Настоящий сэр Сэр Фрэнсис Дрейк был настоящим сэром. А также рыцарем, вице-адмиралом, путешественником и легендарным корсаром. Знаменитый подданный королевы Елизаветы был еще и ее любимцем. Она жаловала ему не только титулы, но и подарки. И вот один из них — подвеска в золоте с петлей — в свое время дошел до России, хотя весьма причудливым путем. К таким духовным высотам Фрэнсис Дрейк подступал издалека и следовал с особым усердием. Родился он в 1540 году в Девоншире в семье бедного фермера и был старшим среди 12 детей. Рано уйдя из дому на заработки, попал на море. Оказавшись способным юношей, в 20 лет уже принял командование кораблем. И свои первые путешествия осуществлял по Северному морю. Поначалу он возил паломников, потом экзотические восточные товары, затем товары не менее экзотические — живых людей на продажу, попросту рабов. Так создавался целый флот, который стоял на страже мировых интересов английской короны, а по существу занимался неприкрытым, вернее прикрытым флером державной монархии, грабежом на морях и океанах. Дрейк был на передовых рубежах в этом деле и особенно в нем преуспел. Золото, серебро, драгоценные камни, захваченные католиками-испанцами у язычников-индейцев Америки, отнимались в пути предприимчивыми английскими корсарами. Причем ревностный протестант Дрейк не считал грехом разорение и убийство католиков. По сути, он был одним из ключевых участников крупной корпорации, которую организовали фавориты королевы для обогащения собственного и Ея Величества. И главной целью становился захват кораблей, доставлявших в Испанию драгоценности из американских колоний. Дрейк даже имел специальный патент, по которому и приобретал права на захват вражеских судов. Он также обязан был отчислять определенный процент добычи в королевскую казну. Доход так называемых пайщиков пиратского бизнеса был фантастический — 47 фунтов стерлингов с каждого вложенного фунта. А стоимость сданного в казну золота и серебра достигала 500 тысяч фунтов стерлингов. Пираты были людьми по преимуществу суеверными. Их предрассудки укреплялись кочевой жизнью в бесконечных морских просторах. На многих старинных картинках корсары имеют весьма романтический вид — борода, повязка и обязательные массивные серьги в ушах. Привычка эта взялась не только из экстравагантного желания непременно привлечь к себе внимание, показать свое богатство, хотя и отсюда тоже. В корпоративном пиратском кругу серьги считались охранным амулетом. Они не только улучшали зрение, которое, конечно, необходимо во время опасных плаваний. Отважные корсары искренне верили, что именно серьги оберегут от погибели на море и спасут во время кораблекрушения, если такая беда приключится. К тому же пираты были людьми безграмотными. Часто они не брали с захваченных кораблей серебро, принимая его за олово. А вместо золота радостно загружали свои суда кристаллами пирита, внешне схожими с драгоценным металлом. Удивительным образом иной раз совмещаются некоторые понятия о героизме в сознании простых людей, которые обожали отважного Дрейка. И можно было сколько угодно восхищаться подвигами корсаров, но не следовало попадаться им на пути, вернее, на море. Корсар Дрейк был, по русскому разумению, простым разбойником. Однако слава его была абсолютной. Сэр Фрэнсис на родине воспевался как отважный и бесстрашный первопроходец и благородный герой, борец за справедливость и веру. И если с первым и можно частично согласиться, потому что на его счету было много географических открытий, второе, конечно, весьма сомнительно. Сохранилась одна история ревностного отношения этого усердного протестанта к религиозным ценностям. На одном из захваченных испанских судов Дрейк обнаружил большое золотое распятие, украшенное изумрудами. Как истинно верующий в иные ценности, чем католики, он не мог держать в руках католическую святыню и приказал переплавить. Из креста была сделана светская корона, которую украсили те же изумруды, и подарена королеве Елизавете. Про него ходили романтические легенды, которые Дрейк сам же и активно поддерживал. В частности, что он не пролил ни капли чужой крови. И это некоторым образом соответствует действительности. Он ставил себе в заслугу, что пленных испанцев он не пытал, не убивал, не вешал на реях, как все другие пираты. Например, не менее знаменитый его португальский коллега-пират, а по совместительству путешественник и первооткрыватель Васко да Гама, убивал всех попадавших в его руки. Извращенное благородство жило в душе ревностного протестанта Дрейка. Он просто рубил мачты на чужих галеонах и отправлял на них в открытый океан людей без пищи и воды. Понятно, что либо все умирали от голода и жажды. Либо корабли разбивались о скалы и тонули. Испанцы Дрейка ненавидели и боялись. Умер Фрэнсис Дрейк от банальной дизентерии, а вовсе не на поле боя или в океанической волне, что было бы в контексте его бурной жизни. Когда до Испании дошла весть о смерти Дракеса (Дракона), улицы городов осветили огни иллюминации, был устроен грандиозный карнавал. Дрейк хотя и был женат дважды, детей не имел. Потому не очень понятно, для кого он копил все свои титулы и немыслимые сокровища. Так или иначе, именно Фрэнсис Дрейк стал первым англичанином, осуществившим кругосветное путешествие в 1577—1580 годах. Первой обогнула земной шар в 1519—1522 годах все ж испанская экспедиция Магеллана. Именем Дрейка назван пролив между Огненной Землей и Южными Шетландскими островами, соединяющий южные части Тихого и Атлантического океанов. За эти достижения он был удостоен рыцарского звания. Именно Дрейк разгромил испанский флот (Непобедимую армаду) в Гравелинском сражении в 1588 году. Английская королева ценила преданную службу. Так Фрэнсис Дрейк получил из рук Елизаветы свою знаменитую подвеску со шпинелью. Теперь, правда, подвеска хранится в Эрмитаже в коллекции уникальных изделий из хрусталя. Вряд ли сам Дрейк разбирался в таких тонкостях — шпинель то была или хрусталь. Личный подарок королевы имел особый вес и ценность. Вероятно, сэр Фрэнсис, по традиции, прикрепил ее к серьге и носил в ухе, как все корсары. Показать такую милость королевы было престижно и выгодно. Камень в подвеске похож — формой и цветом — на крупную виноградину «Глаз кардинала», гладко отполирован и весит 28 граммов. Он оправлен золотом, на котором эмалью изображен земной шар с полосой экватора, корабль и надпись: Fran. Drackh Jork. A. 1590. Скорее всего, подарок этот символизировал его географические открытия в пользу английской короны. Согласно описи драгоценностей, подвеска была прислана в Эрмитаж «по приказанию его сиятельства графа Николая Александровича Толстова 1807 года ноября 25 дня». Известно также, что подвеска эта была прикреплена к кольцу с вензелем Александра 1, которое держал в клюве орел. И здесь может возникнуть, конечно, множество иносказательных ассоциаций. В первую очередь, что держит всех Россия в своем клюве очень крепко. А на случай и вторая голова у нашего орла имеется. И вензель Александра-победителя, конечно, тоже не случаен. Тут либо сам граф приказал сотворить эту забавную шутку с подвеской Дрейка во время подношения, либо уже позже кто-то из императорской семьи заказал такую необычную метафору. Словом, все умели пошалить. Однако история эта не вышла за стены Эрмитажа — англичане могли и обидеться. Русский вопрос и русский размер Многое уже разумеем мы про Петра. Нашего Первого. Императора Всероссийского. А теперь поставим веданное в новом порядке. Тиран. Но и титан всё же он. Слова по звуку близкие, но имеют совершенно разное значение. Как и все дела его не поддаются прямому заключению. С причудами был человек. И действовал весьма своеобычно. Завел вот город Санкт-Петербург. Для чего? А для того, чтоб мы теперь полюбили туда на выходные прокатиться. Такая и для нас выгода вышла. Числился мастером в разных ремеслах. К примеру, как самый знаменитый в России брадобрей изменил ландшафт российской аристократической элиты. Петр — и царь, и кораблестроитель, и сапожник, и столяр, и токарь. И вот она — знаменитая чарка Петра I, то есть не его личная вещь, а им сделанная — для высочайшего дарения. Выглядит действительно великолепным произведением ювелирного искусства. Золото, бриллианты, эмаль, рубиновая шпинель. Но если начистоту, то не из чистого золота она сделана, — позолочена. А выточена чарка из орехового капа, материал тоже недешевый. Камни и эмали настоящие. На наружной поверхности дна чарки — две надписи. Одна, на русском: «1709. Се рукоделие императора российского великого Петра Алексеевича». Вторая, латиницей, утверждала, что чарка выточена в честь празднования победы под Полтавой и подарена устроителю торжества князю Матвею Петровичу Гагарину, в то время московскому коменданту. Князь занимался обустройством шведских пленных после знаменитого Полтавского триумфа. Он даже сколотил отдельный шведский полк для своей особенной нужды — об этом ниже. Справедливости ради отметим, что заключил деревянную петровскую чарку в золото-брильянты именно дарополучатель. Из подарка выходило, что Петр тогда, в 1709 году, относился к Гагарину доверительно. Однако с годами всё сильно переменилось, и князь Гагарин в 1821 году кончил жизнь на виселице. Царь же Петр после казни устроил большой поминальный обед, а на Царицыном лугу, что нынче Марсово поле, играл оркестр и давали пушечный салют. Всё это, должно быть, придумано было, чтоб устрашить взяточников, воров и мздоимцев. Именно мздоимство послужило официальной причиной к столь суровому царскому решению. Однако известно, Петр частенько прощал приближенным это общее место. Дело здесь могло идти дальше. Существует догадка, что князь Гагарин собирался провозгласить Сибирь самостоятельным королевством и отделиться от России. Он вооружал людей и полагался в этом предприятии на помянутый уже собранный им и ошлифованный шведский полк. Такая затея навряд ли могла прийтись Петру по вкусу. Однако до этого было еще далеко, а после празднования великой победы царь благосклонно преподнес князю Гагарину выточенную собственноручно чарку. Токарным ремеслом Петр владел с большим искусством и это дело любил. Он завел и в Москве, и в Петербурге в изрядном количестве уникальные для того времени станки, «махины», и мастерские его считались лучшими в Европе. Там работали первоклассные умельцы. А изделия — медальоны, медали, табакерки, кубки, вазочки — и сами «махины» показывают нынче в Эрмитаже, Летнем дворце Петра и Меншиковом дворце — всё это в Петербурге. Кстати, эти самые станки производили знаменитые русские горки, которые дошли до нашего времени уже как американские. Именно известный затейник Петр и придумал это самое развлечение. Горки признаны любимой русской забавой не только в народе, но и у знати еще и XIX века. Пикантность развлечения состояла в том, что по светскому этикету во время спуска для безопасности дамам (даму обязательно сопровождал кавалер) дозволялось обниматься с совершенно посторонними мужчинами и даже сидеть у них на коленях. Что и говорить, такому мастерству обучались особенно усердно и встречались в этом деле отдельные таланты. Было для чего потрудиться. Где б еще офицерам, да и светским молодцам тож, позволялось открыто обниматься с женщинами императорской фамилии и самой императрицей, что тем весьма, кстати, нравилось. Русские горки предпочитали и многие известные нам скромницы. Восторженными впечатлениями о таких зажигательных спусках переполнены дамские дневники, мемуары, письма. Любопытно тут будет понять, что особенно вдохновенно описывали свои приключения именно женщины, хотя и мужчины откликались вполне радушно. Так вот с успехом перевел Петр Россию на европейские рельсы. В этой творческой политике европеизации находим и знаменитые петровские гулянья — ассамблеи, славные не только фейерверками. Оказывается, Петр неплохо танцевал. Манер этих, понятно, понабрался еще в юности в Немецкой слободе и требовал в таком важном деле от окружения старательного обучения. Он обожал и всяческие веселые затеи. В частности, очень распространены были потешные кубки и бокалы, так называемые шутихи. Шутихи — очень красивы, они неожиданных форм и необычных конструкций. Несколько этих удивительных предметов сохранили Эрмитаж, Исторический музей, Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и Кусково. Фишка была в том, чтоб догадаться, как выпить, не расплескав и не облившись, из заданной царем посуды, что доставляло обществу большое веселье. Изготовлялись шутихи на Измайловском стекольном заводе, затеянном еще царем Алексеем Михайловичем в середине 17 века. Так что с детства такие шалости были знакомы и забавляли мальчика Петю, наследника русского престола, который в полуизгнаньи жил тогда в Измайлове. Оттуда же вышел и светлейший Меншиков. А также знаменитый ботик, открывший счет российскому флоту. Известны за Петром и другие проделки, связанные с выпивкой. Эпизод наказания Большим Орлом за неправильное поведение в ассамблее описал Александр Пушкин в «Арапе Петра Великого». Речь идет о знаменитом кубке «Большой орел» (объем 1 литр 700 граммов), который царь якобы заполнял перцовкой и заставлял опорожнять хоть в чем провинившихся. Из чего и вышли легенды про разгульное русское пьянство и знаменитый русский размер. Хотя всё не совсем так прямо. Многие специалисты утверждают, крепкие напитки в те времена, конечно, пили, но в основном, правда, медовуху. Сам же Петр очень любил сладкие мадьярские вина. И рейнские, сухие рислинги. Рейнские предпочитал и сын строгого адвоката Гёте, и правнук петровского арапа Пушкин. Популярность рейнского была нами утрачена в прошлом веке, однако сейчас эти вина, говорят, снова возвращаются в культурное пространство. Стопа Петра, то есть та, из которой употреблял он сам, не так легендарно и велика — всего пол-литра, а выпить пол-литра вина за вечер — не таким уж нужно быть и мужчиной крепким. Вообще, слухи о пьянстве Петра, возможно, сильно преувеличены, хотя выпить он, конечно, умел. Интересно, что уличить его в глубоком пьянстве старались именно соотечественники. Иностранцы менее строги в безоглядном осуждении, хотя им-то поболе от Петра доставалось. Вот и сам Кубок Большого Орла чаще использовали как братину, то есть пили круговую. А также применяли для обезоруживания иностранных послов — бросали в напиток дорогой перстень, посол не мог не выпить, отказав царю и не добыв высокого подарка, и дальше легко становилось договариваться. Неблагопристойные, но всё же шутки. Кроме русского размера существует и извечный русский вопрос — сколько шкаликов в одной чарке? Ответ — два! На Руси жидкости мерили — от ведра, что 12 литров. Кстати, мера «бутылка» появилась в России именно при Петре I. Русская бутылка — 1/20 ведра, это около 620 г. Так вот в шкалике выходит 60 г, а в чарке, соответственно, 120. Чарка Петра, о которой мы ведем речь, — по размеру именно чарка. Петр прилично разбирался в величинах и предусматривал объем одноразово выпиваемого крепкого напитка — именно в чарку. Такой размер привычно согласуется и с нашими современными понятиями. Так что, давайте-ка выпьем, друзья! Но переходим на рейнское. Может, таким путем и Россию обустроить удастся. Наполеон: цена «Гонзага» Марта 19 дня 1814 года союзные войска вошли в Париж. 25 марта Наполеон отрекся от престола. Так славно закончились Заграничные походы русской армии. Шампанское потекло рекой, начались бесконечные балы и конгрессы. Император Александр I был мил и снисходителен. Известно, что он дружил с Жозефиной, бывшей женой французского императора, и даже, поговаривали, был в числе ее поклонников. Поэтому победитель почтил присутствием Мальмезон, где жила Жозефина. И отнесся к даме с особой, подчеркнутой предупредительностью. Тронутая чистосердечным вниманием Александра Жозефина преподнесла ему удивительную камею, известную под именем «Гонзага». Искусство художественной резьбы по минералам и раковинам — глиптика — известно было за сотни лет до новой эры. Камень с рисунком называется геммой, различается два вида которой. Камея — это вырезанное на камне выпуклое изображение, а если оно как бы вогнутое, то это инталия. Последние в основном использовались как печати. Чаще картинки вырезывают на мягких камнях — ониксе, сердолике, коралле; также на полудрагоценных, например агате, и на драгоценных — аметисте, топазе, благородном опале, известны даже резные изумруды. Порой рисунки режутся на слоистых камнях, тогда получается, что фон у картинки одного цвета, а сама она другого. Особо редкими и ценными считаются трехцветные камеи. Кстати, одна из самых удивительных коллекций гемм собрана российскими императорами и хранится в Эрмитаже. Знатоки полагают, что геммы явились в эпоху эллинизма в Александрии за три сотни лет до новой эры и особенно почитались при дворе Птолемеев. Именно оттуда происходят самые прославленные старинные геммы. Древние любили помещать на камнях образы своих богинь и богов, а также вольные сценки или иные чудеса, которые те творили. Сценки эти частенько были весьма шаловливого содержания, что забавляло людей тех времен, которые относились к подобным слабостям весьма снисходительно и даже находили в эротических забавах некоторую прелесть. Как, впрочем, и в их изображениях. Такие геммы пользовались особым спросом, и за них платили золотом по весу камня, на котором размещена была картинка. Впрочем, камеи и инталии всегда были очень дороги. Мода на резные камни в России появилась во времена Елизаветы Петровны. Екатерина II сама увлекалась геммами и собрала неплохую коллекцию. «Камейной болезнью» называла она охватившую ее страсть. Собиратели и подражатели выкладывали за античные камеи огромные деньги и даже целые состояния. Резные камни оправляли золотом и вставляли в браслеты и ожерелья. Мемуаристы вспоминают, что в конце XVIII века попрятаны были знатью все бриллианты и другие самоцветы. Аристократы носили только камеи и инталии, простые же, невырезанные яхонты стали привилегией купчих. Симпатия к самоцветам считалась дурновкусием. Отличалась «античностью» и эпоха Александра I. И император знал в них толк. Он был тронут вниманием Жозефины. Тем более, что и сама история камеи «Гонзага» весьма занимательна. Навряд ли самому Александру была она известна столь подробно, скорее он услышал ее именно в Мальмезоне во время приватной встречи с бывшей французской императрицей. Камея «Гонзага» — одна из самых больших в мире (длина 157 мм, ширина 118 мм и высота 30 мм), вырезана на трехслойном сардониксе (разновидность агата) и выглядит чрезвычайно эффектно. Уникальность ее еще и в том, что на ней не один, а два профиля — мужской и женский. Предполагают, что мужчина — Птолемей II. Птолемей II получил прозвище Филадельф при любопытнейших для нас обстоятельствах: «филадельф» — «любящий сестру». Он и женился на собственной сестре Арсиное II, что, в общем, было в египетской традиции. Так вот другой профиль на камее — женский — и есть его возлюбленная жена и сестра. Удивительная для нас история никак не отложилась на имени уникальной камеи. «Гонзага» камея названа при других обстоятельствах. В новое время камея впервые явилась в инвентарном списке раритетов герцога Гонзага в 1542 году и находилась в Мантуе до 1630 года, переходя по наследству вместе с другими драгоценностями герцога. «Гонзага» — она именно отсюда, хотя остается совершенно неизвестно, как ее называли в предыдущих столетиях и тысячелетиях, сколько именно хозяев она поменяла. В результате военных действий камея досталась в качестве трофея Рудольфу II и переехала в Прагу, а затем в Стокгольм уже как шведский трофей. Королева Христина, бывшая тогда на троне, стала самой экстравагантной владелицей «Гонзага» и носила камею как орден на лацкане своего мундира. Блистательная, умная и образованная, Христина вообще отличалась неуравновешенным характером. Она вступила во владение Швецией в 1636 году после смерти своего отца шведского короля Густава Адольфа. Христина ходила в мужском платье и категорически отказывалась выходить замуж. Она была поклонницей наук и искусств, всячески поддерживала их развитие. Вокруг нее собирались художники и поэты, талантливейшие и умнейшие люди времени. Большие средства направляла Христина на приобретение ценнейших художественных произведений. Всем этим она, конечно, вызывала непонимание и недовольство близкого к трону круга аристократии, которая даже затевала заговоры против королевы. Наконец Христине надоела вся эта суета собственного окружения, она оставила трон в пользу своего двоюродного брата Карла Густава Х и в 1654 году уехала в Рим. Из немногочисленных вещей Христина захватила с собой из Стокгольма и полюбившуюся камею «Гонзага». В Риме она свободно жила на ежегодную ренту в 600 тысяч крон и продолжала эпатировать общество, записав многое из виденного в свои дневники на французском языке и вызывая уже недовольство итальянской общественности. Предательства и покушения преследовали экс-королеву. Иезуиты клеймили ее предосудительное поведение. Умерла Христина в 1689 году, и камея досталась герцогам Одескальки, у которых пребывала более ста лет, а затем в 1794 году была продана Ватикану. Папа Пий VI не придал никакого значения истории супружеской пары, изображенной на камне, хотя та шла вразрез с представлениями католической церкви о браке. Да что тут, когда вещь имеет художественное значение, такие мелочи не принимаются во внимание. Однако Папа радовался недолго. В 1796 году Наполеон победоносно прошел по Италии. Пий VI, не разделявший революционных французских идей, в конце концов был отправлен в крепость Валанс на Роне. А многие сокровища Ватикана естественным образом оказались у французов. Когда Наполеон стал первым консулом, его супруга Жозефина обзавелась пышным двором и великолепными драгоценностями, среди которых и обнаружилась наша знаменитая камея. Можно ли верить, но говорили, что в коллекцию «Гонзага» была куплена за 1500000 франков. Вообще, пара Жозефина и Наполеон весьма примечательна хотя бы тем, что супруга была на шесть лет старше. Жозефина вышла за рядового генерала (это был для нее второй брак), а развелась уже с французским императором. Многие приписывают именно ей счастье его побед. Так или иначе, женщиной она была, без сомнения, незаурядной. Как известно, Наполеон и Жозефина расстались в 1809 году, и тут-то его мигом покинули и мудрость, и везение не только в личной жизни. Его интересовали теперь исключительно политические союзы, даже если они имели форму брака. Император, все еще увлеченный политическими играми, и все еще не примечая вокруг изменений, сочетался с австрийской принцессой Марией-Луизой, которая в 1811-м родила ему желанного наследника. Жозефина, сохранив титул императрицы и привязанность к Наполеону — бывшие супруги вели активную переписку, — поселилась во дворце Мальмезон. Поэтому многие и называют «Гонзага» Мальмезонской камеей. Ослепленный успехами, Наполеон вскоре двинулся на Россию. Понятно, что частенько воевал он не только силой оружия и своими полководческими талантами, но и всякими другими способами и мерами. Использовал, например, экономические аферы и диверсии. Известна его знаменитая акция с фальшивыми российскими ассигнациями. Но счастье, покинувшее его вместе с Жозефиной, не вернулось. Не спас Наполеона от поражения в войне с Россией и знаменитый бриллиант «Питт-Регент», который он носил на удачу на эфесе своей парадной шпаги. Удивительно, но, вручив Александру I «Гонзага» и поведав эту душещипательную историю, Жозефина попросила у российского императора разрешения сопровождать поверженного Бонапарта на остров Эльба. Ходили слухи, что она подарила Александру еще и кольцо и предлагала многие другие ценности за эту милость. Российский император с благодарностью принял камею «Гонзага», но ехать с Наполеоном не позволил. Может, даже он и подумал тогда — ведь неизвестно же, в какую игру сыграет с нами вернувшееся к Наполеону его счастье в лице Жозефины? И решил не испытывать судьбу. По возвращении в Петербург император Александр отдал камею «Гонзага» в Эрмитаж, где она сейчас и хранится. Сожженная страсть Пушкин любил писать стихи. А еще он очень любил украшения — кольца и браслеты. Эта страсть досталась ему по наследству. Люди юга и востока особо почитают красочные побрякушки, цветные камни, а также всю другую яркую красоту. Впрочем, и жителям средней полосы не отказать было в этом чудесном свойстве, которое верно приметил Александр Дюма-отец во время своего знаменитого путешествия по России — рука русского, припоминал он, «зачастую унизана кольцами». Более того, в Африке, откуда вышли предки Пушкина, культивируется колдовство. Там и по сей день наделяют сверхъестественной силой вещи, предметы и особенно камни, а также посредством их общаются с духами, узнавая свое прошлое и будущее. С помощью камней гадают, общаются с душами предков, да порой и с самим Божеством. Вслед за своими африканскими родственниками и Пушкин отдал дань камням и украшениям, беззаветно веря в их мистическую силу, называя талисманами — оберегами, спасающими от беды и приносящими удачу. Из широкого набора украшений особо выделял Пушкин перстни, которых за жизнь было у него около десятка. Все из драгоценных металлов с красивыми и драгоценными камнями. Не у каждой девушки нынче в шкатулке найдется такое богатство. К сожалению, все, кроме двух, сегодня утрачены. Но остались легенды. Один из известных — заказанный участниками литературного кружка «Зеленая лампа», с печаткой в форме античного светильника. Перстень этот был утрачен, пока поэт еще пребывал в так называемой южной ссылке. Другое кольцо — с бирюзой — досталось после смерти Пушкина его лицейскому товарищу, секунданту несчастной дуэли, Константину Данзасу, которое тот, к своему сожалению, также потерял. Это кольцо Пушкину подарил ближайший друг Павел Нащокин. Нащокин помнил мнительность Пушкина и знал, как тот сторонился лошадей после предсказания, что надо бояться белой, от которой ему грозит смертельная опасность. Бирюза же именно и хранила от падения с лошади. Так, заказав кольцо с бирюзой, Нащокин с улыбкой намекал, что лошади теперь вовсе не страшны его товарищу.