Матерый волк Сергей Афанасьевич Тенякин, при всех его недостатках, был настоящий профессионалом… – Ну, давай с нового начнем. С женщин… Протокол осмотра где? А, вот вижу… Почему инспектор составлял? – Так он и обнаружил. – Ясно… ага, ага… Что экспертиза? – Сегодня же загляну в бюро. Потороплю! – Вот-вот, поторопи. Сам-то что думаешь? – Думаю, спонтанное убийство, товарищ советник… – Да брось ты этот чертов официоз! – Тенякин досадливо скривился и махнул рукой. – Подозреваемые имеются? – Жду, когда вторая потерпевшая придет в себя. – Ну, правильно, конечно… Но этак до морковкина заговенья ждать можно! А у нас – сроки! Почмокав губами, Сергей Афанасьевич неодобрительно посмотрел на подчиненного и продолжил, все больше хмурясь: – А по тому, первому делу? В суд отправишь когда? У тебя же, сколько помню, и подозреваемые имелись? Почему до сих пор обвинение не предъявил? Чего волокитишь? Понимаю, конечно, Озерск – это же деревня. Охота, рыбалка… Но ведь и работать надо, Владимир Андреевич! – Вот я как раз насчет подозреваемого, – наконец вставил слово Алтуфьев. – Мне бы, Сергей Афанасьевич, санкцию на арест. И – в розыск. – А что – сбежал, что ли? – Да найдем! Куду он денется-то? – Санкцию, говоришь? – Тенякин задумался, снова почмокав губами. – А что за тип? Характеристика в деле есть? – Да вот, чуть подальше… ага… – подсказал Владимир Андреевич. – Информационная справка? От участкового? – Прокурор недовольно покачал головой. – А что по месту работы? Из комсомольской организации? – Да вот же… – Ага… Так он ранее судимый? – И не комсомолец! К тому же вполне мог напасть и на тех женщин. – Ну-у, если так… что ж. – Сергей Афанасьевич передернул плечами. – Санкцию отпечатал? – Вот! – Давай подпишу… И поторопи там с экспертизой! Сразу после прокуратуры Алтуфьев отправился в бюро судебно-медицинской экспертизы, где имел беседу все с тем же Андреем Варфоломеичем, бывшим акушером, а ныне и давно уже судебно-медицинским экспертом. Беседовали сначала в бюро, а потом в рабочей столовой, где оба взяли по комплексному обеду. – Так вы говорите – случайно? – размешивая в борще сметану, уточнил следователь. Эксперт – сухонький седенький старичок в модном двубортном костюме – отрывисто кивнул: – Ну да. Понимаете, Володя, убийца просто схватил, что под руку подвернулось. Какой-то твердый предмет – камень, кусок кирпича… Изначально он не планировал убивать. – Это вы по… – Да-да. Кира Антоновна Карницкая. Акт я вам передал. М-м, вкусные какие сосиски! – Ну да. А вторая? Которая помоложе и без сознания? – Там попытка удушения, изнасилование – в том числе в извращенной форме, потом – ножевые… Вот именно в таком порядке! Володя, соль передайте, пожалуйста. Ага, спасибо. Что же они тут все недосаливают-то? – А вы мне – перчика… Угу… – Алтуфьев насыпал перца в борщ и поднял глаза. – А что значит – в извращенной форме. – В анальной. – А-а… А смысл? Мог бы ведь и как обычно… – Смысл – чтобы унизить, – наставительно пояснил Варфоломеич. – Власть свою показать. Для ранее судимых это характерно… – Ага. Интересно, сможет ли она его узнать? Эксперт скривился: – А сосиски-то холодноваты! И в компоте сахара мало… Думаю, узнает, разглядела. Иначе бы зачем ее потом – ножом? Эх, Марина, Марина, скорее бы ты в себя пришла! Тепло простившись с Варфоломеичем, Алтуфьев подхватил портфель и отправился на почтамт звонить по межгороду. Заказав разговор, уселся на жесткую скамейку и, пока ждал своей очереди, думал. После разговора с судебно-медицинским экспертом Владимиру почему-то казалось, что убийца и насильник тех несчастных женщин из музея – именно Евсюков, Дылда, который пока что бродит неизвестно где. Ничего, много не набегает – давно уже ловят, тем более сейчас и санкция есть. С другой стороны, а с чего бы Дылде скрываться-то? Даже если он изнасиловал и убил? Он же предполагает, что обе женщины мертвы, тела спрятаны в надежном месте, когда еще их там обнаружат? Может, вообще никогда. Что же касается Тамары Марусевич (а тут тоже убийца – Дылда), здесь он совсем спокоен. Отпустили же! Разобрались и отпустили, потому как алиби! И алиби это сделал ему кружковод Анатолий Резников. Вольно или невольно – тут надо думать, и думать хорошо. Резникова в розыск не объявишь и не арестуешь – оснований нет. А так бы… – Таллин – третья кабина! Кто заказывал Таллин? – Таллин? Я, я! – Владимир резко вскочил с места. – Что ж вы, товарищ, уснули? Третий раз объявляю! Алтуфьев уже не слышал, забежав в кабинку, поднял трубку: – Алло… Тере, Марта! Привет! * * * Салатово-белый «Москвич», остановившийся у двухэтажного деревянного дома на Школьной улице, уже не выглядел так нарядно, как всегда, – желто-серая дорожная пыль залепила весь задний бампер и фары, добралась до крышки багажника и заднего стекла. Из авто вышли двое – Анатолий Резников и профессор Арнольд. – Поезжай, Тыну, – захлопнув дверь, бросил профессор шоферу, молчаливому крепышу с квадратной челюстью и свернутым носом. – Я пешком пройдусь. Водитель кивнул, машина тотчас сорвалась с места, почти сразу же свернув к старой школе. – Вот что, Анатолий, – оглянувшись, негромко начал профессор, – идея с картинами в принципе неплохая. Думаю, товарищ Говоров заскочит к вам уже сразу после обеда. Организуйте там все как следует, и завтра, с утра – в путь! – Уже завтра? – А чего ждать-то? – А мой новый паспорт? – Уже сделан, мой друг! – А-а… – Не переживайте! Денег хватит на всех. Прощаясь, Отто Янович снисходительно похлопал Резникова по плечу и, не торопясь, зашагал к старой школе. Поглядев ему в след, Толик покачал головой и недобро прищурился: – Что ж, поглядим. Только не вздумайте со мной шутить, господин профессор! А то я тоже пошучу. Думаете, никто не знает, чем вы занимались при немцах? Хмыкнув, Анатолий поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж и, пройдя по коридору к своей комнате, отпер большой амбарный замок. Войдя, поморщился и поспешно захлопнул дверь – запах уборной в таких вот домах-бараках казался неистребимым. Зато кухня с плитою – своя, да и комната довольно просторная, а уж вид из окна – лес, природа… Замечательный вид! Квартирку эту выделили товарищу кружководу вне очереди, по звонку «сверху», организованному профессором Арнольдом – тут Отто Янович не подкачал. Обосновываться в Озерске надолго Резников вовсе не собирался, а потому обставил все разномастной казенной мебелью – какая нашлась. Массивный конторский стол со сломанными ножками остался еще от прежних хозяев – лень было тащить. Столик на кухню Анатолий взял казенный, с биркой, как и платяной шкаф, и узкую солдатскую койку с панцирной сеткой, да два колченогих стула «старинной работы», как значилось в описи. Еще имелись две табуретки, обменянные на складах у местных умельцев на шкалик «Московской особой» за рубль сорок девять, казенное проводное радио, да, пожалуй, и все. Своими были лишь два больших чемодана с блестящими «уголками» да одежда, ну, еще пришлось потратиться на постельное белье и тюль.