Боже, что я делаю?!?! Но раздумывать было уже поздно. Старший бандит скоро дожует и спустится вниз, а иной возможности выбраться из сарая больше не будет. Не исключено, что вся самонадеянность бандитов проистекает из единственной причины — выбраться из этого гаража совершенно невозможно. Если только бандиты сами не откроют мне дверь… «А что если перед отъездом они проверять кузов?!» — уже сидя на полу «каблука» и придерживая дверцу обеими руками, подумала вдруг. Только смелый эксперимент покажет это. Надеюсь, послушно завязанные глазки вызовут умиление и, в конце концов, мы играем на равных, — у каждого должен быть шанс. Не по своей воле я оказалась в этом сарае и имею право на ответный ход. Только бы не пристукнули сгоряча!!! Снаружи, за стенами железной коробки раздался звук спускающихся с лестницы шагов. Шли двое, пока молча. — Ну, как она там? — спросил молодой. — Спит, — хмыкнул второй бандит. Мамочка родная! Незрячей девушке со связанными сзади руками удалось изобразить из портков и одеяла спящего человека. Невероятно. Или ватное одеяло такое комковатое, а девушка такая худая, что проделка удалась, или ангелы небесные не дремали и послали девушке шанс. Двигатель каблука заурчал, чихнул пару раз, бандит, что провожал машину, грохнул по кузову кулачищем, видимо, «ни пуха, ни пера» пожелал, и я чуть не взвизгнула от неожиданности. Подпрыгивая на колдобинах, «каблук» медленно выехал на плохую дорогу. Через пару минут ухабы кончились и езда пошла живее. Еще через минуту машина сделала правый поворот, — я треснулась головой о левый борт, так как в напряжении сидела ровно по центру кузова, — и снова пошли ухабы, но уже на приличной скорости. Бандит словно собирался машину разбить. Железо скрипело, я прыгала в жестяном склепе и чувствовала себя безумной горошиной в погремушке ребенка-великана. Колени и локти отбились о железный пол и стены, скотч плотно оседлал щеки, макушка несколько раз чувствительно треснулась о потолок, я поняла, что пора выпрыгивать. Судя по шуршанию шин, машина двигалась не по асфальту, так что очень больно не будет. Вцепившись обеими руками в запор, я дернула его, что было силы, и едва не вылетела на дорогу носом вниз, — машина резко заложила левый поворот, еще мгновение и я бы рухнула вниз, сломав себе шею. От испуга силы удвоились. Я втянула дверцу назад и сжалась в комок. Сумасшедший «каблук» набирал скорость и мчался по шоссе. Сзади раздавался рев нагоняющей, большегрузной машины. Момент был упущен. Если сейчас я вывалюсь из кузова, то попаду под колеса грузовика. Я тряслась уже не от ухабов, а от тошнотворной жути, и, от безысходности, вспоминала разговор двух бандитов. Младший приказал «сбросить машину». Куда? Что если понятие «сбросить», объединяет между собой обрыв и падающую с высоты машину?! Картинка нарисовалась живописная и я дала себе приказ, — нет, надо рисковать. Как только «каблук» хоть немного снизит скорость, надо вываливаться на дорогу и будь, что будет. Снять повязку с глаз, я по-прежнему не решалась. Если водитель заметит в зеркало, что потерял полуголую «Ренату», то может вернуться и прибить на дороге сразу и без разговоров. Главное условие в договоре похитителей и жертвы остается — ты не должна видеть наших лиц. Пока я «слепа», я жива. Огромная тяжелая машина, давно следующая за нами, пошла на обгон. Рев двигателя оглушал, но водитель-бандит оказался из тех вредных мужиков, что никак не хотят уступать дороги железному монстру. С нездоровым упорством он гнал свою букашку вровень с большегрузом, водитель грузовика жал на, вопящий пароходной сиреной, гудок и просил уступить дорогу. Но бандит зловредно выжимал из дребезжащего мотора все его лошадиные силы. Я оглохла от ужаса. Даже связанной и беспомощной мне не было так страшно, как при этой безумной гонке. «Он пьяный, он сумасшедший, он самоубийца!» — выло внутри меня. Рядом рычал мощный дизельный двигатель, большегруз извергал клубы дыма, тот проникал в кузов «каблука» и превращал его в газовую камеру. Я совершенно обезумела от ужаса. И, кажется, кричала. Проклинала минуту, когда отважилась на побег, молила Господа избавить меня от пытки, и материла неистового гонщика. Все проделывала одновременно и со всей душой. Не знаю, сколько длилась безумная гонка. Может быть пять минут, может быть пятнадцать, когда двигатель большегруза начал удаляться, я уже окончательно перестала соображать. Подползла к дверце, раскрыла ее и, резкий рывок «каблука», выбросило меня на дорогу. Кувыркаясь, я откатилась на край дороги и, только почувствовав всем телом крупный гравий обочины, прекратила вращения. Сжалась в комок и прислушалась: звук мотора «каблука», чихая, удалялся вправо… или влево от дороги. Но факт, уходил в сторону. Машина, наконец, съехала с трассы, бандит не тормозил, не возвращался, побег успешно подходил к логическому завершению: безвольной, грязной тряпочкой я валялась на обочине и слышала как мимо, в обе стороны проезжают машины. Встать на ноги не было сил. Я надеялась на помощь, знала, что меня заметили (шины шуршали по асфальту очень близко от лица), но водители не тормозили, и я их не винила. Кому хочется подбирать на дороге полуголую, окровавленную девицу? Может быть, пьяную в дым, может быть, обколотую. Но, оказывается, не перевелись еще на Руси добрые души. Я услышала, как одна из машин затормозила невдалеке, потом дала задний ход и вернулась. — Что с вами девушка? — захлопотали надо мной два человека — мужчина и женщина. — Меня похитили, — едва шевеля губами, прошептала я. — Боже, Толя, боже! Вас били?! — мелодично пропела женщина, когда она и ее муж приподнимали меня с земли, и кто-то из них попробовал снять с лица повязку. — Осторожно! — вскрикнула я. — Осторожнее с лентой, на ней могут сохраниться отпечатки пальцев. — Чьих?! — всполошилась добрая женщина. — Похитителей, — устало ответила я. В детстве, каюсь, я была не прочь «закосить» от школы и немного прихворнуть. Прихворнуть, это когда невысокая температура, сопли и мама на больничном. Мама хлопочем с горячим чаем и малиновым вареньем, готовит только то, что ты любишь, и ежечасно пихает градусник подмышку. Папа вечером читает книжку вслух, нежно поправляет одеяльце и трогает лоб прохладной ладонью. В двадцать пять лет никто тебе лоб не трогает, малиновое варенье не носит, а вместо книжки на сон грядущий предложены беседы с правоохранительными органами. Моих спасителей — пожилую супружескую пару на древнем зеленом Москвиче, — я попросила довезти себя до крыльца высотки и помочь добрести до лифта. Лица вахтеров не забуду никогда. Но куда еще я могла направиться в трусах, с изодранными коленями и прической вроде швабры?! Уж конечно не к маме, ее бы паралич разбил. И не к себе домой, впечатлять соседей. (Да и ключа от дома у меня не было, а лазать по балконам в таком состоянии занятия мало перспективное.) Ехать в милицию тоже не хотелось, ее по моим расчетам и в пентхаузе хватало. Помимо милиции в лице капитана Ковалева, в пентхаузе были: следователь Сергей Андреевич, Кутеповы-Стрельцовы в полном составе, зареванная Нюся и Туполев с Антоном. Присутствие Хозяина никого не удивляло. Он был другом, партнером и «крышей». В нервной обстановке чувствовал себя на месте и, в общем, — руководил. Благодаря заступничеству Хозяина я получила небольшую передышку и перед беседой с органами, мне позволили принять душ и как следует отмыться. — Одежду только отдайте нам, пожалуйста, — хмуро попросил следователь Сергей Андреевич — Всю? — удивилась я, стоя на коврике ванной комнаты. — Нет, нижнее белье можете оставить себя, — не меняя выражения лица, пояснил тот. — Но толстовку, джинсы носки заберут наши эксперты. На них могут оказаться частицы веществ, ведущих к преступникам. — И добавил угрюмо: — Вам все понятно? Я тут же стянула через голову джемпер и протянула его следаку, — назвать «нижним бельем» трикотажную майку-топ, можно было с некоторой натяжкой, — и отправилась на водные процедуры. То есть к крану и ванне. Через двадцать минут, чистая, как кастрюля с кухни Сидора Поликарповича, я сидела на диване в кабинете Кутепова, пила крепкий чай и давала показания. Устроили меня уютно: под спину положили лишнюю подушечку, ноги укрыли пледом, чашку с чаем принес лично Михаил Петрович. Кроме меня в комнате были только мужчины. — Что вы можете сказать о месте, в котором вас держали? — Сергею Андреевичу не терпелось поймать преступников. — Если не считать того, что это был сарай с грязным земляным полом, абсолютно ничего, — честно ответила я. — Я так боялась снять повязку с глаз, что уговорила себя только небольшую щелочку сделать. — Понятно, — кивнул хмурый следак. — И все же, это было большое помещение? — Да. Стены деревянные, возле машины я нащупала верстак без инструментов, только железные тиски к краю прикручены… В углу грабли, думаю, еще лопаты, так как черенков было несколько, дайте листок бумаги, я начерчу примерный план помещения. В нем один любопытный закуток имеется. Закрыв глаза и мысленно расставив руки, я представила себя в том сарае, попыталась по размаху рук и количеству шагов, предположить его размеры, и как смогла, набросала примерный план — закуток, стена, угол с граблями, верстак, лестница. В центре поставила «каблук» и повернула его носом к воротам. — Ворота, как мне кажется, тоже были из дерева. — Почему вы так подумали? — Не знаю. Когда я сидела в кузове «каблука», то очень старательно прислушивалась и, думаю, ворота из железа, при открывании скрипели бы иначе. Скорее всего, они деревянные. Кстати, съемку камер наблюдения из гаража высотки, вы уже просмотрели? — Просмотрели, — пробубнил Сергей Андреевич, недовольный моим своевольным вмешательством в ход служебного допроса. — И как? На чем меня увезли? — На разъездной машине фирмы по ремонту сантехники, — разглядывая картину над моей головой, произнес капитан Ковалев. — Не отвлекайтесь, пожалуйста. — Нет, позвольте! — взъерепенилась я. — А чем в этот момент занималась охрана дома?! Сантехники въехали в гараж, не известно сколько времени оставались там, а охрана даже не почесалась?! Вместо раздосадованного моим выступлением следователя, ответил Туполев. Хмурые органы решительно не желали отчитываться перед потерпевшей, Хозяин знал, насколько упряма эта потерпевшая и снял страсти: — В доме ремонтируют две квартиры, это раз. Машины строительно-отделочных фирм въезжают на стоянку беспрепятственно, это два. Ремонт в этом доме перманентное состояние и охрана привыкла видеть на мониторах, то мебельные фургоны, то маляров, это три. А в четвертых, «каблук» въезжал на стоянку дважды: первый раз, по всей видимости, из него вышел человек, непосредственно тебя похитивший, и машина тут же отъехала. Второй раз «каблук» вернулся уже за тобой. — И эти болваны не видели, как в машину затаскивают бесчувственное тело?! Ответил капитан Ковалев: — Они обсуждали, что случилось пентхаузе, раз одна из жильцов выскочила с заплаканным лицом. На Ренату Михайловну они смотрели, а не на мониторы. — И себе под нос: — Действительно, болваны… Признание данного факта меня малость успокоила: — На пленке из камеры наблюдения, остались лица похитителей? — Камеры наблюдения расположены в гараже не лучшим образом, — продолжал сознаваться капитан. — Они, в основном, фиксируют въезд, выезд автомобилей, общую панораму гаража, и не просматривают каждый метр пространства. Преступники, судя по всему, заранее ознакомились с обстановкой и похититель, оставшийся в гараже, все время прятался за столбом. И более того, на обоих мужчинах были лыжные маски. — Но хоть что-то полезное, пленка зафиксировала?! — провыла я. — Два смутных мужских силуэта в лыжных масках, — устало проговорил уже следователь. — Судя по всему, похищение было не плохо подготовлено. Преступники хорошо знали расположение камер наблюдения и действовали быстро, но осторожно. Разъездную машину фирмы сантехников, они угнали ранним утром от стоянки возле дома шофера. — Заранее присмотрели, — вздохнула я. — Хорошо. А что в этот момент делала личная охрана вашей дочери, Михаил Петрович? Кутепов растерянно посмотрел на следака, но отвечать пришлось все же самому: — У них не было повода заезжать в гараж. Они ждали Ренату на выезде, «каблук», конечно, видели, но ведь они не знали, что там бандиты едут! Они должны были фиксировать центральный выход из дома и выезд из гаража. Они уже видели Ренату и никак не могли знать, о том, что тебя в этот момент загрузили в другую машину. Так, Сергей Андреевич? — Так, — кивнул согласный следак и вовсе убрал тему лопоухой охраны с повестки дня. — Что вы можете сказать относительно голосов похитителей? Они не показались вам знакомыми? — Нет. Категорически, нет. — Вы были знакомы с Алексеем Хорским? — Нет, нас не успели представить.