И через пять минут познакомилась с худым молодым человеком в очках, выглядевшим на сто процентов как «ботаник». – Роман, – представился тот. – Ты кто по специальности? – спросила Глаша. – Врач-лаборант… – Поможешь мне наложить гипс? – спросила Глаша. Но Роман первым делом поинтересовался: – Простите, а вы, собственно, кто? И юноша был прав. – Я хирург. Заменяю вашего Сергея Николаевича, который сегодня не в состоянии выполнять свои прямые обязанности, – пояснила она. И ведь тоже была права. – Понятно… – потер переносицу Роман, прекрасно понимая, почему Сергей Николаевич не может выполнять свои обязанности. – Конечно, я помогу чем смогу. Они все-таки сделали рентгеновский снимок ноги Антонины и сошлись во мнении, что смещение минимально и операции не требуется, а только фиксация. После чего Глаша сделала Тоше обезболивающий укол, и два врача наложили гипс. – Спасибо, док, – повернулась Глафира к Роману. – Мне было приятно наблюдать за вашей работой. Благодарю за доверие, – отмахнулся «ботаник». – Давай на «ты»? – Давайте… давай… Глаша сняла медицинскую шапочку и вытерла ею лицо. – Устала… – Так давайте я вас положу в палату, отдохнете… – Нет, нам сваливать надо, – многозначительно обронила доктор Ларская. – Понимаю, – кивнул Роман, почесывая затылок. – Я не дурак, по виду травм догадываюсь, что вы вляпались в историю… – Не бойся, мы никого не убили и не покалечили. То есть мы самые покалеченные и есть. Это ясно хотя бы по тому, что в вашу больницу, единственную в округе, больше никого не привезли. Никакого криминала! – заверила его Глаша. Но парень не отступал. – Глафира, сейчас час ночи… Куда вы поедете? У Антонины еще эпидуральный наркоз не отошел, Матвей слаб из-за кровопотери. Ему бы, по-хорошему, капельницу надо поставить… жидкость восполнить. Ты мне тоже не нравишься – глаза красные, на голове гематома… Что называется, всем помогаю, кроме себя, да? – Со мной ничего страшного. Так, пару раз стукнулась, несколько ушибов получила, – почесала голову Глаша. – И все же останьтесь до утра. Наберетесь сил, потом пойдете… – Уговорил! Бабушка не ходячая, а Матвей сейчас не сможет ее поднять. Да и я не в лучшей форме. Ладно, положи нас куда-нибудь, – согласилась Глафира, зевая и почти падая замертво. Рома с Олей обрадовались, начали озабоченно шептаться друг с другом. Потом медсестра наивно спросила: – А вы не одна семья? – В смысле… – Вас можно положить вместе? – поинтересовалась Оля. – А, вот ты о чем? Думаю, что можно. Нам же только отдохнуть несколько часов надо. Но после очередного «совещания» с Романом медсестра сообщила: – Все палаты заняты, вместе вас положить нельзя. Вы не обидитесь, если… – Ты о чем? – Мы хотим устроить вас… в морг, – выдала Оля. А Роман затараторил: – Там очень хорошо, свежо и просторно. Трупов сейчас нет. Я имею в виду на секционных столах. А вот кушеточки очень удобные. Белье, одеяла, подушки мы вам дадим совершенно чистые… – Ну, я не знаю… – замялась Глаша. – Мне-то все равно, а вот Матвей с Антониной далеки от медицинской специфики. Но Матвей с Тошей были настолько вымотаны всем произошедшим за день, что с легкостью согласились на предложение Романа и Оли. «Все-таки мы точно получили сотрясение мозга, – грустно подумала Глафира, – потому что, наверное, и на кладбище бы сейчас пошли «отдохнуть на холмиках», и в крематорий – «там тепло». Глава 12 Утро Глафира Геннадьевна Ларская встретила зябко поеживаясь и пытаясь натянуть на себя одеяло. Где-то невдалеке капала вода, звенели колбы, слышны были голоса и музыка по радио. В общем, жизнь кипела, но как-то мимо нее. Женщина зевнула – и моментально вспомнила события вчерашнего вечера и ночи, которые нахлынули на нее вместе с ощущением разбитости и боли. «Я же вчера уснула в морге! Ого, а жизнь-то в местном морге кипит… – Глаша посмотрела на часы. – Девять утра. Черт! Мы проспали!» Оказалось, что ее бренное тело лежит в не очень удобной позе на железной каталке с тонкой подстилкой из полотенец. Оглянувшись, она вдруг заметила, что в помещение вошел высокий полный человек в белом халате. И мгновенно спряталась под простыней, оставив небольшую щелку для глаза, стараясь внушить себе, что тот человек попал сюда случайно и сейчас же уйдет, не обратив внимания на чье-то тело, лежащее на секционном столе, – для данного помещения это же норма. Мужчина был лет пятидесяти, с аккуратной бородкой и роскошной шевелюрой. В руках он держал чашечку с кофе и периодически помешивал его. Аромат свежесваренного напитка уже дошел до Глаши и приятно щекотал нос, но не просить же, чтобы и ей налили чашечку… Следом вошел еще один мужчина – с помятым лицом землистого цвета и светлыми, давно не стриженными волосами. «Вот ведь черт! У них тут и утром покоя нет», – пронеслось в голове доктора Ларской. Глаша уже успела осмотреть помещение при свете и заметила белый, но не очень чистый кафель, металлические столы, на одном из которых спала сама, а на другом лежал Матвей. Вечером он долго мучился, вертелся и никак не мог уснуть на кушетке. Глаша тихо хихикала, понимая, что та для него мала. Вконец измучившись, мужчина плюнул на предрассудки и тоже взгромоздился на стол для препарирования. На нем, конечно, было жестко, но зато намного удобнее, и Матвей наконец-таки затих. И до сих пор мирно спал. Между тем бородатый мужчина шумно вздохнул, выводя Глафиру из воспоминаний, и низким басом произнес: – Как же я устал! Проверка за проверкой, а тут полный бардак. Дежурство хоть нормально прошло? – обратился он к мужчине помятого вида. – Все отлично, без эксцессов, как всегда, – бодро и довольно свежо, несмотря на свой вид, ответил тот. – Ну, конечно, как всегда… Вот я и боюсь этого «как всегда». Как твое дежурство, Сергей Николаевич, так непременно жалобы от людей, которым мы оказали помощь. – Никаких людей, клянусь! Совершенно спокойное дежурство! – заверил начальника Сергей Николаевич. Бородатый мужчина окинул морг взглядом хозяина и хмыкнул: – А где наш патологоанатом? Опять на работу опаздывает? И вы тоже хороши! – А я-то что? – напрягся Сергей Николаевич. – Ну хорошо, не было живых пациентов, зато трупов-то навезли видимо-невидимо. И вы еще говорите мне, что ночь прошла спокойно. – Чего? Какие трупы? – не понял Сергей Николаевич. – Да вон лежат. Почему не в холодильнике? Вы с ума сошли? Хотите, чтоб запах пошел? Надеюсь, не криминал? Милиции не было? – Бородатый подошел к секционному столу и сдернул с Матвея простыню. Тот мгновенно проснулся, зевнул, потянулся и сел на столе, потирая глаза, с вопросом: – В чем дело? Сергей Николаевич отшатнулся и замер, а бородатый перекрестился и ошарашенно спросил: – Вы кто? – А вы кто? – Матвей озирался, не понимая со сна, где находится. Глафира решила прийти на помощь и внесла свою лепту: – Простите, мы тут… Услышав ее голос, Сергей Николаевич окончательно обалдел, как-то странно на нее посмотрел и мягко рухнул на пол. Видимо, сказались и напряжение, и плохая ночь, и страх перед начальством. Бородатый еще держался, хотя заметно побледнел.