее укоризненный взгляд. – Тебе нечего бояться, моя дорогая, – продолжил он, лаская тонкую руку своей любовницы. – К концу дня, солдаты будут мертвы, а их головы вышлют обратно к их народу. – Благодарю вас, ваше Величество, – последовал тихий ответ. – Ты такой сильный. Абсолютно непобедим. Внутрь вошел Кейн, и Жозефина задрожала от воспоминаний о его объятьях. Его дикая красота никогда не была более очевидна, чем в лучах утреннего света. Двое охранников встали позади него. Взгляд воина скользнул по комнате, и Жозефина была уверена, что он каким-то образом сразу запомнил каждую деталь, даже если она боролась с волной разочарования, когда Кейн лишь мимолетно взглянул на нее. Доброе утро и тебе тоже, подумала она, пытаясь не обращать внимания на новый прилив боли и обиды. – Повелитель Кейн. Мы рады, что вы присоединились к нам. – Король жестом показал Кейну занять кресло справа от себя. Кресло Синды. Кейн сел, повернувшись спиной к Жозефине. Он поднял руку и показал два пальца. Он зовёт… ее? Пальцы снова поднялись, в этот раз более настойчиво. Он звал. Он действительно звал. Я собираюсь разбить ему лицо! Скрепя зубами, она подошла и влила три капли сока в его кубок. Когда она попыталась отойти, Кейн схватил ее за запястье. Вздрогнув от неожиданности, она чуть не выронила кувшин. Хватка Кейна была сильной, а кожа – раскаленной до бела. – У тебя на щеке синяк, – произнёс он со спокойствием, которое она признала как опасность. Воин взглянул на нее, сквозь густой щит ресниц, скрывающий любые эмоции мерцавшие в его глазах. Кейн сжал губы в тонкую, жесткую линию.