— Я дочь разбойника. — И? — И? Твоя невеста — дочь разбойника, — снова взволнованно повторила Трин. Неужели опять сделает вид, что она не сказала ничего существенного? — Ну да. Не каждый может похвастаться подобным. Верно? Я всегда знал, что ты уникальна. — Нет. — Нет? — Это ты — уникален. Нет второго такого. За что боги послали мне такой дар? — Я — некромант. Не думаю, что тут есть нечто божественное. — В тебе светлого больше, чем в любом инрэйге, Кристиан Рэйван. — Ты можешь продолжить льстить мне, но за ужином, — улыбнулся Кристиан. — А завтра… Просто давай сделаем это, Спичка. Только ты и я. Одна клятва на двоих. Глава 28 День был тихим. Удивительно тихим. И вовсе не потому, что исчезли все звуки или город опустел. А просто было в нём нечто такое, чего не замечала прежде. Тот же ветер склонял ветви деревьев. Те же белые облака, меняя причудливую форму, неслись по синему небу. Голоса горожан, звон, стук, смех… Свежий утренний воздух был наполнен ими. Но словно исчезла некая мятежность, была забыта тревога и отброшены сомнения. Им не место в сегодняшнем дне. Есть лишь безграничное доверие, которое она чувствовала, и распахнутая настежь душа, сорвавшая с себя все мыслимые щиты. Её рука в его руке, и последний шаг по священной земле, пусть и лишившей на время силы, но даровавшей нечто бесценное. Зиль остался у ворот храма, не имея возможности пересечь их. И теперь величественным стражем охранял священную обитель. Выглядело довольно странно, учитывая, что являлся порождением тьмы. Сидел гордо, сверкая глазами, и был преисполнен важности, поскольку от него, и только от него зависели жизни хозяев. А разве может быть иначе? И бывшего хозяина, превратившегося по каким-то глупым причинам в смертного слабака. И хозяйки. Хозяйка как всегда хороша. Сегодня даже особенно как-то. Только нервно подрагивавший хвост выдавал то, как фамильяр возмущён. Ещё бы. Затевалось что-то интересное, и без него. Храм Бевана служил обителью света и поклонения богам для простых горожан. Принимал и каждого, чья душа просила покаяния или успокоения. Трин остановилась рядом с Кристианом перед крыльцом. Створки дверей храма были открыты настежь. Высокие витражные окна наполняли старое здание цветным светом, смешивая все возможные оттенки, игравшие на стенах. Трин смогла разглядеть часть круглого каменного алтаря, установленного в центре просторного помещения, и мелькнувшую тень. Видимо служитель храма заканчивал приготовления, чтобы принять тех, кто решил соединить свои руки и принести брачные клятвы. Трин впервые видела Кристиана в светлых одеждах. И ей нравился этот образ. Нравилось то, как сейчас смотрел на неё. Да. С восхищением. Так, будто она была самой прекрасной в этот день. И Трин верила, читая всё невысказанное в серых глазах. Её платье, приобретённое у местной портнихи, оказалось чуть великовато. Простое, но имевшее своё очарование, чем и привлекло внимание Трин. Ветер подхватывал концы лент, которыми были перехвачены рукава. Шитьё из бледно-розовых цветов украшало длинный подол, и квадратный вырез платья. Похожие цветы сейчас венком лежали и на её голове. Волосы Трин оставила распущенными, длинные пряди укрыли спину и плечи. Кристиан коснулся её волос, провёл по ним ладонью, улыбнулся, так просто и открыто. Будто они были сбежавшими подростками, которые в тайне решились на запретный брак. Трин улыбнулась в ответ. Насколько переменчива жизнь. Когда-то она заявила, что скорее небо рухнет, чем позволит Кристиану коснуться себя. Сейчас же надеялась, что он никогда не отпустит её руки. Помощник служителя встретил их на ступенях. Неспешно склонил голову, приветствуя и приглашая подниматься. Кристиан с нежностью коснулся губами руки Трин, которую по-прежнему удерживал. Тихо проговорил что-то подбадривающее и провёл её внутрь храма. Убранство его было простым. Солнце проникало через высокие узкие окна, разрисовывая разноцветными пятнами стены и потолок. Служитель Арун, в праздничных светлых одеяниях, стоял у высокого каменного алтаря, ожидая, пока жених и невеста подойдут. Когда же последние шаги были сделаны, Трин почувствовала, как крепче сжал её ладонь Кристиан, молча поддерживая. Служитель начал свой ритуал. Хоть и был он простым, но наполнял таинством и ощущением священности происходящего. Арун тихим голосом читал молитвы на древнем, неизвестном Трин языке. Он поднимал раскрытые ладони к разрисованному куполу храма, и тогда солнце освещало его лицо, делая похожим на статую. Склонял голову — и речь его делалась монотоннее, тише, походя на шёпот. После чтения молитв, служитель храма обратился к Кристиану, спрашивая, добровольно ли его желание стать супругом стоящей рядом женщины. Задал тот же вопрос и Трин. Затем им следовало подтвердить перед алтарём нерушимость своего союза. Арун продолжил, испрашивая у богов совершенную любовь, твёрдую веру, единомыслие и чадородие для жениха и невесты. По окончании ритуала, служитель начертал белой краской на ладонях Трин и Кристиана церемониальные печати и соединил руки, теперь уже мужа и жены. Помощник Аруна повязал на соединённых руках ленты, символизирующие единство душ. Рэйван и Трин повернулись друг к другу. Губы её тронула лёгкая улыбка, когда наблюдала, как муж склоняет к ней голову, чтоб коснуться поцелуем. Оба чувствовали, как горячим золотом вспыхивали брачные печати на груди, у самого сердца. Нерушимая магия, говорившая о том, что они неразделимы. Одно сердце на двоих. Одна душа на двоих. И никакая сила не отнимет этого. Она — Трин Рэйван. А он — её семья. Даже если не удастся восстановить её воспоминания, и если всё, что было — стёрлось навеки. У них впереди вся жизнь, чтоб наполнить память новыми моментами. Тем, что никогда не исчезнет, и останется ярко до последнего дня. Сидя на широкой ветке дерева, укрытый от посторонних взглядов густой листвой, Яр наблюдал за происходящим у храма. Под самим деревом, прислонившись к стволу плечом, стояла Хельга. — Она прекрасна сегодня… — вздохнул разбойник, глядя, как Трин спускалась по ступеням в сопровождении того, кто теперь был ей законным мужем. — Согласна, — усмехнулась внизу Хельга. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ему повезло, этому некроманту. Он должен знать, насколько ему повезло, — поджал губы томаринец. — Думаю, что он в курсе, — проворчала инрэйг. — Должен помнить об этом каждый день. Каждую минуту… — Да-да. — И молиться всем богам за такой дар. — Он будет, — покачала головой женщина. — Но что же до тебя? — Да? — Яр заставил себя отвести взгляд от счастливой новобрачной и посмотреть на подругу. — Ты ведь хотел поговорить с некромантом. Хотел рассказать всё Трин. — Да. Я хотел. Но не сегодня. Сегодня Трин так счастлива. Разве я могу открыть всё в такой день? Он должен запомниться, как самый светлый момент, наполненный любовью и верой. Мы ждали столько лет. Ничего, если подождём ещё немного. Так что — не сегодня, Хельга. Яр спрыгнул на землю, становясь возле подруги. Обтянул куртку и накинул на голову капюшон. — Скоро настоящий день рождения Трин. Скоро зацветут яльмары. Она должна это увидеть. Может боги даруют ей память. Хоть каплю тех светлых воспоминаний, что были пережиты много лет назад. А если — нет, то поделюсь своими. Расскажу о том, как была любима отцом и матерью. О том, что сражались до последнего вздоха, чтоб защитить её и Томарин. Пусть и после смерти, но для неё Броз снимет свою маску. Откроет истинное имя. Восстанет из пепла забвения, как подобает смелой птице. И Трин лучшее тому доказательство. Она расправит свои крылья вместо него. К радости отца и матери, что сейчас смотрят с небес на то, как прекрасна их дочь. Она должна знать, что никогда не была брошена. Никогда не была забыта. Никогда не была одинока. Глава 29 Пожалеть о том, что не запирал свой кабинет, Кристиан успел неоднократно. Особенно злил сейчас смех Зорик, решившей заглянуть к нему, и теперь потешавшейся от души. — Ты не подумал о последствиях своего решения, верно, Крис? — снова хохотнула инрэйг, едва заставив себя сдержаться под грозный взгляд брата. Пропади он пропадом, этот конкурс… Поскольку ректорский кабинет наполнился раздражающими запахами сладостей и цветов, да всех возможных ароматов духов, которые источали бесчисленные записки. Коробки с конфетами, букеты, разноцветные конверты со следами губной помады… Проклятье. Что в головах этих девчонок? Таким образом они хотели заполучить его расположение и выиграть конкурс? — Скоро это прекратится, — скорее самого себя убеждая, проворчал Рэйван. — Осталась неделя сумасшествия, и придётся сделать выбор. И чтобы поумерить твоё веселье, ставлю в известность — ты включена в комиссию, которая будет определять победителя. — Ты не можешь быть так жесток, — поморщилась Зорик. — Могу, — опасно сверкнула улыбка некроманта. — Молись о том, чтоб я не вывесил список комиссии на всеобщее обозрение. Посмотрим, во что тогда превратится твоя берлога. — Не вздумай, — Зорик ткнула пальцем в его грудь. Затем удивлённо коснулась ладонью рубашки у сердца. — Крис?.. Её золотистые глаза распахнулись шире от волнения, когда ощутила энергию невидимой сейчас печати. — Да, — просто ответил Рэйван. — Когда? — с некоторой обидой в голосе спросила сестра. — В начале прошлой недели, — он глянул на стол, заваленный подарками. — Нужно что-то с ними делать… — Крис! — одёрнула его Зорик. — Да? — И когда ты собирался сказать мне об этом? Почему не сказал? Я бы могла… — Вот поэтому и не сказал, — мягко произнёс Рэйван, с теплом опуская руку на её плечо. — Так уж вышло, что сейчас нет толковой возможности покинуть Ард. Я бы хотел увезти её хоть ненадолго. Но мы вынуждены находиться здесь. Поэтому и не сказал сразу. И Трин, и мне необходимо было некоторое время, чтоб самим осознать этот шаг. Понимаешь? — Понимаю, — нехотя сдалась Зорик. — Но я всё равно зла на тебя. — Ты не умеешь злиться, — Кристиан снова посмотрел на «дары» ардовских воспитанниц. — Раздай это своим подружкам. — А как же цветы? А записки, Крис? В них столько страсти, столько воодушевления, — снова усмехнулась Зорик, беря один из конвертов и доставая из него небольшой листок. — Ты только глянь, сколько завитушек. Даже разобрать нельзя, что написано… Рэйван что-то тихо произнёс в ответ, и письмо истлело в руках Зорик, растворяясь в воздухе. — Бессердечный. — Именно. Нужно написать это на двери. — Боюсь, что это будет бесполезно в свете последних событий. Крис? — Да. Я написал Деверуксу. Письмо отправлено в его столичный дом. Ранее ты упоминала, что дед «прятался» в Деспине. — Ты правильно поступил. — Я писал ему не о том, что соскучился, Зорик. Поэтому не нужно цвести здесь, как весенний сад, — нахмурился Кристиан. — Это было в последний раз. Мне надоело писать письма тому, кто не изволит ответить хоть на одно. — Деверукс ответит, — заверила сестра. — Возможно. Лишь потому, что я выполнил свою часть договора. Ему придётся как-то отреагировать. Харланд теперь принадлежит мне. Так что оставит свои угрозы. — Он будет рад. — Он будет рад тому, что я подчинился его воле, — Кристиан отвернулся к окну, не позволяя Зорик увидеть смятение на его лице. — Для Деверукса всё выглядит именно так. — Деверукс хочет, чтобы ты был счастлив, Крис. Даже если называет это подчинением его воле. Он всё прекрасно понимает. Слова ведь ничего не значат. Верно? Назови, как хочешь. Главное это то, что на душе, на сердце. Вы одной крови. Нет никакого труда прочитать то, что ты чувствуешь. Скоро бал. Полагаю, что Деверукс захочет приехать.