— Твой отец… — декан говорил так, будто каждое слово ему давалось с непреодолимым мучением. — Твой отец подыскал тебе жениха. Почему бы не поступить, как должно доброй дочери, и не выйти замуж? Поступи мудро. Покинь Ард. Покинь сама. Прояви уважение к Синхелму. В конце концов ты… — Сирота, которую он подобрал у обочины. И должна быть благодарна за это до конца своих дней, — Трин посмотрела на него вспыхнувшим взглядом. — Я никогда не забуду этого. Вам нет нужды напоминать. Но хотелось бы знать, откуда у вас столько неприязни ко мне? Разве в письме отец не просил поддержать меня? Уверена, что именно это он написал своему лучшему и единственному другу. Говорила она ровным голосом, наблюдая за тем, как и взгляд Фергаса наливался опасным золотом. Что происходило с ним? Если раньше это была неприкрытая неприязнь, то сейчас перерастала едва ли не в ненависть. Но она всего лишь какая-то студентка–первокурсница. И все проблемы были из-за молчания отца. Сам король дал дозволение остаться в Арде, и Фергасу впору успокоиться. Но он по непонятной пока причине не мог этого сделать. Это было нечто личное, нечто, что не давало магу совладать с чувствами. Нет, бывает конечно, что человек становится неприятным просто так, раздражает одним своим присутствием. Но не настолько же. К тому же Фергас сам искал с ней встречи. Не она заговаривала первой. И не она подходила к нему. — Ты одна из тех, кто создаёт проблемы для остальных, — уклончиво ответил Эрвиг. — Как и ваш старый друг? — не удержалась Трин. — О ком ты говоришь? — нетерпеливо спросил маг. Проклятье… Именно проклятье тянуло к этой девчонке, стоило завидеть её. Зачем подошёл? Зачем заговорил? Нет… Он должен узнать. Должен понять. Он ведь не ошибся. Она не просто так явилась в Ард. Выискивает… Задаёт вопросы… Синхелм — глупец! Наверняка напела отцу, что хочет учиться здесь. А он и рад был отправить. Да–да… Наверняка всё так и было. Или нет? Или он сходил с ума? Ведь Синхелм писал, что просто хотел, чтоб дочь поняла свою глупость и сбежала из академии. Она ничего не знает. Просто любопытна и глупа, как все девицы… — Ваш общий друг. Дэнвей, — заставляя его ощутить немедленный жар в груди, произнесла Трин. — Он тоже был из тех, кто создавал проблемы? Вы и отец пытались образумить его, как и меня сейчас? Но не смогли. Верно? В этой башне… Трин указала на обломки, темневшие в воде. — Что тебе известно? — мрачно проговорил Фергас, проследив за её взглядом. — Когда вы учились на последнем курсе, здесь погиб студент. В этой наблюдательной башне. Ранее их было четыре. Озеро на её месте было создано после несчастья? Или по иной причине? Погибший был первокурсником, как и я. Арис Брант. Единственный сын королевского советника Виберта Бранта. — К чему ты решила говорить о том, что было так давно? — Виновным в гибели Бранта признали Дэнвея. Он ведь был вашим другом. Наверняка это невообразимо тяжело. Вы не смогли помочь ни тому бедняге, ни своему другу. Вы с отцом пытались, но к сожалению не смогли. — Дэнвей — мёртв! Как и заслужил, — сквозь зубы проговорил Фергас, ткнув в грудь Трин пальцем, отталкивая от себя. — Оставь мертвецов в покое, глупая девчонка! Убирайся прочь из корпуса! Догоняй своих щенков — согруппников. И не попадайся мне более на глаза… Маг пошёл прочь, оставляя её одну на берегу. Синекрылая птица тревожно снялась с гнезда, взлетая в чистое небо и растворяясь в нём. Словно душа отлетела, побеспокоенная живыми, устроившими спор у скорбного обелиска. — Отчего же ты так зол, если все получили по заслугам? — Трин посмотрела ему вслед. После этого странного разговора только больше уверилась в своих подозрениях. Сердце заныло и, хмурясь, она прижала к груди кулак. Неужели не один Дэнвей был виновен в произошедшем? Или что ещё страшнее — вовсе не был виноват? Но это значило бы… Нет… Глава 10 Время близилось к обеду. Последнее занятие в первой половине дня подходило к концу, и Ивон бросала нервные взгляды на двери аудитории. Как же неудобно иметь в друзьях парочку боевых магов. Всё потому, что занятия их почти всегда проходят в таком отдалении от главного замка Арда. Добираться до столовой придётся самой. А это означало неминуемую неприятность. Ведь обязательно кто-нибудь из девиц, вздыхающих по каэлю Гарсу, решит достать её. Почему эти дурёхи не ревнуют друг к другу? Почему пристали к ней? Она просто создана притягивать неловкие ситуации. И вчерашняя идея была сплошным безумием. Сколько же раз за последние месяцы пожалела, что выбрала для поступления именно королевскую академию. В прошлой группе друзей завести не удалось. В новой пока всё ещё чувствовала себя чужой, хоть компания и подобралась куда приятней. Поддержку Ивон ощущала только от двоих. Нет — троих. Трин, Шагрим и каэль Гарс. Эти три человека на весь Ард были теми, кому могла доверять. Доверять, но уж точно не изображать её возлюбленного. Ивон несчастно поморщилась, вспоминая ночной разговор в комнате общежития. Не нужно было признаваться в своих проблемах. Наверняка их только прибавится благодаря Таллу. Вздумает подшутить над нею, и тогда её репутации и вовсе конец… Звук колокольчика, возвестивший об окончании занятия, заставил вздрогнуть. Ивон закрыла книгу ещё за пару минут до его окончания, и ровной стопкой сложила тетради, готовая немедленно подняться из-за стола. Верно. Она должна выйти вместе с группой. В такой толчее никому не будет до неё дела. Вот только одногруппники так любили разбегаться по своим делам, едва покидали аудиторию. Раз — и нет их. Наверняка этот факт тоже как-то связан с наложенным на неё проклятием. А в этом Ивон не сомневалась. Именно это могло объяснить всё происходящее с нею. Она — проклята. Размышляя над своей несчастливой судьбой, Ивон вышла из аудитории в шумный коридор. Конечно же, она не увидела Шагрима. Как наивно было надеяться, что он окажется здесь, ожидая её. Может и совсем забыл о том, что за ним «должок». Верно-верно. Его милостиво пощадили после того, как без предупреждения влез в окно комнаты, да ещё и ночью. Если так и дальше продолжится, то этот гад будет знать, как выглядят все её ночные сорочки. Боги… Талл и в самом деле был единственным парнем, видевшим её полуголой. Ивон поджала губы, сдерживая приступ негодования. Затем, внезапно ощутив прилив волнения, притормозила в очередном коридоре перед лестницей. А вдруг Шагрим не появился, потому что снова что-то произошло в дальнем корпусе? Опять с кем-то подрался? Или поранился на своей очередной тренировке? Ах… — Это так ужасно! Каждый день оба возвращаются на кланкеях в синяках и ссадинах. Теперь тревожась за друзей, Ивон стала спускаться по ступеням лестницы на первый этаж, в просторный холл. Здесь было свежо, поскольку открыты окна и створки входных дверей, впуская полуденное солнце и пахнущий цветами ветер. Людно… Слышится чей-то смех и снова кажется, будто обсуждают именно её. Глупо, конечно. Но ничего не смогла поделать с этим ощущением. Хочется просто сбежать с лестницы, но заставляла себя идти достойно и неспешно. Никто не смотрит на неё, никому она не интересна. Всё это просто нервы. «Ты же не считаешь, что настолько важна?», — мысленно спрашивала Ивон саму себя. Она не была настолько важна, чтоб кто-то желал тратить на неё своё внимание. Ну вот. Всё обошлось. Почти дошла, и без приключений. — Змея… — ворвался в мысли еле слышимый голос, и в спину полетело заклинание тлена. Тьма почти коснулась лёгкой ткани рубашки, собираясь обратить её в прах. Но вовремя выставленный щит остановил действие магии некромантки. Это привело девицу в крайнее возмущение, которое поубавилось, стоило заметить чёрную форму боевого факультета. — Вышла встречать меня, цветочек? Этот голос был более чем знаком. Ивон резко обернулась, прижимая книгу с тетрадями к груди. Так вот кто «прикрыл» щитом. Она была благодарна. Так благодарна. Но что инрэйг сейчас сказал? Талл неторопливо прошёлся от открытых дверей в её сторону. Одной ладонью провёл по влажным волосам, убирая медные пряди со лба. Он снова весь вымок до последней нитки. Но ведь не было дождя. Вторую руку Шагрим держал за спиной. Оставалось только гадать, что мог там прятать. Ивон почувствовала, как запульсировало в висках от волнения, когда Талл подошёл, переступая ту невидимую черту, условно именуемую «дружеской». Он встал слишком близко, вдобавок ко всему склоняясь к её лицу. Запах озёрной воды смешивался с лёгким ароматом цветочной пыльцы. Всем этим пахло от Шагрима, выдавая то, что совсем недавно находился в одном из Ардовских озёр. Что у них там за занятия такие? Или решил искупаться перед возвращением в замок? Тогда почему в одежде? Или по глупости свалился в воду? Или… — Знай я, что ты так соскучишься, прилетел бы раньше, — снова поддразнил Талл, не сводя с неё медового взгляда. В этих глазах нахальные демоны водили хороводы, наслаждаясь смятением подруги. Ивон сдержалась с последних сил, и её ногти впились в мягкую обложку книги. Ах так? Решил отомстить за выбранное наказание? Для него было таким наказанием подыграть ей? Ну и к хаосу… Она так же не горит желанием изображать его девушку. Она будет просто благодарной. Всё остальное неважно. Пусть дразнит, главное, чтоб другие оставили в покое. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Капля озёрной воды упала с волос Талла на её лицо, скатившись прозрачной слезой. Инрэйг немало удивил тем, что осторожно стёр её со щеки тыльной стороной ладони. — Я плыл за нею до середины озера, — заставляя Ивон растеряться ещё больше, проговорил он. — Поэтому и задержался. Извини. Шагрим поднял перед нею вторую руку, которую ранее держал за спиной. Цветочный аромат усилился. Ивон удивлённо посмотрела на озёрную лилию, послушно распустившую в руке инрэйга бледно-розовые лепестки. Лёгкая сиреневая пыльца мягко сверкала при солнечном свете, поднимаясь над цветком. — Ты сорвал её для меня? Талл улыбнулся, и в уголке губ, на ещё незажившей ранке, вновь выступила кровь. Костяшки пальцев на руке, державшей цветок — сбиты. На скуле темнел синяк. Красавец… Ивон достала платок, и осторожно прижала к его губам, промокнув кровь. Почему не исцелил себя? Не хотел расходовать силы, чтобы осталось больше на махание кулаками? А почему не обратился к одному из целителей? Если не к замковому, то хотя бы тому, что имелся в боевом корпусе. Всё нет времени на подобные «глупости»? Мальчишки… На какой-то момент Ивон даже позабыла, что они стояли в холле, полном народу. Странное чувство. Приятное… Но об этом не узнает ни одна живая душа. И неживая тоже… Прибыли в замок и остальные студенты с факультета боевой магии, чёрной стаей смешиваясь с яркими воспитанниками Арда. В этот раз обидчице и её подружкам пришлось ретироваться. Некромантка была зла, но ещё больше удивлена. Что и требовалось… Ивон приняла цветок у Шагрима, открыто улыбаясь ему. Только потому, что играла. Это просто игра. Он ведь тоже сейчас притворялся. Это всё представление. Но лилия была чудесна, как и тот факт, что ради подарка Талл даже полез в воду. — Спасибо, — аромат цветка кружил голову. — Но где же Трин? Я не вижу её среди прибывших. — Хэйл задержал её, — пояснил Шагрим, провожая подругу к столовой. — Но сказал, что отпустит до конца перерыва, чтоб успела пообедать. — И в чём такая важность, чтоб задерживать? — расстроилась Ивон. — Не знаю. Возможно хочет пояснить что-то по тактике. Лучше делать это сразу, не прерывая занятие. Так легче будет усвоить. Трин приходится нелегко. Сама понимаешь. — Понимаю, — нахмурилась Ивон. — Надеюсь, что и каэль Брис это понимает. Ах… Она всего лишь девушка. — Верно. Но мы не выбираем свою силу, Ивон. Наш выбор лишь в том, как решаем ей пользоваться. Так уж вышло, что Трин перешла отцовская сила. У стихийников огня это большая редкость. А значит — нужно принимать ответственность. Подобная сила требует особого контроля. Огонь есть огонь. — Знаю, — Ивон задумчиво покрутила в пальцах длинный гладкий стебель лилии. — Я читал в библиотеке, в одной из книг по истории, что раньше, когда среди стихийников рождалась женщина с подобной силой — дар запечатывали, — продолжал говорить Шагрим. — Ритуал этот весьма опасен. И последствия его непредсказуемы. Часто это приводило к преждевременной смерти. И указом предшественника Ламона запечатывание запретили. — Это ужасно! — возмутилась Ивон, прерывисто вздыхая. — Согласен. Был и ещё один старый способ. Но он не менее отвратителен, — помрачнел Талл. — Поэтому я рад, что у Трин есть выбор и некая, скажем так, свобода. — О каком ещё способе ты говоришь? — глаза Ивон испуганно распахнулись. — Есть те, кто способен иссушить силу, лишить дара, оставив безвольной куклой, тенью. В давние времена девочек с сильным даром, даже не обязательно огненным, отдавали некромантам. — Хватит меня пугать этими страшными сказками… — Я рад, что Синхелм не оказался подлецом и подержал дочь. Ты только представь, что было бы, вздумай он устроить договорной брак Трин с каким-нибудь сыном Смерти? — Я не желаю этого представлять! — возмущённо заявила Ивон. — Жених Трин достойный человек. И не какой-нибудь некромант. Наверняка тоже стихийник огня. — Что ты сказала? — не поверил своим ушам Талл, даже притормозив на входе в столовую. — Забудь… — отмахнулась Лейвр, поспешив пройти внутрь. — Какой жених? Кто он? Кто? — догнал её Шагрим. — И почему я об том не знаю? Что за ерунда? Глава 11 Хэйл отдал команду подняться к нему, стоя на смотровой площадке одной из башен учебного корпуса. Прекрасно расслышав его хриплый окрик, Трин вынужденно оставила кланкей и вернулась обратно в здание. Она поднялась по винтовой лестнице наверх, к выходу на площадку. Толкая скрипнувшую дверь, Трин увидела преподавателя у ограждения. Хэйл молча смотрел вниз, и ветер трепал его волосы, прекрасно освежая после тренировки. — Каэль Брис? — окликнула она. Маг жестом велел подойти и оперся обеими руками на каменное ограждение. Трин приблизилась, гадая, о чём же хотел говорить с нею. Она так же опустила ладони на почти горячие шершавые камни, из которых было сложено высокое ограждение смотровой площадки. Мимо стаей пронеслись кланкеи, и оставалось только провожать товарищей взглядом. — Синхелм! — Хэйл повернул к подопечной голову, щурясь от яркого солнца. — Вот скажи мне, что с тобой не так? — Что вы имеете в виду? — насторожилась Трин, припоминая, где сегодня могла провиниться. Вроде полдня прошло без происшествий… — Я заметил, что ты остаёшься в корпусе даже после дополнительного времени по самоподготовке, — Хэйл смотрел на неё внимательно, будто изучал неведомую зверушку. — Я уж как-то больше привык наказывать за пропуск занятий.