— Наш разговор не окончен, — сурово, на пороге сказал Туполев и, выходя из кабинета, едва не стукнулся лбом с торопящимся на допрос опером. Перед какой-то, видимо, неприятной беседой, органы взяли потерпевшую в плотное кольцо. Бок капитана упирался в мои пятки, Сергей Андреевич подкатил кресло ближе к дивану и тихо, глядя мне в очи, произнес: — Сосредоточьтесь, пожалуйста, Софья, и очень, очень старательно вспомните — не менялось ли что-либо в настрое похитителей в течение вашего заточения? Вот вспомните — вас развязали. Дали попить. Потом снова связали. Так? — я кивнула. — Дальше, когда мужчины заходили к вам повторно, в голосе, интонациях, в вопросах, не проскальзывало чего-то нового? Удивления или злости, например, разочарования? Вспомните. — Нет. Все было ровно, — удивленно ответила я. — Злости не было, это точно. — Каких-нибудь наводящих вопросов не задавали? Ничего не уточняли? — Ну нет же, я вам говорю! Со мной разговаривали один раз. Сказали, что я жива до тех пор, пока не вижу их лиц, и предупредили, что ждут выкупа. — То есть, ни разу, ни в чем поведение похитителей не изменилось… — Нет. — Вы абсолютно уверены? — настаивал следователь. — Вспомните, как следует, может быть, сейчас, вы взглянете на какую-то странность иначе. — Нет, нет, и нет. Не было никаких изменений. Я понимаю, к чему вы клоните, сама об этом думала, но с уверенность могу сказать — до последней минуты, похитители были уверены, что у них находится Рената Кутепова. Ищите людей, не знакомых с детальной обстановкой в доме Кутеповых. Здесь у них сообщников нет. — Как сказать, Софья, как сказать, — себе под нос, в задумчивости пробурчал следователь. — А чего тут говорить! — вспыхнула я. — У преступников была мобильная связь… — Это исключает только Светлану, — перебил оперативник. — Только она видела, что в гараж спускается не Рената. — Ничего она не видела, — фыркнула я. — Мы уже у лифта договорились, что Рената будет ждать меня на крыльце. — Но о том, что хотя бы в гараже она будет не одна, няня знала! — тон спорящего капитана показывал, что эту тему мужики уже прорабатывали. — Преступники могли на время «Ч» отключить сотовую связь! — горячился следователь. — Потому и были не предупреждены. — Вряд ли они отключат телефоны, — не согласился опер. — У нас и без Светланы подозреваемых пруд пруди. Спорщики заткнулись, и я осторожненько вставила реплику: — Я могу узнать, от чего весь этот сыр-бор? Но органы темнили и хранили задумчивое молчание. Я повторила попытку: — Когда позвонили Кутепову с требованием выкупа? И кстати, сколько затребовали? — Через час после похищения. Сто тысяч долларов в мелких купюрах, — последовательно ответил капитан. Я, можно сказать, обиделась. Дешево оценили. Такой выкуп, не моргнув глазом, я могла бы и сама за себя выплатить. Год назад, по совету Туполева, я вложила наследство Кирилла в ценные бумаги и припеваючи живу на одни проценты. — Без размаха ребята, — пробормотала. — Уверены? — усмехнулся капитан. — Нет, Софья Николаевна, тут есть одна тонкость, — именно такая сумма сейчас лежит в домашнем сейфе Михаила Петровича. — О-о-о, — протянула я. — Из-за этого вы решили, что в доме есть сообщник? И кто знал об этих деньгах? — Бьянка, — только и ответил следователь. Он уже не делал напрасной тайны из следствия. Все, что они сейчас мне рассказали, я могла узнать сама, поговорив с жильцами пентхауза. Какое-то время каждый из нас мысленно обсасывал это имя, примерял, прикладывал его к ситуации с разных боков, и первой это имя от ситуации отлепила я: — Бьянка не стала бы рисковать из-за ста тысяч. Ей легче развестись. — А если целью было не похищение, а убийство падчерицы? — медленно проговорил Сергей Андреевич. — О том, что произошла ошибка, жена Кутепова узнала, лишь вернувшись из бассейна. Она пришла буквально в ту минуту, когда перепуганный известием муж уже вернулся домой с работы и звонил в милицию. После звонка похитителей на мобильник, он еще не знал, что похищена не его дочь, прибежал домой и обнаружил здесь Ренату. Тогда и было решено заявить в милицию. Он испугался, что с расстройства, преступники могут больше не позвонить а, просто напросто, убьют вас. Бьянка узнала об ошибке почти одновременно с ним. — Сергей Андреевич внимательно посмотрел на меня: — Теперь вы понимаете, почему так важно вспомнить любое изменение в настрое похитителей? Ренату могли оставить в живых лишь до вечера, на тот случай, если Кутепов потребовал бы телефонного разговора с дочерью. Похитители вели себя примерно лишь до поры до времени. Потом, Ренату могли бы убить. — Нет, поведение похитителей не менялось ни на минуту, ни на йоту. Конечно, я могу представить, что они уже были вынуждены играть по изменившимся правилам, но в любом случае, на их поведении это не отразилось никак. Они уже начали называть меня Ренатой и менять это обращение не собирались. Зачем указывать на свою осведомленность? Что бы показать, что в доме есть информированное лицо? Нет, Михаил Петрович согласился с тем, что у них находится его дочь, и не отказывался платить выкуп. Менять ко мне отношение, было бы глупостью. — Мы тоже так думаем, — согласился Сергей Андреевич. — Но все же… хотелось получить хоть какое-то подтверждение, малейшую зацепку… — Уцепитесь за «каблук». Его нашли? — Нет, конечно, — скуксился следователь. — Там такие дебри вдоль дороги, войсковая операция нужна. — Поговорите с Туполевым, — улыбнулась я. — Он сейчас злой, так что войска вам обеспечит. — Ага, — все так угрюмо кивнул следак, — и баржу с водолазами. Одно из направлений грунтовки ведет к затопленным карьерам. Представьте на минутку, что было бы с вами, не выпрыгни вы на ходу из кузова… Ночью мне снились водоросли. Как ростки пшеницы на ускоренной киносъемке, они вылезали из донной тины, оплетали колеса Москвича, забирались внутрь машины и шарящими, змеиными движениями, искали меня. Вот один, вот второй росток мертвенно белого цвета обвивает ногу, стягивается петлей и тянется дальше, к горлу. Глаза таращатся сквозь зеленую муть, я в ужасе пытаюсь содрать с себя плети растений, царапаю кожу ногтями и когда начинаю кричать, в разинутый рот попадает не густая, глицериновая вода, а острый, как копье конец растения. Снотворное, которым оглушила меня Таша, не позволяет проснуться, водоросли душат и мне уже чудится сквозь стебли компания — «эти», те, кто успел утонуть до меня. Они уже скелеты, их рты отвисли, их руки украшают цепи… Сквозь глицериновую зелень пробивается луч солнца. Он ударяет в голову, я вскрикиваю и просыпаюсь. Резко, с болью во всем отбитом теле. Дыхание сбито кошмаром, я ловлю воздух и не могу протолкнуть его до конца, он застревает где-то чуть ниже ямочки под горлом. Я совершенно задыхаюсь… И, кстати сказать, лежу на самом деле мокрая. Обильная испарина пропитала пижаму, луч солнца, пробившийся сквозь неплотно задвинутые шторы, щекочет переносицу, и хочется толи чихнуть, толи заплакать. Удалось чихнуть. И сбить подступающие слезы. Вчера, избегая разговора с решительно настроенным Туполевым, я попросила у Натальи Александровны кошмарную (в полном смысле слова) дозу снотворного, и сразу после беседы с органами, нырнула под одеяло. Теперь страдаю зря. Разговора с Туполевым не миновать, так что ночной кошмар и головная боль заработаны напрасно. Впрочем, если вдуматься… С Туполева сталось бы завернуть меня в плед и прямо из кабинета перенести в джип. Он привык к неукоснительному подчинению, Антоша только под козырек берет и строевым шагом, куда прикажут — хоть Софью в багажник, хоть бандитов мутузить. А я могла потерять главный козырь — доверие домочадцев Михаила Петровича. Если бы Назар начал вчера устраивать одноактный спектакль «Выдворение итальянской племянницы по месту городской прописки», о душевности в отношениях с Кутеповыми можно забыть. И жирный крест поставить. На расследовании. А пока я своя, пока в доверии и очень даже потерпевшая. Я не могла уехать, — я хотела разобраться. В чем? Многогранный вопрос мерцал недошлифованным алмазом и просился в работу. Работа требовала терпения, острого глаза и внимания к мелочам. Я лежала и старалась вдумчиво отнестись к теории — не могло ли трио Бьянка, Валерия и Алексей задумать и осуществить похищение главной наследницы состояния дома Кутеповых? Не могло. Ансамбль должен был развалиться после обнаружения в квартире на двадцать седьмом этаже записи домашнего порно. Жены на содержании богатых мужей, таких шалостей своим любовникам не прощают. Я сама видела ярость Бьянки. При скандальном разводе, она теряет все. Остается только удивляться такту и терпению следователя Сергея Андреевича, не доложившему обманутому мужу о результатах обыска. Кутепов до сих пор не знает шашнях Бьянки. Или знает, но держит лицо? Нет, вряд ли, я живу в этом доме достаточно, что бы учуять запах скандала. Скандала не было, у супругов, после исчезновения Хорских медовый месяц дубль два. А если Бьянка не верит в порядочность следователя, и решила подстраховаться на случай развода, раздобыв денег похищением? Потребовав сто тысяч? Смешно. Тем более, что эту сумму пришлось бы делить с исполнителями… Не-е-ет, если бы похищение задумала жена Кутепова, она попросила бы не меньше полумиллиона. У Бьянки хороший аппетит, амбиции и анкета дамочки с прошлым. Она способна работать на перспективу и заглянуть в будущее. Сто тысяч не ее размер. На такую сумму могла бы замахнуться Света или горничная Таисия, но никак ни Бьянка. А если очень срочно понадобились деньги? Например, что бы заткнуть рот шантажистам Хорским? Нонсенс. Бьянка умная женщина, она тут же пошла бы к следователю. Сергей Андреевич уже в курсе дел, секреты хранить умеет, Хорские и ему, как кость в горле. Или Ренату все же собирались убить? В этом случае сумма выкупа не имеет значения. Сто тысяч могли уйти на оплату работы похитителей. Я вздохнула и потянулась к халату. Сейчас, позиция невольной жертвы удобно защищала меня от недовольства семьи Кутеповых при любых расспросах. Сейчас мне простят и обоснованную подозрительность, и любопытство к делам семьи (похищение может быть связано с кем-то или чем-то из окружения любого из Кутеповых или Стрельцовых), и кажущиеся нелепыми вопросы. Сегодня я — жертва, и получила право быть капризной и любознательной. Не попользоваться таким подарком за страдание, глупость несусветная. Возвращение Софьи Ивановой из итальянских племянниц, может обождать. Первый раз за почти две недели, я смело нажала на кнопку вызова прислуги в изголовье кровати (всего таких кнопок в пентхаузе было четыре — в спальнях хозяев и одна в гостевой комнате) и стала ждать прихода Таисии. Вчера, когда пара добрых пенсионеров доставила меня к Кутеповым, Таисия была еще здесь. Я видела ее возле ванной комнаты, куда отпросилась перед разговором со следователем. Потом женщина исчезла, и напитки в кабинет занесла Наталья Александровна, что было, в общем-то, нетипично, — Таша не любила бегать с подносами. И если мои размышления относительно смехотворности суммы выкупа с точки зрения госпожи Кутеповой верны, то стоит внимательнее присмотреться к прислуге. Безусловно, похищение мог разработать человек со стороны — достаточно выяснить в институте расписание занятий Ренаты, выбрать удобный день, когда девушка спускается в гараж позже начала рабочего дня, — но слишком много валиться в одну кучу. Пропавший в течение суток пистолет, убийство заезжего коммерсанта, след от веревки, ведущий вниз из этого дома, осведомленность преступников и, наконец, успешно проведенный захват в гараже, — все это звенья одной цепи и ведут они к этому дому и его обитателям. Для человека с фамилией Кутепов или Стрельцов сто тысяч долларов сумма не стоящая риска (если конечно похищение не являлось инсценировкой готовящегося убийства), а для Таисии или, например, Светы сто тысяч деньги значительные. Тем более, что прислуга часто бывает в курсе событий происходящих в доме. Разговаривая между собой или по телефону, хозяева не всегда замечают, что рядом крутится горничная с метелкой. Присутствие Таисии было привычным, на ней не задерживается хозяйский взгляд. Тоже самое можно сказать и о Свете. Няня и Миша-маленький воспринимаются Кутеповыми как единое целое, — папа и мама нежно смотрят на сына, сидящая рядом няня растворяется на фоне кубиков и мягких игрушек. Это норма. И кстати, не стоит забывать, что в доме находится еще один человек — повар Сидор Поликарпович. Но то, что маршруты его прогулок по дому концентрируются между плитой и разделочным столом, является второстепенным; в его случае, на первый план выступает непосредственно семья повара. Три года назад единственная дочь Сидора Поликарповича вышла замуж за столичного политика. Зять Поликарповича человек публичный, и я несколько раз слышала хвастливые жалобы тестя на привередливость данного синьора. По мнению новой семьи дочери Сидора, он не должен работать, обслуживая нуворишей. Ему бы простили должность шеф-повара хорошего ресторана…. но прислуживать провинциальному богатею?! Фи. Не комильфо. Из этого следует, что работает Сидор Поликарпович не за деньги, а из любви к искусству. Поварскому. Подвести свою дочь, и без того униженную положением отца, Поликарпович не может. Публичный зять ни за что не простит тестю преступного пятна на своей репутации. Повар лучше сто раз сам похитится, чем позволит себе оскандалиться перед зятем. …. В комнату, после тихого стука в дверь, вошла Наталья Александровна. — Доброе утро, Софья. Как себя чувствуешь? — Доброе утро, — растерянно произнесла я. — Уже нормально. А где Таисия? — Я отправила ее в магазин за мукой, — объяснила экономка и подошла к шторам. — Раздвинуть? — Да, спасибо. Я хотела попросить Таисию принести таблетку от головной боли… — Сейчас принесу, Сонечка, — сказала Таша и быстро вышла из комнаты. Значит, Таисия вышла на работу. Вчера вечером она ушла домой до того, как стало известно, что я не могу рассказать ничего толкового о похитителях и месте, где меня держали. Из этого следует, что горничная не имеет отношения к похищению. Если бы она не вышла сегодня на работу или наоборот вчера стала дожидаться конкретных известий, я бы однозначно оставила ее в подозреваемых. Но Таисия поступила против логики. Получается, она не виновата? Да. Похоже на то. Иначе сбежала бы еще вчера и ни за что не вернулась. Вместе с Ташей и стаканом воды, пузырящейся от растворимой таблетки, в комнату проникла, возбужденная последними событиями Рента. Пожалуй, на ее лице можно было заметить следы сожалений, что не ей выпала честь быть похищенной взаправду.