д. Комсомольская, городской округ Саяногорск, Республика Хакасия Саша продолжала еще что-то рассказывать, уверенно шагая к центру странной зоны, когда сзади послышался глухой удар. Резко обернувшись, она увидела лежащего на земле Войтеха. – Дворжак! Она бросилась к нему, опустилась рядом на колени и приподняла его голову, прислушиваясь к дыханию. По крайней мере, он дышал, просто потерял сознание. Для того чтобы взрослый мужчина упал в обморок, нужна была веская причина. Тут же ей на ум пришло, как вчера в лесу у него закружилась голова, и если бы Иван его не поддержал, он бы точно так же грохнулся. Саша окончательно уверилась в том, что он все-таки чем-то болен, и целитель был нужен ему не из праздного интереса Она отругала себя за то, что не взяла с собой аптечку. Но откуда она могла знать, что это понадобится во время обычной прогулки по деревне? Впредь, идя куда-то с Войтехом, она будет умнее. – Дворжак, твою мать. – Она похлопала его по щекам, но реакции не последовало. Саша расстегнула ему куртку, давая приток свежего воздуха, и огляделась. До деревни было не меньше трехсот метров, а до их дома и того больше. Войтех тяжелее ее килограммов на двадцать, ей в жизни его не дотащить. Оставлять его здесь одного, чтобы сбегать за помощью, ей тоже не хотелось, но других вариантов она не видела. Саша уже почти поднялась на ноги, когда Войтех наконец приоткрыл глаза. В первую секунду он не понял, где он и что произошло, потом все вспомнил, попытался пошевелиться, но спина и затылок отозвались резкой болью. Он стиснул зубы, чтобы не застонать, но какой-то невнятный звук все-таки вырвался из груди. – Sakra,[2] – проворчал Войтех, пытаясь снова лечь так, чтобы ничего не болело, но это уже было невозможно. На земле под спиной явно лежало что-то выпуклое, твердое и острое, что впивалось в тело. – Саша, помоги, пожалуйста, сесть, – попросил он, снова закрывая глаза. Саша обхватила его за плечи, приводя в вертикальное положение, и тут же увидела камень, о который он наверняка ударился спиной. Упади он на полшага позже, мог бы и голову расшибить. – Как ты? Болит что-нибудь? – Она внимательно осмотрела его затылок. Крови не было. – Болит, – не стал отпираться Войтех, морщась, – спина и голова. Думаю, это нормально при падении для человека моего роста и моего веса. Он замер и замолчал, дожидаясь, когда пропадут темные пятна перед глазами и одновременно пытаясь понять, что произошло. Он и раньше во время видений испытывал головокружение и дезориентацию в пространстве, но до такого дело никогда не доходило. И это пугало. Особенно пугало то, что он совсем не помнил самих видений, от них осталось только тяжелое, горькое послевкусие. – Мог вообще убиться, – проворчала Саша. – Голова целая, дай спину посмотрю. Не давая ему возразить, она аккуратно сняла с него куртку, пробежалась руками по спине. Ребра на первый взгляд были целы. Приподняв ему свитер, она увидела довольно внушительную ссадину. – Надо обработать, – тоном, не терпящим возражений, заявила она. – Еще не хватало инфекцию занести в этой глуши, где даже больницы нет и шприцы кипятят. Ты можешь идти? – Да, – ответил Войтех, тяжело поднимаясь на ноги. – Вполне. Я же просто ударился, а не сломал себе позвоночник, – с усмешкой добавил он. Впрочем, Войтех понимал, что заговорить ей зубы не удастся. Как только Саша обработает все, что она там хочет обработать, она спросит с него объяснения. Надо было успеть придумать ответ. Когда они вернулись домой, Лиля еще увлеченно ковырялась в наборе юного химика, а Ваня и Нев пока не вернулись. – Что-то случилось? – спросила Лиля, увидев Войтеха и Сашу. – Ничего страшного, просто я упал, – Войтех улыбнулся. – Так всегда бывает: один человек сто раз споткнется и ни разу не упадет, а другой упадет с первого раза, не спотыкаясь. Так, давайте у нас лазаретом будет одна из этих комнат, – он указал на пустующие спальни. – Лилия, как там у вас с анализом нашего зловещего тумана? – Пока не нашла в нем ничего необычного, – пожала плечами Лиля, озабоченно глядя на него и гадая, где он мог упасть на ровном месте. – К сожалению, с вашим оборудованием можно сделать только экспресс-анализ. Может быть, исследования в стационарной лаборатории что-то дали бы. Хотя, честно говоря, я в этом сомневаюсь. – Понятно, – кивнул ничуть не удивленный Войтех. – Мы с Сашей заметили одно странное место на пустыре, за деревней. Метрах в трехстах к северу. Там среди весьма бедной растительности небольшой участок земли, где все активно растет, цветет и пахнет. Вы не пройдете мимо, это очень в глаза бросается. Возьмите пробы почвы, посмотрите, чем отличается эта земля от остальной. – Хорошо, – согласилась Лиля, поднимаясь из-за стола. Войтех тем временем посмотрел на Сашу и сделал приглашающий жест в сторону одной из спален. Зайдя в комнату, Саша тут же открыла свою сумку, достала перекись водорода, ватные тампоны и пластырь. – Разденься пока, – велела она и улыбнулась. – Надеюсь, пищать не будешь? Мужчины обычно такие нежные. – Я же все-таки пусть бывший, но офицер, – шутливо возмутился Войтех, снимая куртку, а потом и свитер, и поворачиваясь спиной к окну, чтобы было лучше видно. Саша вышла на минуту в общую комнату, где Лиля рылась в небольшом чемоданчике в поисках приборов, которые пригодятся ей для взятия проб почвы, смочила полотенце в еще не успевшей остыть после их обеда воде и вернулась к Войтеху. Ссадина оказалась внушительной, ее края уже начали наливаться синевой. – Да уж, спать на спине в ближайшее время ты не сможешь, – покачала головой Саша, стараясь не сделать ему больно. Может, он и офицер, но ведь и она не какой-нибудь деревенский эскулап. Пока руки точными уверенными движениями обрабатывали ссадину, Саша рассматривала татуировку на правой лопатке Войтеха. Рисунок был необычным: сомкнутая кругом змея, внутри шестиугольная звезда, между хвостом и головой змеи свастика, еще какие-то неизвестные ей символы. Саша не представляла, что это означает, но почему-то стало немного жутко. Она только сейчас в полной мере осознала, что совершенно ничего не знает об этом человеке. Как и обо всех тех, с кем оказалась здесь, в глухой тайге. Но Лиля, Ваня и Нев были какими-то… более открытыми, что ли. А вот Войтех оказался полон тайн. Что она вообще знает о нем? Почему его уволили из отряда космонавтов? И из вооруженных сил? Почему он не уехал назад, в Чехию? Он сказал, что за пять лет привык жить в России. Теперь ей казалось это довольно странным. Он не женат, семьи у него здесь нет. Что его может держать? Потом этот его дар. Что такого он видит? И что за странные обмороки? Если он болен, то почему целитель ничего об этом не сказал, упомянул только какой-то дар? Саша мысленно усмехнулась. Ну вот, она стала верить целителю. Теперь еще эта необычная татуировка, значение которой Саша не могла даже предположить. Спрашивать она почему-то не решилась. И это тоже было странно. Раньше она никогда не стеснялась и не боялась озвучивать свои вопросы. Обработав ссадину и аккуратно заклеив ее, Саша принялась складывать в сумку неиспользованные медикаменты. – Надеюсь, мне не придется вытаскивать из тебя слова клещами, сам расскажешь, что случилось? – она натянуто улыбнулась, не глядя на него. Войтех осторожно надел обратно свитер, не торопясь отвечать. Он никогда раньше не рассказывал никому о своих видениях. Да никто никогда и не спрашивал, если уж на то пошло. Но и теперь, когда спросили, он не собирался признаваться. – Что ты имеешь в виду? – спросил он. – Мой обморок? – Да, – Саша застегнула сумку и повернулась к нему. – Только не надо рассказывать мне сказки о том, что у тебя закружилась голова. Это я уже слышала вчера в лесу. – И чем тебя это не устраивает? – с едва уловимым сарказмом поинтересовался Войтех, повернувшись к ней. Саша несколько секунд молча смотрела ему в глаза, пытаясь понять: он над ней издевается? – Тем, что так не бывает, – наконец ответила она. – Для того чтобы взрослый здоровый мужчина упал в обморок, нужна серьезная причина. Недавно ты сказал мне, что отвечаешь за нас, потому что ты притащил нас сюда. Так вот, меня ты притащил в качестве врача, поэтому я тоже за вас отвечаю. И я должна знать, что происходит с теми, за кого я отвечаю. Я должна знать, что происходит с тобой. – Да ничего со мной не происходит, – Войтех примирительно вскинул руки и беззаботно улыбнулся, надеясь отделаться от этих расспросов, усыпив ее бдительность. – Со мной иногда такое бывает, вот и все, ничего серьезного. Мне по-разному объясняли: и перепады давления, и недостаток глюкозы, и даже неизученные последствия пребывания в невесомости. Но это случается редко, очень редко. Честно говоря, обмороки – это, скорее, исключение из правила. Обычно просто небольшое головокружение. И все. Возможно, все это просто последствия вчерашнего стресса. Такая замедленная реакция. Не волнуйся. Саша понимала, что он лжет. Понимала и то, что все равно ничего не расскажет. И вряд ли она имела право выспрашивать дальше. Он же не ее пациент, а она не его врач. Вполне возможно, он так быстро потерял интерес к целителю, потому что тот не «увидел» никакой болезни, оказавшись очередным шарлатаном. – Не верю тебе ни единой секунды, – она покачала головой. – Опять лезу не в свое дело, да? Войтех вздохнул. Да, похоже, врать ей бесполезно. Легче прямо попросить не задавать вопросов. Он решил, что ему, пожалуй, это очень нравится. Врать он не любил, но часто бывал вынужден это делать. В том числе и в отношениях с женщинами. Если бы можно было их просто просить не лезть не в свое дело, то у него было бы меньше поводов для разрывов. – Ты же умная женщина, Саша, сама все понимаешь, – мягко сказал Войтех. – Зачем тогда задаешь все эти вопросы и вынуждаешь меня врать тебе? – Надеялась, что ты видишь во мне врача, – ответила она. Она вспомнила, как он удивился в аэропорту, узнав, что Пилюлькин – не мужчина. Возможно, в этом все дело? Он не доверяет ее врачебным навыкам, потому что она женщина? Что ж, это было понятно и даже отчасти привычно, хоть и обидно. Выбирая себе специализацию, Саша прекрасно знала, что доверия двухметровому мужчине под центнер весом всегда будет больше, чем хрупкой женщине, но ее это не остановило. – Ладно, – она махнула рукой, – не хочешь – заставлять не буду. Просто, Дворжак, мой тебе совет: что бы там у тебя ни было, найди нормального врача. Я прекрасно понимаю, что одна обработанная ссадина не показатель профессионализма. Не доверяешь мне, найди другого. Целители – последнее дело, поверь мне, я знаю, о чем говорю. Пойдем, – она улыбнулась, давая понять, что больше с расспросами лезть не будет, – там уже, наверное, Нев с Ваней скоро вернутся. А тебе пока не помешает чашка очень сладкого кофе и шоколадка, ты плохо выглядишь. – Я не люблю очень сладкий кофе, – поморщился Войтех. Похоже, Саша сочинила себе какую-то свою версию происходящего. Что ж, пусть так, решил он. Пусть думает, что он чем-то болен и пытается решить эту проблему через целителя. Пусть даже думает, что он не доверяет ей как врачу, в этом он постарается разубедить ее в какой-нибудь другой раз. Сейчас пусть все будет так. – А я тебя не спрашиваю, любишь ты или нет, – хмыкнула Саша, выходя из комнаты. – В данном случае это лекарство, а оно не обязано быть вкусным. Войтех закатил глаза, но больше возражать не стал, выходя вслед за ней. Пока Саша замешивала в кружке свое адское зелье, вернулись Ваня с Невом. Выглядели они озадаченно и даже немного растерянно. – Дайте угадаю: вы не нашли ничего подозрительного? – предположил Войтех вместо приветствия. – Поправочка: мы не нашли ничего, что указывало бы на мистификацию, – заметил Ваня уже не так весело, как раньше. – Похоже, в этих домах давно никто не был, не говоря уже о том, чтобы там жить. Мебель, вещи, даже посуда на месте, но все давно поросло паутиной и покрылось пылью. Бред какой-то. – У нас тоже ничего дельного, – сказал Войтех, осторожно пробуя кофе, который Саша поставила перед ним. – Лиля не обнаружила в пробах тумана никаких веществ, которые могли бы вызывать галлюцинации. Мы с Сашей не нашли ни следов транспорта, кроме нашего, ни могил, датированных одним периодом. Последний человек из тех, что похоронен на местном кладбище, умер весной пятьдесят второго года прошлого века. – Кстати, а где Лилька? – взволнованно спросил Ваня, как будто все другие новости Войтеха пролетели мимо его ушей. – Пошла взять пробы земли в одном месте, сейчас вернется. – А у нас какой план дальнейших действий? – поинтересовался Нев, пока Ваня с тревогой посматривал в окно, надеясь увидеть там сестру. – Мы с Сашей пришли к выводу, что Комсомольскую действительно переселили в пятьдесят втором, раз нет могил. Но хотелось бы знать наверняка, каковы были причины переселения. Саша предложила расспросить в Богословке. В конце концов, они ближайшие соседи, там должен кто-то что-то знать. Так что вы все езжайте туда, расспросите местных об этой деревне. Может быть, кто-то что-то помнит, – он протянул Ване ключи от машины. – А нам это зачем? – спросил тот. – Переехали все и переехали, какая разница почему? – Затем, что у нас закончились правдоподобные версии того, что мы видели здесь. Нам нужны новые. В настоящем зацепки пока непонятно где искать, значит, искать будем в прошлом. – С вами там не стали разговаривать пару дней назад, – напомнил Нев. – Почему вы думаете, что сейчас что-то изменится? – Мы спрашивали про отшельников, а не про деревню, – заметил Войтех. – Надо попробовать. – Вы хотите, чтобы мы все туда поехали? – уточнил Нев. – Мы трое? – Четверо, – поправил Войтех. – Сейчас Лилия вернется, возьмете ее с собой. Вы с ней у нас, как мне кажется, самые лучшие дознаватели, – он улыбнулся. – Иван здесь для того, чтобы присматривать за сестрой, вот пусть и присматривает. Сашу тоже возьмете. Так сможете опросить больше людей. Саша с сомнением посмотрела на него. После последних событий ей не нравилось, что он отсылает всех из деревни. Она пообещала ему больше ничего не выспрашивать, но врачом от этого быть не перестала и волноваться за него тоже. Даже если он ей и не доверяет. Но ей было понятно, что возражать ему бесполезно, поэтому она промолчала. – Да где там Лилька? – Ваня снова обеспокоено выглянул в окно. – Куда ты ее послал? В деревню этих чокнутых отшельников?