Медленно проглотила ком, образовавшийся в горле, решительно заглянула ему в глаза. – Вы все говнюки. – Я схватила его запястье. – Скучные и предсказуемые. Может, такие дерьмовые фокусы действуют на остальных, но не на меня. Отдернув руку парня, толкнула его в грудь и отступила назад. Я ему не была нужна. Уилл хотел воспользоваться мной. Несмотря на мое желание поддаться фантазиям, в итоге поплачусь за все я. Не он. Затащить меня в постель, чтобы потом посмеяться, когда будет рассказывать всем, какое я бревно, или ткнуть брата носом в то, что заставил меня раздвинуть ноги, – вот все, что его интересовало. Нет. Уилл не победит. – Открой двери, – распорядилась я. Пристально посмотрев на меня еще мгновение, он направился не к двери, а к разбитому окну, едва выдерживающему напор ветра и ливня. – Открой двери, – повторила, подойдя к нему. – Зачем? – спросил Уилл. Я сердито нахмурилась. – Зачем? В смысле, зачем? – Напугать тебя я не пытался, – произнес он, глядя на молотящие по крыше капли. – Вопрос в том, почему не пытался. – Настоящие монстры не носят масок, Уильям Грэйсон Третий, – возразила я. – Они выглядят как обычные люди. Парень промолчал, по-прежнему наблюдая за танцем дождя. – Теперь открой двери. – Я развернулась. – Ты жалок, и зря тратишь мое время. Двинувшись к выходу, вдруг услышала его голос у себя за спиной. – Они не позволят тебе уйти домой в такую погоду. – Им меня не остановить. – Я не позволю тебе уйти домой в такую погоду, – пояснил Уилл. – Ты переночуешь здесь. Положив руку на дверную ручку, я оглянулась. – Заставь меня. – Прежде чем я успела повернуть ее, он достал из кармана телефон и нажал на дисплей. «Перестань, ты меня пугаешь, – прозвучал мой голос из динамика. – О нет. Что же мне делать? Не будь слишком жесток со мной, папочка». У меня перехватило дыхание, каждая мышца в теле ослабла. Пальцы соскользнули с ручки, и я замерла. «Хотя, должна признать, мне нравится, когда ты жесткий. Такой жесткий». Я закрыла глаза, услышав свой стон на записи. Дерьмо. Развернувшись, заметила его самодовольную ухмылку и поняла – он записывал розыгрыш. Они всегда фиксировали свои тупые выходки на идиотский телефон. Мои ноги почти сделали шаг; я была готова уйти. Пусть выкладывают в интернет, чтобы все хорошенько посмеялись. Брат разозлится, потому что в воображении дорисует недостающие детали, которые подходят к тому, что он услышал. Все равно, ведь я уже привыкла. Затем Уилл сказал: – Двери открыты. Иди, поешь пиццы. – Он поднял маску с пола. – Мы тут приберемся. Замешкавшись, я оглядела груды разбитого стекла. Если Мартин узнает о моей причастности к погрому, серьезных проблем не избежать. Хоть я и защищалась, если разобраться, все равно не горела желанием, чтобы до него дошел слух о произошедшем здесь. Он обвинит во всем меня. Я моргнула. Ладно. Выйдя из кабинета, стремительно пошла к лестнице. Я должна быть дома. С бабушкой. Уилл хотел лишь поиграть со мной. С единственной целью – доказать, что может. Однако… свободная ночь – это такая редкость. По крайней мере, в отсутствие брата я могла расслабиться. Наушники и книга у меня с собой. Уиллу сегодня я больше ни в чем не уступлю. В спортзале полно свидетелей. Пусть попробует. Спустившись вниз, я проигнорировала пиццу, уселась на трибуну, открыла приложение в телефоне, планируя продолжить «Вечную ночь», в то время как вокруг кипело веселье и гремела музыка. Спустя десять минут едва осилила один параграф. Когда Уилл с друзьями наконец вернулись, я совершенно забыла о книге, ожидая, что он подойдет и попытается задеть, разозлить, поиздеваться надо мной. Парень этого не сделал, оставив в покое. Я пришла в замешательство. Думала, Уилл вовлечет меня в ссору или охоту за сокровищами, которую они устроили. Пока я сидела здесь, минуты складывались в час, час – в два. Как я и предполагала. Лишь бы доказать, что может… Директор позвонила моему брату, спросила, можно ли мне поработать еще несколько часов, помочь на кухне, а после остаться на ночь, ведь будет слишком поздно идти домой. Скорее всего, Мартин не стал возражать, потому что я «работала», но я ни на секунду не поверила, будто она выдумала эту ложь сама. Ведь я даже не заходила на кухню. Я решила продолжить чтение. Уилл тусовался с друзьями, танцевал медленные танцы с какими-то девчонками, периодически поглядывая в мою сторону и убеждаясь, что я на месте. Ему нравилось играть на моих нервах. Вот в чем дело. Контроль. Не успела я опомниться, как свет постепенно начали тушить. Уилл подошел и толкнул меня к своему спальному мешку в самом центре между Майклом, Каем и Дэймоном. Я испустила стон. Мне обязательно находиться именно здесь? – Забирай спальник. – Он снова подтолкнул меня, и я покачнулась. – Я без него не замерзну. Можно подумать, меня беспокоит твой комфорт. Серьезно. Парень лег на маты, возле черного мешка с подкладкой в черно-красную клетку, а я осталась стоять, хмурясь. Затем, не разуваясь, забралась в спальный мешок. Крист лежал справа, Торренс – у моих ног, Мори – над моей головой. Майкл снял футболку; его мускулистый торс оказался почти вплотную со мной, словно парень был не в курсе, что мы окружены людьми, независимо от того, что спали рядом. Мои щеки вспыхнули. Я быстро отвернулась, но кто-то, схватив за ноги, дернул меня обратно. Грозно уставившись на Уилла, увидела его легкую улыбку, и вдруг свет в спортзале окончательно погас. Ученики устраивались поудобнее, хихиканье пронзало темноту. Кураторы патрулировали зал, следя за тем, чтобы никто не распускал руки. Да, давайте запрем больше сотни подростков с бушующими гормонами в одном месте. В темноте. Какая глупая идея. В животе заурчало. Я резко подняла взгляд. Глаза парня, подложившего руку под голову вместо подушки, были закрыты. Уголки его губ приподнялись в улыбке. Он слышал. Мне принесли пиццу, пока я сидела в одиночестве – возможно, по приказу Грэйсона, – но я послала их куда подальше. И теперь сожалела об этом. Я не ела больше суток. Тянулись минуты, болтовня начала затихать. С противоположного конца зала донесся храп Брайса. Арион Эшби натянула маску для сна, некоторые надели дорогие наушники, заглушающие шум. Мне не спалось из-за голода. Злаковый батончик, лежавший в кармане, манил меня. Повернув голову, посмотрела на Уилла. Его волосы высохли. Я еще ни разу не видела их такими растрепанными, но ему все равно это шло. Он родился притягательным. Упрямые каштановые брови, острый нос, нежные губы. И самые прекрасные на свете глаза, в этот момент скрытые за опущенными веками с длинными ресницами. Почему такие симпатичные парни никогда не бывали милыми? Я моргнула, опустив взгляд. Конечно, он уступил мне свой спальный мешок. Вероятно, батончик и Годзилла тоже от него, хоть он и взломал мой шкафчик, чтобы положить их туда. – Итак, что же ты пытался сделать? – тихо поинтересовалась я. – Когда? Посмотрев на него, заметила, что глаза Уилла остались закрытыми. – Наверху ты сказал, что не пытался меня напугать. Что ты на самом деле задумал?