Провинциальный Волжск не поразил его воображения. Адрес, который скинула Мартину мама Яны, привел его к обычной пятиэтажке. Он остановил мотоцикл, слез с него, снял шлем и вытер пот со лба, его даже повело в сторону от усталости. Какая-то старушка на лавочке очень внимательно рассматривала его, словно диковинную зверушку. — Здравствуйте. Как бы мне Галину Петровну найти? — спросил Мартин. — Галину? С соболезнованиями, что ли? Ты откуда сам будешь, милок? — заинтересовалась бабуля. — Соболезнования? Что случилось? — насторожился Мартин. — Сын у нее умер. Молодой еще. Простой парень. Танцевал так чудно, как будто его электрическим током бьет. Я все смеялась, не понимала я эти танцы. А он же потом в студии преподавал да еще и деньги за это получал. А ты, часом, не знаешь Цветкову? — Знаю, — улыбнулся Мартин. — А она тут при чем? — Так это первая любовь Юрика. Женаты они были. Стервозная девка, я тебе скажу. Бросила она Юрку, царство ему небесное… — Бабка перекрестилась. — Что она в детстве и юности творила! Ее у нас в городе все знали. Думали, вырастет — образумится! Куда там! Уже взрослая баба, а всё туда же! И ведь вроде с благой целью сюда приехала, попрощаться со своим первым мужем, и всё равно всё пошло не так. Даже парня не похоронили! — Что случилось? — напрягся Мартин. Бабулька оглянулась по сторонам и продолжила, понизив голос, потому что заметила знакомого мужика в майке и трениках, который вышел на балкон на втором этаже прямо над ними и принялся откровенно пялиться на незнакомца. — Янка эта, худющая, как шпрота. В Москве не кормят, что ли? Я все время с мысли сбиваюсь… — Да что произошло-то? — Ах, да! Вместе с ней приехал мужик странный, главное, что уже подвыпивший так хорошо. Представительный, в костюме. На кладбище его совсем развезло, то ли по дороге растрясло, то ли еще поддал, не знаю. Приставал к бывшим женам Юрика. Юрий же два раза женат был после Янки, но это всё так… — махнула рукой старушка, — баловство. Так вот, этот мужчина, его Витольдом зовут, имя-то какое чудное, прости господи, подмигивал им, заигрывал, упал, измазался в грязи. Яна пыталась его урезонить, но всё напрасно. — Нормальный мужик! Ну, немного перепил и не понял, где находится. А Маринка и сама на него глаз положила, она и Юрику изменяла, — подал голос с балкона мужик в майке. — А ты, Гена, не подслушивай. Не видишь, я с человеком беседу веду? Ну, так вот. На кладбище дали возможность еще раз попрощаться с покойником, и когда уже хотели закрывать гроб, этот Витольд вдруг спросил, есть ли протокол вскрытия, заключение из полиции, криминальная какая-то экспертиза? Кучу каких-то умных слов наговорил. Но у Гали-то ничего такого не было. И тогда он как вцепился в труп, как заорет: «Никому не дам зарывать тело! Требую эксгумацию!» Оттащить его от тела не удавалось никак. Какая тебе, говорят, эксгумация, если еще не захоронили! Дай зарыть по-человечески! Не дал! Вызвали полицию! Похороны прервали. Яну с этим Витольдом увезли в полицейский участок. Ну, вернее, мужика повезли, а она за ним поволоклась. — А тело куда? — Мартин не понял судьбу только одного участника событий. — Куда-то увезли. Этот Витольд позвонил кому-то. Говорят, чуть ли не из Верховного суда звонили, скандал был ужасный. — А кто этот Витольд? — недоумевал Мартин. — Профессор какой-то, академик, криминалист и патологоанатом из Санкт-Петербурга, — снова подал голос Геннадий с балкона. — Матери Юрки сказали, что сын умер от сердечного приступа, который случился на стройке, а потом он якобы упал вниз и напоролся на арматуру. Несчастный случай. А этот Витольд заявил, что труп криминальный, что это убийство и без определенных исследований и правильного заключения его хоронить нельзя. — Так, может, это и правда? — спросил Мартин. — Кому надо было Юрку убивать? Совершенно безобидный человек, — не согласилась бабушка. — Ошибся этот ваш профессор, выпил лишнего, вот и привиделось! — Много ты понимаешь, — сплюнул Гена. Старушка гневно махнула на него рукой. — А где полицейский участок? — спросил Мартин. — Что? Сразу к Цветковой? — догадалась бабка. — Ничему вас жизнь не учит! Не бойся, там ее не обижают. Начальник отделения — Сашка Лаврентьев, Янкин бывший одноклассник. Всё сделает для нее. Класс у них дружный был, Яну все любили. Что-то на тебе, милок, лица нет. Заболтала я тебя, а ты же с дороги! Тебе, может, воды дать? Или покушать? — Нет, спасибо. Мне бы адрес полицейского участка, — ответил Мартин. — Да какой там адрес, прямо по улице до конца и направо, вот тебе и участок. — Спасибо, — поблагодарил Мартин, возвращаясь к мотоциклу. — Александр Иванович, к вам тут из спецслужб, — сообщила секретарша начальнику отдела полиции подполковнику Лаврентьеву. — Не очень вовремя, но милости просим, — высокий худощавый мужчина с симпатичным лицом и большими карими глазами встал из-за стола навстречу вошедшему Мартину. Мартин тут же увидел Яну, сидевшую на диване рядом с неопрятным мужиком. Яна была одета в джинсы, футболку и экстравагантные черные туфли на высоченных шпильках. Для Яны это был крайне скромный образ. — Ты? — удивилась она. — Ты ушла по-английски, как узница замка Иф. А я же твой телохранитель. Вот пришлось пуститься вслед за телом, которое я должен охранять. — Быстро догнал тело, — задумалась Яна. — Всё! Нам конец! Так я и знал, что твой парень выйдет с нами на связь, — поёжился Витольд. — Витольд Леонидович? Я узнал вас, мы уже были знакомы, — сказал Мартин. — Да чего уж… Можно на «ты», — буркнул Витольд. — Так, друзья, вы знакомы? — удивился Александр Иванович. — Это хорошо! Мы должны обязательно выпить за встречу! Яночка, как же я рад тебя видеть! Наша звездочка! Ты такая красавица! Почему-то все наши ребята думали, что ты будешь актрисой. Даже когда ты в медицинский пошла, все были уверены, что бросишь, и всё равно будешь сниматься в кино. — Она та еще актриса, цирковая фокусница, — сказал Мартин. — Воздушная гимнастка. Летает с третьего этажа. — Это ты у нас, как иллюзионист Гарри Гудини, закрыл ассистентку в ящике и забыл выпустить, — ответила Яна, нервно наматывая локон длинных волос на палец. — Я не знаю, кто из вас кто, это что-то ваше личное, но товарищ подполковник дело говорит. Выпьем за встречу! — встрепенулся Витольд Леонидович. — Тебе бы только выпить! Я вообще пожалела, что взяла тебя с собой! — повернулась к нему Яна. — Тогда бы парень остался не отомщенный, я имею в виду покойника. Его убийца так и остался бы на свободе. — А сейчас ты прямо поймал убийцу? — поддразнила его Яна. — Я докажу, что несчастного убили, а искать убийцу не моя задача, — ответил Витольд Леонидович. — На это следователь есть. — Вот уверен человек в своей правоте, что скажешь? — развел руками подполковник. — Такое тут замутил! Всех на уши поставил. Отличные отзывы с его места работы я получил. Правда, сейчас он выглядит непрезентабельно, просто как бродяга. — Очень смешно! — ответил Витольд. — Чего я вам — бомж? Ну упал я несколько раз на кладбище. Дождь был, скользко. Грязь липкая. Но я на это внимание не обращаю. Такая у меня работа! Трупный яд, неприятные запахи… — Не надо подробностей, — остановил его Мартин. — Да я не в обиде! — махнул рукой Витольд. — Со мной всегда так! Стоит одинокому мужчине увидеть одиноких симпатичных женщин, так сразу же людская зависть начинает вставлять палки в колеса. — Надо места знать, где девушек кадрить, — ответила ему Яна. — Ты, чай, не в театр пришел, а на кладбище! — Жизнь, она везде продолжается, это понимать надо. Она везде каждую секунду продолжается, если только на этом кладбище ты не в гробу лежишь. — Бесполезно разговаривать, — вздохнула Яна. — Я думаю, что твоя проблема с женщинами именно в этом и заключается: ты не слышишь других людей. А женщины очень любят, когда их слышат. — Много ты понимаешь в женщинах, — философски заметил Витольд Леонидович, откинувшись на спинку дивана с философским видом. Александр Иванович разлил всем дорогого коньяка. — Ну! За встречу! В итоге выпили он и Витольд, Яна с Мартином сослались на то, что за рулем. — Скучные люди, — прокомментировал патологоанатом, не удержавшись. — Зато ты у нас веселый! Даже на кладбище веселишься! Может, пояснишь, что с трупом не так было? — спросила Яна. — С трупом… — укорил ее Витольд. — Это, вообще-то, муж твой бывший, имя у него есть. — Не придирайся. Говори по существу. — Мне сразу он не понравился, я имею в виду труп. А уж на кладбище я его хорошо рассмотрел и убедился, что его убили. Дело в том, что ногти у Юрия были синими, кончики пальцев синюшные. Это — первое. Второе — склера его глаз также была прошита синими сосудами, а это я тоже заметил. И ступни на ногах с резким разворотом в стороны, что говорит о спазме или параличе ахиллова сухожилия. Это третье. А теперь — внимание! При отравлении очень редким ядом, название которого я вам не скажу, потому что вы все равно не запомните, очень сложно он по-латыни называется, но в документах я его укажу, — так вот, при отравлении этим ядом на трупе проявляется один, два или три признака из тех, что я вам перечислил. А в нашем случае это вся триада сразу! Что тут может быть непонятного? Это же как дважды два! Отравили. — Кто? Зачем? Да еще каким-то редким ядом? — удивилась Яна. — Опять вопросы не ко мне. Я констатирую факт, а кто и зачем, это к следователям. — Задали вы нам… — помрачнел Александр Иванович. — То есть это наш косяк. — Да ничего подобного. Бывает. Давайте выпьем, чтобы всё хорошо закончилось. И снова выпили Александр Иванович и Витольд Леонидович. — Яд вызывает угасание ритма сердечной мышцы, и человек действительно умирает «от сердца». Он или не просыпается во сне, или падает как будто в обморок и больше не приходит в себя. Изменения необратимы, его всё равно было уже не спасти. И я очень сомневаюсь, что в таком уже очень слабом состоянии он ходил на работу, тем более на стройку. Я же вцепился в тело и сорвал одежду с него… — Да! Это был драматический момент для всех присутствующих. Именно за это мать погибшего… — Убитого, — поправил Витольд Леонидович. — Убитого… требует для тебя чуть ли не высшей меры наказания, — закончил мысль Лаврентьев.