3 У Снежанки моей вечером намечалось свидание. Я поняла это сразу, едва прискакала домой в пятом часу, кинула сумку в коридоре и заглянула в нашу комнату. Сестренка торчала перед зеркалом и пыталась сделать себе красивые брови. Она возилась с тенями, рисовала, после стирала и снова рисовала. Щеки ее, и без того всегда румяные, теперь горели, как два фонаря, – явный признак того, что Снежанка не в настроении. Косметика валялась по всему столу, и два внушительных пятна от лака говорили о том, что ногти тоже приводили в порядок. Ярко-розовые пятна от лака. – Это надо стереть прямо сейчас, – сказала я, потому что терпеть не могла беспорядка на своем столе. – И давай я тебе помогу. Так не пойдет. Садись и рассказывай, кто он. – Ты про что? – сделала вид, что не поняла, сестра, покорно передавая мне темный карандаш. – Ты явно не к репетитору собираешься. Новые джинсы, новая рубашка с вышивкой. Это свидание, детка, как ни крути. – Вот вечно ты догадаешься, – буркнула сестра, но без обиды. – Конечно, если ты с таким серьезным видом рисуешь брови, то дело в мальчике. С макияжем для Снежанки я постаралась. Брови, легкие тени, загнутые реснички. Подчеркнуть мягкую линию губ, убрать яркие пятна со щек с помощью ровного тональника. После выпрямить волосы – еще та возня, учитывая, какие длинные локоны у моей сестры. – Вот теперь ты милашка. Мальчик не устоит, это стопроцентно. – Я довольно улыбнулась. – А можно я возьму твой рюкзак? Коричневый такой. Ты ведь все равно его уже не носишь? – спросила сестра. Тут я замялась. Терпеть не могу, когда берут мои вещи. Но, с другой стороны, я действительно в последнее время ходила только с черными рюкзаками. Что ж, единственной сестре можно и уступить. – Бери, но только один раз, – сказала я. Снежанка еще раз крутанулась перед зеркалом, после сняла сторис и тут же выложила в сеть. И, уже выходя из квартиры, вдруг повернулась и тихо сказала: – Знаешь, мама реально переживала за тебя. Не спала всю ночь, обзванивала больницы и даже в полицию звонила. Она действительно волновалась за тебя. – Очень в этом сомневаюсь, – хмыкнула я в ответ. Снежанка вздохнула и наконец утопала на эту свою свиданку. 4 Без смартфона чувствуешь себя выкинутой из жизни. Выброшенной на берег рыбой, в то время как все твои друзья плавают в глубине океана и наслаждаются общением и новой информацией. А ты сидишь и кликаешь мышкой, пытаясь с ноутбука зайти хотя бы в «Фейсбук», чтобы понять, что же происходит в мире. Завтра была суббота, потому уроки я не учила. Да и не хотелось загружаться формулами по алгебре и химии, когда вечером меня ждало приключение. Конечно, я ни словечком не обмолвилась Богдану о наших с Матвеем вечерних планах. Не знаю почему, но какое-то внутреннее чувство буквально сковывало мне язык. Как будто внутри сидел маленький домовой и предупреждал: «Молчи, молчи, молчи». А на самом деле в голове моей только и крутились мысли о том, как я поздно ночью отправлюсь с Матвеем в какой-то старый дом и буду там искать какую-то старую вещь. Я только и думала, как снова увижу настоящего Матвея, правнука ведьмака, высокого и загадочного парня, и он снова будет смотреть на меня своими разными глазами так внимательно и серьезно. Это казалось невероятно классным, интересным, увлекательным, и мое настроение все улучшалось и улучшалось, несмотря на то что телефона у меня по-прежнему не было. И даже мать не смогла его испортить. Она зашла ко мне в комнату, едва вернулась с работы, молча положила на стол самую обычную трубку-звонилку, какой-то черненький кнопочный «самсунг», который, видимо, попросила у подруги, и твердо заверила, что теперь у меня будет только такой девайс, пока я собственноручно не заработаю на новый. После она сказала, что я могу налить себе борща, если голодная, и гордо удалилась на кухню, где взялась греметь мисками и миксером, замешивая тесто. Я покосилась на несчастный «самсунг» с потертыми кнопками, брезгливо отпихнула его от себя и решила, что пора заняться собственным макияжем. Есть материнские борщи я не собиралась, да и вообще не могу сказать, что голод мучил меня накануне предстоящих приключений. Парочки стаканов кофе и банки мороженого, которую мы раздавили на пару с Богданом, мне вполне хватит. А там что-нибудь перехвачу у Матвея. Свои заработанные деньги теперь придется откладывать на телефон. Итак, черный карандаш. Обводка вокруг глаз, четкая, широкая, делающая мои глаза более ясными, более выразительными. Черная тушь для ресниц. Кончики не загибаются, так и остаются длинными стрелками, большими длинными стрелками вокруг темно-карей радужки. С бровями возни совсем немного, лишь слегка подвести черным карандашом. Они у меня и так черные, красивой формы с легким изломом, подчеркивают глубину глаз. Теней немного, совсем чуть-чуть. Можно и без них, собственно, обойтись. Губы тоже черным. Мрачный штрих для мрачного макияжа. И ногти на руках – черным. Тонкую серебряную цепочку – подарок Богдана – на шею. И мой образ готов. Конечно, еще не самый вечер, только семь часов, но сидеть дома уже невмоготу. – Ты куда это? – заорала из кухни мать. – Сегодня ты сидишь дома! Никаких гулянок, слышишь меня? Я молча затягивала шнурки на конверсах, кусала губы и старалась не сорваться на ответный крик. – Ты сидишь дома! – Внушительный материнский торс показался в коридоре. – Сейчас же раздевайся! Ура, второй шнурок завязан. Мать схватила меня за плечи и с силой толкнула на кушетку, которая стояла у нас в коридоре и на которую мы обычно садились, когда обувались. Я нагнулась, проскользнула под материнской рукой, занесенной в праведном гневе над моей беспутной головой, и кинулась к двери. – Я тебе башку оторву, когда заявишься домой! – заорала мать в захлопывающуюся входную дверь. Но я уже неслась вниз, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, и внутри у меня клокотала непонятная и дикая радость. Я вырвалась, я свободна! Глава девятая. Мирослава 1 Дом Матвея оказался открытым. Ворота – нараспашку, дверь с веранды не заперта. На кухне пахнет кофе и ванильным печеньем. На столе – большая миска с этим самым печеньем. Керамическая плитка на полу аж блестит от чистоты, а в кухонной плите с четырьмя конфорками отражаются потолок и шкафчики. Наша кухонная плита никогда в жизни не сможет похвастаться таким совершенством, ибо грязь к ней приварилась намертво. Матвей сидел в гостиной. Увидев меня, улыбнулся и махнул рукой, приглашая устроиться на диване. – У тебя была уборщица? – поинтересовалась я. – Это я сам. Сегодня пятница, день генеральных уборок. – Ты сам убираешь в доме? – удивилась я, потому что к уборке у меня лично не имелось ни малейшей склонности. – В своем доме я убираюсь только сам. И сегодня еще напек печенья. Попробуй, сейчас сделаю тебе кофе. – Круто. Ты не боишься вечерней вылазки? Ну, вдруг у дома прадеда на нас нападут еще какие-нибудь бандюганы, которым тоже охота порыться в вещах твоего предка. – Не болтай. Не нападут. А если нападут, то мы сможем защититься. – Да, точно. Ты же умеешь драться, научился в фитнес-клубе, – усмехнулась я. – Меня учил дед сражаться на мечах, если быть честным. Мы уселись прямо на толстый ковер на полу в гостиной и выпили по паре кружек кофе и слопали почти все печенье, которое напек заботливый Матвей. Болтали о ерунде. Мне нравилось сидеть рядом с этим невероятным и загадочным парнем и слушать его неторопливую речь. Матвей каждое слово произносил немного замедленно, словно взвешивая его и вдумываясь в значение. Предложения – короткие и четкие, а взгляд – серьезный и прямой. – Ты должна держаться рядом со мной, – объяснял он. – Никуда не лезть и ни с кем не разговаривать. Даже если увидишь что-то очень странное. Даже если вдруг дерево заговорит с тобой, не ори и не отвечай. Просто сделай вид, что ты этого не видишь. – А такое может быть? – не понимала я. – Это я на всякий случай. Подготавливаю тебя. На самом деле понятия не имею, что нас ждет в доме прадеда. Меня туда не пускали. Обычно, когда дед заходил в свой старый дом, я ждал его на улице, у плетня. – А что за документы тебе надо забрать? – Одну книгу. Это уже я сам поищу. Просто одному не так стремно, понимаешь? – Конечно. Сходим и заберем. С деревьями разговаривать не будем. Жаль, что у тебя только один браслет-оберег, иначе я бы тоже надела. Тогда на нас даже деревья не обратили бы внимания. – У меня есть еще один. Я сегодня сплел, и он действует. Специально для тебя сделал. Нас не должны видеть, потому что… Ну, потому что так будет лучше. – Покажи! – Я аж подскочила от удивления. – Прикольно! – Подожди, не прыгай. – Матвей предупреждающе положил ладонь на мое плечо. – В школу с этим ты ходить не должна, потому что тебя уже видели в твоем нормальном обличии. Пусть так и будет, иначе хватятся, и начнется скандал. Но ко мне можешь приходить с оберегом на руке, так даже лучше. – Обожаю такие тайны, – выдохнула я, натягивая украшение из сушеных рябиновых ягод и черных деревянных бусин на руку. – И как я тебе? – Отлично. Только в зеркале ты увидишь саму себя настоящую. В зеркале всегда будет отражаться твоя настоящая внешность, запомни это. – Что тут запоминать? Жаль, я бы посмотрела на то, как переменилась. И как я выгляжу? Худенькая, с прыщами и длинным носом? – Что-то вроде того, только без прыщей, – улыбнулся Матвей, но как-то скупо и напряженно. После вздохнул и принялся пояснять, что к этому надо относиться серьезно и оберег вовсе не игрушка. – А главное, чтобы твоя мать его не нашла, понимаешь?