Боги… К чему сейчас говорить об этом? Нужно срочно решить вопрос с восстановлением в должности. Идея у него была… И после выпитой половины кружки казалась всё больше привлекательной. — Уже рубашками обмениваетесь? Как очаровательно… — прозвучал рядом уж больно знакомый голос. Рэйван повернул голову, к своему удивлению замечая Бриса Хэйла. Кажется, у многих сегодня возникло стойкое желание напиться… Маг оставил свой стол. Не спрашивая разрешения, он тяжело опустился на свободный стул рядом с Кристианом, делая очередной глоток из надколотой кружки. — На каком кладбище сегодня копать будете? Если что — я с вами… — Господин Брис, полагаю? — кивнул хмельной головой Йен. — Когда на столе три кружки с дамийским вином — все «господа» остаются за дверью, капитан, — широко ухмыльнулся Хэйл. — Что вы здесь делаете? — спросил его Кристиан. — Радуюсь единственному за три последние недели выходному. Вижу, у каждого здесь своя «радость». Мои соболезнования, Брутус. Или всё же поздравить с освобождением? — Я пока и сам не понял, — капитан потянулся к полупустой бутылке. Рэйван перехватил её раньше, отставляя в сторону. — Вам достаточно. — Человечка, что за всеми этими забавными статейками стоит — знаю я его, — Хэйл прикончил содержимое своей кружки, присваивая бутылку, убранную Кристианом. — Пару лет назад, ещё до того, как вы королевским приказом были приговорены ректорствовать в Арде, всё обо мне небылицы сочинял. Потом на вас переключился. Я даже ревновал по первому времени. — И что не так с этим человеком? — попытался нахмуриться Брутус. — Зависть, мой друг. Худшее из зол, — вздохнул Хэйл. Он потряс бутылку, затем наблюдая, как медленно опускались на дно листья мелики, которые по обычаю добавлялись в вино для пряного вкуса. — Рождённый в семье магов, но не получивший в наследство и капли силы. Обозлён на весь мир. Искренне считает, что магия в крови дарует безусловное счастье… Теперь вздохнули все трое, пододвигая кружки к поставленной Хэйлом бутылке. — Зная ваш характер, я боюсь предположить, как удалось убедить писаку перестать строчить эти статейки, — Кристиан глянул в открытое окно, услышав, как кто-то тихо запел в ночи. Хорошо пел… Душевно. — Зная вас, Рэйван, я осмелюсь предположить, что вы собирались поступить так же, — ухмылка Хэйла стала ещё шире. — Я всего лишь воплотил в жизнь все фантазии этого смертного. — Все? — нервно икнул капитан, тут же неловко прикрываясь кулаком. — Все. Все, что он описал в городских газетёнках. — Вы действительно собираетесь делать это? — Брутус перевёл взгляд на некроманта. Уголок губ Кристиана дрогнул. Деревянная кружка почернела под пальцами, обращаясь прахом. Вино не пролилось только благодаря тому, что было испарено лёгким заклинанием Хэйла. — Этот гад сменил адрес. Но я знаю новый, — Хэйл поднялся, прихватывая подмышку бутылку. — Капитан, вам, как земляному, должно нравиться копать… Так что с вас — лопата. — На мне — сотворение проклятий и наведение мора, — Кристиан бросил на стол несколько монет, затем вставая. — Не забудьте про демонический хохот, Рэйван, — напомнил Брутус строчку из статьи. Хохот не понадобился… На свою беду решив прогуляться по ночному городу и приобщиться к общему празднику, смертный писака едва сам не сомлел, завидев явившуюся по его душу троицу. Собрался бежать прочь, да два голема, криво поднятых с вязкой дороги Брутусом, преградили дорогу. Плюясь грязью, они пугающе меняли безобразную форму, то растекаясь жижей, то вновь возникая. Тянуться на кладбище было лень. Да и от одной мысли снова оказаться там, желудок у Рэйвана сжимался и голова шла кругом. Потому обряд проводить единогласно решили на заднем дворе дома самой жертвы. Там и лопата нашлась… — Вам это с рук не сойдёт! Вы ответите за всё! — испуганно бормотал валмирец. — Вы хоть знаете, какие люди за мной стоят? Хэйл тем временем сосредоточенно выжигал ритуальные знаки на крышке от садового стола, использованного им как импровизированный алтарь. «Писал» на старогарванском. И как Кристиан смог понять, вовсе не древние заклинания, а некие строки из похабных песен, что любят напевать подвыпившие трактирные завсегдатаи. — Сейчас за тобой стоит лишь Смерть, — холодно зазвучал в тишине голос Рэйвана. Чёрный туман заполонил двор, клубился, обволакивал ледяным холодом. Словно подыгрывая некроманту, где-то в ночи взвыла собака. Что-то тихо насвистывая, Брутус задумчиво продолжал окапывать вычерченный им же ранее круг на земле. — Пожалуйста… — сипло зашептал мужчина, принимаясь читать некую молитву. — Ты жалок, — прошёлся вокруг него Рэйван, сдерживая тьму, уже разрисовавшую его руки. — Прошлого урока было мало? Настолько глуп, что вздумал повторить? — Господин… — пытаясь играть, заныл валмирец. — Мне нужно кормить семью… — Это не то, что я желаю слышать, — чёрным демоном возвышался над ним Кристиан. — Боги покарают вас! — Боги карают лживых. — Готово, — провозгласил Хэйл, бросая дымившийся «алтарь» на перекопанную Брутусом землю. — Теперь только привязать покрепче. Чтоб сильно не дёргался. — Послушайте… Послушайте, вы же это не серьёзно? Вы… Вы благородный ректор самой королевской академии! Вы тот, кто ответственен за детей… Не станете же вы… — Быстро же я облагородился от жалкого пропойцы, — сухо проговорил Рэйван. — Я даю тебе последний шанс. В ночном воздухе остро пахло свежей землёй, выкорчеванной травой да пролитым вином из разбитой бутылки. — Ненавижу… Ненавижу всех вас! — выкрикнул валмирец, когда Хэйл толкнул его в плечо, вынуждая свалиться на алтарь. — Вот это уже ближе к истине, — мрачно произнёс Рэйван, и чёрный туман принялся обретать чудовищные очертания, восставая за его спиной. — Кто велел тебе писать эту чушь? — Хэйл вытащил из крепления на поясе нож, и тот сверкнул опасным серебром. — Девка… Девка!.. — засипел валмирец, когда холодное лезвие коснулось его шеи. — Какая девка? — зло осведомился маг. — Улхара… Дочь его… — принялся бормотать мужчина. — Сама пришла ко мне. Сама! Целую пригоршню монет отсыпала, лишь бы написал, что велено… — Зачем? — продолжил расспрашивать Хэйл. — Всё змеёй шипела, что некроманта Рэйвана… — он кинул нервный взгляд на Кристиана. — Что его надо под суд отдать, за попытку убийства! Это весь город видел! А ему всё с рук сходит! Потому как под королевской защитой! А этот… Теперь трясущимся пальцем ткнул в Брутуса. — А этот отказался дело заводить… Сказала, что нужно капитана приписать… Что начальство его недолюбливает, вот и избавятся, как только газету в руки возьмут… Из-за неё всё! Всё она — психованная Макэль! Да и кто откажет дочери управляющего? — Ты останешься жив только в одном случае — завтра же выйдет опровержение старой статьи. И она будет последним, что ты напишешь, — сдерживая гнев, проговорил Кристиан. — Приблизишься ещё раз к газете, и следующее, что в ней выйдет, будет твой некролог. Или нет — объявление о розыске пропавшего. Вот только тело никогда не найдут. Некроманты, знаешь ли, обладают удивительным свойством улик не оставлять. И прах твой жалкий втопчут в грязь на дороге… Позже, бредя по опустевшей улице, Кристиан повёл нывшим плечом, прижимая к нему ладонь. Рана вновь напомнила о себе. Замечая его действия, капитан с участием поинтересовался самочувствием. На что, конечно же, получил уверение в том, что всё отлично. — Трус напишет статью, — отозвался рядом Хэйл. — И народец кинется обсуждать новую сплетню. Но это не отменяет взъевшейся на вас девицы. Что намерены делать с ней? — Придётся всё же взыскать должок с Улхара, — пояснил Кристиан. — Он усмирит дочь, Проблемы ему не нужны. И иного выхода не останется. Особенно после выхода статьи и моего обещания написать письмо королю. Пусть управляющий поддержит новости о вашей доблести Брутус, и о том, как героически спасли пьяного ректора из лап убийц. Так что можете далеко не прятать форму. — Я благодарен… — капитан попытался застегнуть пуговицу на воротнике мятой рубашки, огорчаясь тем, что та оказалась оторванной. Выпитое добавило сентиментальности, и он дружески хлопнул некроманта по плечу, забыв о ране. — Я правда благодарен… Кристиан стиснул зубы, стараясь не показать боль. — Я вам верю. — Но почему вы не опровергли написанное о вас? — возмутился товарищ. — Неужели вас не волнует, что это прочитает весь город? — Тут личный вопрос, — усмехнулся некромант. К хаосу город. Главное, что эту чушь прочитает единственный человек. Скрежещи зубами, дорогая Вильят. Глава 26 Гадать о возрасте каэли Деллы Орлаг было делом бесполезным. Она безусловно принадлежала к тому редкому числу счастливиц, чьи года останавливаются на рубеже спелой молодости, и замирают, будто боясь испортить идеальный картинный образ. Маг воздуха — она и вправду парила, казалось, едва касаясь ногами земли. Лёгкость и изящество ощущалось в каждом движении, каждом жесте. Светло-голубые одежды гостьи чудесно сочетались с серебристыми волосами, уложенными своеобразной короной. Оставляя цветочный шлейф духов, Орлаг неспешно шла по одному из коридоров академии в сопровождении Кристиана. Слыша восторженный шёпот и чувствуя восхищённые взгляды на своей персоне, Делла удостоила счастливиц лишь лёгкой полуулыбкой. Она была богиней, которой поклонялись, словно великой Лейне. И наверняка сама не раз грешила тем, что сравнивала себя с божественной покровительницей любви и красоты. Глядя на неё, Трин прекрасно понимала, чем эта женщина так привлекала Ламона. Они похожи. И, по её скромному мнению, одинаково самонадеянны. Кристиан был, как всегда сдержан, коротко отвечая на вопросы Орлаг. Поднимаясь по лестнице, гостья вздумала взять ректора под руку, свободной рукой придерживая подол платья. Обязательно хвататься за её жениха? Иначе никак? Послышался тихий предупреждающий рык, и честное слово, было мгновение, когда Трин решила, будто сама издала его. Но это лишь объявившийся Зиль поддержал хозяйку, устроившись у её ног. — Полностью с тобой согласна, — Трин проводила взглядом жениха и гостью Арда, прижимая к груди стопку книг. Запястья ныли от вчерашних тренировок, и спать хотелось нестерпимо. А всё потому, что в отместку за испорченное занятие, Хэйлу пришла в голову великолепная идея. Маг устроил им «встречу рассвета» в виде пробежки по всему периметру территории боевого корпуса, причём задолго до подъёма. В грязи они были по самые уши, пришлось даже волосы отмывать. Не стоило припоминать, как поскользнулся в ещё непросохшей грязи Димер. Особенно хотелось забыть произнесённую им «речь», когда пытался подняться. Глядя на шёлковый невесомый подол платья каэли Орлаг, Трин обречённо вздохнула. Нет, весь этот блеск и изящество находились по другую сторону реальности. Так далеко от неё. Невыразимо далеко. Спутанная коса, оторванные пуговицы на рукаве и несмываемый запах гари — вот её привычное очарование. Сколько раз пожалеет Кристиан, решив заставить её явиться на бал?