Потом подумали, что, может, эта Оля шпионка, какая, и к Михайлову приставлена схемы подводных лодок воровать? Но Михайловские службы безопасности так её перепроверили, что политтехнологам против их аргументации делать нечего. Как ни пытались политтехнологи отговорить Михайлова от «мутной» невесты, как ни просили найти, хотя бы на время кампании нормальную спокойную жену без двусмысленных талантов, чтобы с пирогами на кухне и рукодельем в комнате, а всё зря. Серёга только обозвал их ретроградами и послал к едрене фене. Сказал: «Все пошли вон! Желает девушка танцевать, пусть танцует. Думает, что экономике помогает, пусть думает. В моём клубе она под присмотром. Ежели что не так пойдёт, узнаю первым. Докладчиков и без вас полно. А узнаю, так точно без вас, сопляков, разберусь.» Разозлился Михайлов. Набрался смелости, пошёл и выпалил Ольге своё предложение-просьбу — срочно выйти за него замуж. Ничего не смогли сделать ушлые политтехнологи с любовью директора и танцовщицы. Но успокаиваться не стали. Нутром чуяли умники, что такая невеста в любую минуту что угодно выкинуть может и полетит их выборная кампания, а главное, несметные заработки, в тартарары. И как в воду смотрели. За неделю до свадьбы — пропала Олечка. Глава 4 В это самое время, за три моря, на краю света, между двумя антиподными вселенными солнцеголовых и кабачкорылых, опять разрослось напряжение в отношениях. Пробил час, когда следовало передать людям новый спецконтейнер «Ларь» с облаком свежей информации. Кое-что по математике, формулы какие, теоремки, свежие мысли по энергетике, химии да передовым технологиям. Надо ведь как-то выводить людей из мрачного средневековья. Доколе позориться человечеству и топливо из навоза лепить? Пора получать энергию из света звезд, например, для летающих пиджаков. В пиджак прыгнул, горизонтальное положение принял, на Кассиопею настроился и вперёд, к цели. Информация до поры до времени хранилась, ясное дело, у светлых сил, у солнцеголовых — на дне ущелья. Уникальные мастерицы плели информационное облако из невидимых нитей и день и ночь. Руки у солнцеголовых всегда были на месте. Сформовали великое множество удивительных предметов. Правда, охранять созданные богатства не умели. Вот кабачкорылые и приноровились приумноженное трудягами Светлого ущелья, из хранилища подтаскивать. У самих-то мрачных никогда ничего собственного за душой. Никакого там производства полезных волшебностей. Одни только гадости на уме. Как украсть-поделить, отобрать-отвоевать, а потом выкрутиться, мол, так всегда и было — тут они мастаками значились. В мрачных делах плавали как угрюмые рыбы в гнусном болоте. Вот где шустрили, да легко соображали. Весь рэкет на земле от них произошел. Сами ничего произвести не умеем, но отберём. А тут такое дело. Контейнер с информацией светлые на землю будут передавать, можно будет перехватить. Ну, и отобрали. А как на Угрюмый Бугор привезли, вызвал тёмный царь, Хозяин Мрачного пригорка на разговор главного исполнителя, лучшего своего воина Тхэю. — Работу сделал хорошо, — к Тхэе Хозяин был привязан как к сыну, иногда от думы о нём светлел взгляд властителя, что считалось, вообще-то, серьёзным нарушением законов кабачкорылых. — Как припёр ты этот ларец к нам? Трудно было? — Да, — удрученно принял похвалу Хозяина Тхэя, — радоваться пописиндеру его ранга по статусу не позволялось. А Тхэя был не просто пописиндером, а пописиндером высшей касты. Считай, заместитель Самого. И жил, ясное дело, не среди фриконафтов у подножья, а на самом верху, в самой, что ни есть, склизкой башне. Элита, выше уже некуда. А доброе слово правителя, единственное, за что стоило жизнь положить на его чёрном пути. Как пёр этот ларь — Тхэя, боялся вспоминать. Информационное облако, не диск и не флэшка. На самом деле, это ящик, размером с хороший сундук и весит, сволочь, не меньше пуда. В скважину под море нырнул нормально. Вот обратно выдирался из последних сил. Пришлось в канат многокилометровый превратиться. Одним концом на берегу за скалу обмотался, а другим, на дне — вокруг ящика. И тащил себя, как лебёдкой. Едва чресла от натуги не порвал. Хозяин мрачного пригорка поставил ларец на стол, пахнувший сыростью и мышами, скрюченные пальцы нащупали потайные кнопки. От ларца запахло жареными бананами в карамели, клубникой со сливками в ванильном облаке и прочей позитивной гадостью. Гнусный Тхэя заткнул нос. Ларец распахнулся. Из него начал расти цветок с тысячью лепестками. Лепестки быстро открывались один за другим, разбрызгивая праздничное разноцветное сияние. А если учесть, что на горе никогда не было ничего краше мокрого велипундера, (маленькой кусачей зверюшки, похожей на крысу, скрещенную с большой креветкой, которая начинала светиться ночником, если её дернуть за восемнадцатую лапу), то ничего хорошего из этого не вышло. Потому что отчетливо стали видны, слизняки, пауки мышиные морды и паршивые склизкие стены. Но ради успеха гадкого дела стоило выдержать. Мрачный, выполнив задание, становился еще мрачнее. И однажды мог даже достичь уровня Главного, который вообще страшная жуть. Правда никто никогда не знал, куда девается сам главный, когда его место занимает заместитель. Но разве замов, рвущихся к власти, это волнует? А цветок все раскрывался и раскрывался. И когда засиял последний лепесток, то света на Мрачном пригорке было столько, что даже последний фриконафт (люмпенизированный житель угрюмого бугра), который зарылся метра на три в подножие, решил, что унылые холмы сейчас снесет к едрене фене ядерным взрывом. Так дурно воспитывали бедолаг. Если свет, то непременно какая-нибудь гадость для фриконафта. Когда цветок раскрылся до последнего лепестка — его сердцевина открыла глазам свиток. Хозяин Мрачного пригорка быстрее схватил рукопись, чтобы цветок уже, наконец, начал закрываться обратно, а подданные не успели привыкнуть к красоте, и не принялись задавать политические вопросы. А то снова начнётся: почему это светлым умываться можно, а у нас вокруг всегда одни только жабьи морды? — Вот, — Хозяин развернул свиток. — Украсть — это половина дела. Теперь это надо расшифровать. Тхэя знал, если кабачкоголовые организуют расшифровку и успеют убрать шифровальщика, то контроль над информацией мира на триста тысяч лет в их руках. До следующего облака. Только этого шифровальщика, перед тем как он выполнит задачу и умрёт от руки угрюмого, надо ещё найти. — Мы перевернули всю землю. — Тхэя давно собрал лучших танцовщиков мира. — Не выдерживают, канальи. Еще никто не дошёл до двадцатого такта. Начинают танцевать и падают замертво на второй странице. — Надо искать синеглазых, — приказал Хозяин. Тхэя не поверил своим ушам: — Так, где же их искать? — все на мрачном пригорке знали, что синеглазых трогать не надо. За них можно получить от самой Звёздной Дамы. А Звёздная Дама, это, знаете, вам не баран чихнул. Трансмутирует в солнцеголового, и, прощай карьера. Еще сколько раз потом падать придётся, пока опять на тёмную гору залезешь? Да не дай такого испытать, страшный Свидетель. — Где искать? — ничего салаги не знают, думал Правитель, зато метят на твоё место как самые умные. Чаяли бы, куда деваются Главные, когда их меняют — вряд ли б спешили. — Ясно где. Если, поди туда, не знаю, куда искать то не знаю что, значит, в России. Учить вас еще и учить, — тряс козлиной головой Хозяин мрачных холмов. — Там же три кордона Пограничников?! — голова-кабачок Тхэи, итак почти без шеи, окончательно вдавилась в шаровидные плечи. Пограничники, злобные твари, их боялись даже пописиндеры. — А у нас с тобой, дорогой, для того и работают вертолапые, чтобы в этих кордонах нам зелёные коридоры обеспечить. — А Охотники? — И среди них у нас свои кадры имеются, проведут между капканами. — А Звёздная дама? — выдал Тхэя убийственный вопрос. — Отвлечем её внимание, создадим шум на другом конце планеты. Пока она будет разбираться, ты быстро синеглазую вывезешь. Пойдём, покажу тебе девку в волшебном зеркале. У тебя два часа, чтобы к заданию подготовиться. Вот так и выпихнул Хозяин своего ненаглядного Тхэю на задание в Россию, в славный город Силаморск, умыкнуть россиянку Олечку Балицкую. Чтобы выполнила синеглазая русская красавица танцевальное упражнение, которое не по силам оказалась всем другим танцевальщикам мира, а потом сгинула во имя гнусного процветания угрюмых кабачкорылых гадов с Мрачного Пригорка. В это время Правитель Светлого ущелья вытащил из бани лучшего волшебника Даругу, где тот баловался с мастерицами. — Заглотили тёмные наживку, — довольно сообщил солнцеголовый Правитель. — Половину работы за нас сделали. Ларец с облаком выкрали. Человека с синими глазами нашли. — Синеглазого?! — возмутился Даруга, — вот обнаглели мрачнорылые. Ничего не боятся. А Звёздная Дама? — Сделает вид, что занимается другими делами. — А Пограничники? — Сделают вид, что их подкупили. — Так, а почто Охотники? — Есть у нас свой человек под прикрытием. Полукровка. Вот уже тысяч сто лет, как к тёмным внедрили. Сразу после того как земля приняла предыдущее облако. Он их пропустит. — Я тогда зачем нужен? — кипятился Даруга. — Да ты понимаешь, синеглазая — то — женщина. Таланта расшифровать письмена у неё хватит. А вот сможет ли без помощи выстоять испытание — не знаю. — Так ведь нам нельзя синеглазому помогать. Мы тут только наблюдатели, — не понимал Даруга. — Твоя правда. Напрямую помогать права не имеешь, — спокойно вещал Правитель. — Но у синеглазой есть жених. И ты можешь аккуратненько направить мысль жениха в нужное русло. Он пусть работу и делает. Человек имеет право синеглазому помочь. Даже обязан. Это у нас одних сплошные ограничения. А допустить гибель синеглазой не имеем права. Я со Звёздной Дамой с большим трудом договорился, чтобы она разрешила свою крестницу задействовать. А если затея навредит синеглазой, да ещё по нашей вине, сам знаешь, мадам с нами церемониться не станет, розовоглазыми к подножью пойдем. — Да разумею, кому служим, чего объяснять, — кивал Даруга. — Но не это, сынок, главное. — Мудрейший похлопал своего лучшего волшебника по плечу, — Главное, что мы предуготовление обязаны выполнить. В общем, команда проста. Ты помогаешь жениху. Жених помогает синеглазой. Синеглазая расшифровывает танец. Люди получают информацию. Танцовщица остается живой, тёмнорылые получают по ушам и остаются с носом. Все довольны, задача выполнена. Сам понимаешь, куда двинет история, если девушка погибнет. Так что иди, выполняй. И с волшебством не переусердствуй. Потому что жених в эти наши штучки не верит и может умом тронуться. А с больным мозгом, он не помощник. Так что не передави. Бей на чувства, а мозги побереги. И не тяни. Времени осталось сам знаешь сколько. Про долг Даруге говорить не надо. Предназначение своё он ещё до рождения понял. — Да, кстати, соперником твоим опять твой личный враг Тхэя выступил. В России будет шустрить под фамилией Вертицкий. У него тоже есть ограничения. Девушка должна добровольно взяться за расшифровку, заставить её не сможет. Но кабачкорылые умеют на жалость бить. А Тхэя будет землю рыть, ему со дня на день место Главного на пригорке светит. Знал бы он, куда Главных девают, когда на заместителя меняют — не спешил бы. Хи-хи. — А куда девают? — интонация солнцеголового Правителя насторожила Даругу. — Да тебе тоже лучше не знать. Мне сейчас твою психику беречь надо, хи-хи. — Нет, уж договаривайте, Вашесство, раз начали, — потребовал Даруга. — Ладно, срядились. Вернёшься с удачей — поведаю, хи-хи. Глава 5 Директор Михайлов, большой красивый человек, носивший исключительно дорогие отечественные костюмы, перестал готовиться к свадьбе. С мутным взглядом он сидел перед очередной початой предательской бутылкой водки в окружении грустных политтехнологов. Как он поспешил со своим неуклюжим предложением. И молодая талантливая Ольга в последнюю минуту испугалась выходить замуж за него, за Сергея Михайлова, скучного стареющего медведя. — И правильно, зачем ей старый хрен. И хромой, — в приступе жалости к себе он вспомнил и ранение, полученное в Афганистане. И полезли из Сергея Васильевича комплексы, полученные от трёх неудачных браков. Обиженные бывшие щедро засыпали директора упрёками в бесчувственности и эгоизме. И сделали своё дело. Конечно, он — ублюдок, уничтожающий лучшие женские годы. Чёрное проклятье расправило над директором свои мерзостные крылья. Ни разу за свою жизнь, Михайлов не поднял руку на женщину. Бестии знали это, и, в зависимости от темперамента, добавляли в запале, что он алкаш, бабник и пожизненный холостяк, оставляя рубцы и шрамы в его нежной душе. Вот и заныли в один день ножевые, пулевые раны на красивом статном теле. Но главное, сердечные ожоги, потому как не было места в израненной душе, куда бы ни ткнул чем-то острым его злобный враг в юбке. И в самый разгар выборной кампании и в середине квартала, когда завод выдал продукцию, а с ним не рассчитались, и надо бы заняться поставщиками и субподрядчиками, Михайлов сорвался и сделал то, что иногда делают отчаянно сильные мужики, убегая от безысходности — трагично запил. И хотя заместители сразу взяли на себя заботу о заводах, губернаторские выборы никто не отменял. Государство уже сделало на Михайлова ставку. Поэтому Сергей Васильевич честно приходил каждый день в свой кабинет, где заседал предвыборный штаб. Команда Михайлова, при помощи секретаря Машеньки старалась отрезать доступ к директору из внешнего мира, но слухи просочились. Оживились внутренние и внешние враги. Соперник по выборам Семёнов отправил шпионов добывать компромат. Дым стоял коромыслом. Политтехнологи изошлись на пыль: