Перед тем, как уходить, Фейт оставила в шалаше один из двух фонариков и пожалела, что не захватила продуктов, но Крис уверила ее, что все равно не смогла бы ничего съесть. Фейт не стала спрашивать, почему — причина была очевидна. Было еще светло. Вернувшись на тропинку, Фейт решила пройти немного дальше, и чутье не подвело. В какой-то сотне ярдов от шалаша она увидела симпатичный домик с вертикальной обшивкой, ассоциирующейся обычно со скандинавскими жилищами. Картину дополняла черепичная крыша. Дверь была заперта. Фейт поискала ключ. Коврика у двери не оказалось — да и в любом случае это было бы слишком очевидно, — цветочных горшков тоже. От лесной тропинки к двери вела посыпанная галькой дорожка, по обе стороны от которой лежали с интервалами большие круглые камни. На камнях хозяйка острова начертала разные слова: ВЕРЬ, МЕЧТАЙ, НАДЕЙСЯ, НЕ СДАВАЙСЯ. Довольно банально, критически рассудила Фейт. Уж писательница могла бы придумать что-то пооригинальнее. Эта мысль подтолкнула воображение, и ключ действительно нашелся под камнем с надписью «ИЩИ». Убежище Барбары Бейли Бишоп было обставлено в том же спартанском духе, что и жилище Брента Джастиса. Дровяная печь, большой стол со стопками желтоватой писчей бумаги и коробкой из-под мармелада «Данди», наполненной аккуратно заточенными карандашами, — вот и вся мебель. Единственным свидетельством богатства и статуса был стул «аэрон». Помещение, похоже, давно не проветривалось, и Фейт решила, что сюда давно никто не заглядывал — по крайней мере с пятницы, дня их прибытия, когда здесь работала Бишоп. Она подошла к столу и взяла в руки верхний лист, испещренный четким, аккуратным почерком писательницы. Диалог показался Фейт знакомым, похожий уже встречался в той единственной книге Бишоп, которую она начала читать, только на этот раз помещенная замужняя героиня отвергала любимого, не желая изменять брачной клятве, в восемнадцатом столетии, тогда как в книжке Фейт действие происходило в двадцатом веке. Если комната и хранила какие-то секреты, то хранила их надежно. Никаких следов Брента или кого-то еще. Оставалось проверить последнее место, и можно возвращаться. Фейт надеялась, что за время ее отсутствия ничего особенного там не случилось. Все были так напряжены, так заведены, что вполне могли вцепиться друг дружке в горло из-за малейшего пустяка. И это был бы еще не самый худший вариант. Заметив издалека оранжереи, Фейт повернула к ним. Крис говорила правду — теплицы пострадали сильно. Обойдя их кругом, Фейт посветила через стекло фонариком. Никого. Ни живых, ни мертвых. От оранжерей она направилась к патио за бассейном и, остановившись у задней двери, попыталась вспомнить, где видела примятую полоску травы. К сожалению, времени прошло слишком много, и если по траве кого-то или что-то тащили, буря уничтожила все следы. Фейт пересекла лужайку, одновременно надеясь на успех и страшась того, что могло ждать ее в конце, и остановилась у невысокого обрыва, радуясь, что не выключила фонарик. Один лишний шаг — и ты уже барахтаешься в холодной воде. Не там ли закончил свой путь Брент Джастис? Не сюда ли его притащили от дома? А может он скрывается в каком-нибудь шалаше вроде того, что построила Крис? Ее вдруг охватила тревога за оставшуюся в лесу женщину. Крис нужно было привести в дом. И Рэчел тоже. Если держаться вместе, им ничто не угрожает. Приближалась ночь, и перспектива провести ее в одиночестве в лесу вовсе не выглядела соблазнительной. В гостиной включили весь свет. И не только в гостиной, но и на веранде и снаружи. Проступая в тумане, дом напоминал призрачный, словно плывущий над землей галеон. Фейт поднялась по ступенькам и, чтобы никого не напугать, предупредила: — Это я, Фейт Фэйрчайлд! В подтверждение слов она помахала рукой через стекло. Тем не менее ее появление спровоцировало по крайней мере одну реакцию: Феб вскочила, уронив на пол вязание, и даже шагнула к лестнице. — Где вы были? — сердито спросила Мэгги. — Мы уже извелись в ожидании. Фейт достала флаг из-под куртки, куда спрятала его от сырости. — Я же говорила, что собираюсь поискать Брента Джастиса. — Нашли? — осведомилась Мэгги. — Нет. И никаких следов. — Рэчел была права. Ты его отослала… вместе с единственной моторкой. А может быть, и с какими-то средствами связи. Но я не верила тебе ни минуты. — Люси встала перед Элейн, которая сидела в одном из двух стоящих по обе стороны от камина кресел. Кто-то развел огонь, но не позаботился подбросить поленьев, и пламя почти погасло. — Что? — встрепенулась Элейн, занятая, похоже, другими мыслями. — Ты что-то сказала, Люси? — Ох, перестань! Ты отправила своего работника с острова. В первый же день. И мы оказались в западне. Даже не пытайся отрицать. Глядя на Элейн, Фейт подумала, что хозяйка, наверно, прихватила с собой из комнаты какие-то пилюли. Если так, то сделала она это очень ловко. Сейчас писательница как будто впала в транс. — Я не знаю, где Брент. Миссис Фэйрчайлд, вы ведь собирались его поискать? Нашли? — Да она же сказала, что не нашла! — взорвалась Люси. — Что с тобой? Элейн выпрямилась. — Со мной ничего, а вот что с тобой? — бросила она резко и, похоже, исчерпав остаток сил, откинулась на спинку кресла. Фейт решила, что пора проявить инициативу, хотя Мэгги справлялась с привычными обязанностями совсем не плохо. — Я сейчас переоденусь, а потом приготовлю суп и сэндвичи. Нам всем нужно подкрепиться. И кофе сварю. — Только не оставляйте продукты без присмотра. Готовьте все сразу, — посоветовала Феб. Фейт вскинула бровь, но тут же кивнула — предостережение не лишнее. — Брента вы не нашли, а как насчет Крис и Рэчел? — спросила Мэгги. Сама не зная, почему, Фейт предпочла ответить отрицательно, частично оправдавшись перед собой тем, что Рэчел она действительно не видела — только ее гитару. Прежде чем подниматься наверх, Фейт спустилась в буфетную и проверила контейнер с мукой. Ключи лежали на месте, в пакете. Она отряхнула пакет от муки и положила его в карман, после чего задвинула контейнер под полку. Вернувшись в комнату, Фейт поспешно переоделась и, выходя, с тоской посмотрела на роскошную ванну. Ладно, вот все закончится, и залягу на час в ванну, а потом спать. Но это только в Эйлфорде. Утешив себя таким обещанием, она направилась в комнату Элейн, расположенную в другом конце коридора. Что было на том листке, который спрятала хозяйка, когда Фейт пришла к ней с известием о смерти Бобби Долан? Романы на отрывных листках не пишут. Бумага была белая, а сам листок напоминал тот, на котором хозяйка написала для нее инструкции. Открыв и закрыв за собой дверь, Фейт прошла к письменному столу. На нем не было ничего, кроме ежедневника, карандашей и маленького блокнота. В единственном ящике стола обнаружилась писчая бумага разных сортов, адресная книга, марки, но ничего примечательного. На дальнейшие поиски времени уже не оставалось. Фейт задвинула ящик и шагнула к двери, но тут же вернулась и подняла ежедневник. Под ним лежали три листа. Два были письмами — одно агенту, с жалобой на задержку с выплатой и советом незамедлительно связаться с издателем, другое некоей Кей Лайн, с благодарностью за помощь и предоставленную информацию. Судя по тону письма, доброжелательному и даже льстивому, Элейн относилась к Кей с уважением и восхищалась ее исследованиями. Но внимание Фейт привлек третий листок. Именно его она видела в то утро, хотя и мельком. Список имен под номерами от 1 до 9. В списке значились все, включая Брента и саму Фейт. Но еще больше ее потрясло то, что имена Брента, Бобби и Гвен были перечеркнуты. Трое погибших. Три имени, три разбитые вазы. Фейт почувствовала, как по спине пробежал холодок. Нет ничего легче, как спуститься по своей, отдельной лестнице и опрокинуть цветы. Зачем? Чтобы нагнать страху на остальных, живых? И сколько им еще отведено времени? Что это? Месть? Не зная, кто убил сестру, не вознамерилась ли Элейн уничтожить всех подозреваемых? А ее странное поведение в гостиной? Это близкое к трансу состояние? Может быть, она и впрямь сумасшедшая? Положив листы на место, Фейт выскользнула из комнаты и заперла за собой дверь. Впереди еще одна ночь. Держаться поближе друг к другу и не оставаться наедине с Элейн. Или присоединиться к Крис? Заманчивый вариант, но ее исчезновение вызовет подозрения у Элейн, и она может отправиться на их поиски. Сюжет заворачивался подстать романам Бишоп. Зная остров лучше всех, Элейн найдет их без особого труда. Нет, лучше не подавать виду и вести себя нормально, так, словно ничего не случилось. Нормально! Она едва не рассмеялась. Но при чем тут Брент Джастис? Почему его-то «вычеркнули»? Вероятнее всего, он стал свидетелем убийства Бобби Долан. Если бы Элейн отослала его с острова, то не стала бы вносить в список. Список, напомнила себе Фейт, который хозяйка составила еще до того, как ей сообщили о смерти Бобби. — Кто будет суп? Горячий. Я приготовила суп-пюре из моллюсков, но если кто-то предпочитает с горошком, могу сделать и его. — Фейт поставила на стеклянный столик поднос с супом, теплым хлебом и сыром. — Меня вполне устроит и этот, — отозвалась Элейн, не делая ни малейших попыток подняться из кресла. Остальные тоже остались на месте. — Сварю кофе, — сказала Фейт. — Торт, полагаю, никто не хочет? Пелэмский шоколадный. Я испекла его утром. — Торт, простоявший целый день на столе? — Феб покачала головой. — Нет, спасибо. — Перестань, — усмехнулась Мэгги. — Думаешь, кто-то из нас расхаживает по дому со шприцем и накачивает цианидом булочки? Лично я от кусочка не откажусь. — Мысленно отметив Мэгги «пятеркой» за смелость, Фейт спустилась в кухню. Восемь вечера, а кажется уже два ночи. Фейт, хотя и не проголодалась, съела тарелку супа, немного хлеба и сыра и налила вторую чашку кофе. Феб выпила кофе и снова взялась за вязание. Как и остальные, она почти не разговаривала. Мэгги, съев супа, демонстративно взяла большой кусок торта и, попробовав, объявила его точной копией ее любимого пелэмского. Элейн не поднималась из кресла и почти не шевелилась. Фейт растопила камин и время от времени подбрасывала поленья, беря их из аккуратной стопки сбоку от камина. Люси еще до обеда взяла с полки книгу Нэнси Митфорд «Любовь холодном климате» и полностью погрузилась в чтение. Она удовольствовалась супом и теперь потягивала кофе. — Итак, — деловито заговорила Мэгги. — Как распределимся? И во сколько начнем? — Она принесла из комнаты пухлый портфель и, судя по серьезному выражению лица, изучала какие-то документы, вероятно, имеющие отношение к колледжу. Интересно, подумала Фейт, что будет теперь с теми пожертвованиями, на которые так рассчитывают в Пелэме. — По-моему, еще немного рано, — заметила Люси, отрываясь от книги. — Давайте начнем в десять. Сделаем две трехчасовые смены и одну двухчасовую. Если туман рассеется, в шесть будет уже светло. Может, даже раньше. Миссис Фэйрчайлд, поскольку она в смене одна, пусть выберет любую. Мэгги кивнула. Феб и Элейн никак не отреагировали — обе, похоже, думали о чем-то своем. Феб, скорее всего, о песике, для которого вязала жилетку. А вот Элейн… — Феб? Элейн? Ваше мнение? — резко спросила Мэгги. — Решайте, как хотите, я со всем согласна, — равнодушно ответила Феб. — Я тоже, — подала вдруг голос Элейн и, поднявшись из кресла, направилась к лестнице. — Эй, ты куда? Подожди-ка! — крикнула Люси. — Мы же договорились, что из гостиной никто не выходит. Хозяйка обернулась. — Мне всего нужно взять пару таблеток тайленола. Можешь сходить со мной, если хочешь. Оружия в медицинском шкафчике, если ты думаешь об этом, у меня нет. Шприцы с цианидом, оружие в медицинском шкафчике. Ситуация настолько вышла из-под контроля, что Фейт даже не смогла найти для нее подходящей метафоры. — У меня есть тайленол, — вмешалась она. — В кухне. Элейн вернулась в кресло. — Вот и хорошо, подниматься не нужно. Фейт принесла таблетки и стакан воды из-под крана. Хочет чего-то другого, пусть попросит. Просить Элейн не стала и, проглотив, не морщась, таблетку, снова откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. — Ну вот, теперь мы знаем, кого не надо ставить на первую вахту, — пожала плечами Феб. Элейн открыла один глаз. — Ты так в этом уверена? В десять часов Люси и Феб заняли позиции, наиболее, с точки зрения Мэгги, пригодные для наблюдения в разных концах гостиной. Фейт убрала со стола и помыла посуду, потом принесла свежий кофе, фрукты, крекеры, сыр и булочки и подошла к книжному шкафу. Спать не хотелось, но ею овладела жуткая усталость. Чуть раньше, готовя кофе, она вышла на крыльцо и с радостью обнаружила на ночном небе несколько ярких звездочек. Где-то далеко, но под этим же небом спали Том, Бен и Эмми. Впрочем, Том, наверно, не спал, а смотрел в небо. Она обхватила себя руками, представляя, что обнимает всех троих, и почувствовала, как сильно любит каждого. Фейт знала, сила любви проведет ее через эту ночь, как проводила уже через многие другие. Она выбрала последнюю вахту, рассчитывая поднять флаг с первыми лучами солнца. Но до утра оставалось еще несколько часов. — Мы не сможем уснуть при таком освещении, — проворчала Мэгги. — Давайте хотя бы выключим верхний свет. — Не пойдет, — заупрямилась Феб. — Сделай повязку на глаза. Миссис Фэйрчайлд найдет для тебя посудное полотенце или что-нибудь еще. — Послушай, Феб, Мэгги права, — сказала Люси. — Погасим хотя бы верхний. Компромисса удалось достичь, и Феб лично сопроводила Люси и Мэгги к каждому выключателю. Элейн либо спала, либо успешно это имитировала. С той минуты, как Фейт дала ей тайленол, хозяйка не шевельнулась. Комната погрузилась в полутьму, и Фейт отложила «Гордость и предубеждение». Джейн Остин всегда была ее убежищем в любую бурю — при гриппе, бессоннице, в палате ожидания. В час ночи вахта сменилась. Мэгги разбудила Элейн и попросила Фейт дать им обеим кофе. Никому другому раздачу этого напитка не доверяли. Феб устроилась в кресле хозяйки у камина, а Люси растянулась на диване, повернутом в сторону веранды — подальше от всех остальных. Фейт поставила будильник на половину четвертого, хотя ее смена начиналось только с четырех. Она хотела понаблюдать за дежурными, как уже присматривала до полуночи за Феб и Люси. Ни одна из женщин не покинула за это время свое место, и после двенадцати Фейт позволила себе закрыть глаза. Проснувшись из-за смены, она попыталась поскорее уснуть, зная, что впереди у нее конец ночи и утро. В 3:30 все выглядело так же, как раньше, и только Феб слегка посапывала во сне. Камин догорал, и Фейт не знала, что делать: дать ему потухнуть или подбросить поленьев. В конце концов она склонилась к первому варианту, ведь через несколько часов их на острове уже не будет. Вытянувшись на софе рядом с дверью в кухню, Фейт видела всю комнату. Полную тишину нарушало только дыхание Феб. Не потрескивали дрова, никто не перешептывался. Ветер за окнами стих. Буря миновала. Птицы еще не проснулись — обычно их щебетанье становилось для Фейт проклятием каждого утра. Тишина. В ней было что-то неестественное и пугающее.