Лазарев замолчал, но не потому что с аппетитом ел, хотя и это тоже, а потому что уставился так, что иной на моем месте почувствовал бы себя не в своей тарелке. Лазареву очень хотелось узнать подробности, но он понимал, что я ему не скажу. Тут наконец я вспомнил, что хотел узнать, и сказал: — Кстати, Андрей Кириллович, у мальцевского особняка одна из башен разрушена, как утверждает хозяин, Вишневскими. Мне стало интересно, что такого могло произойти между Мальцевыми и Вишневскими, что привело к такому разрушительному результату? — Сколько я себя помню, между ними шла практически постоянная война, прерываемая короткими перемириями по требованию императора, — ответил Лазарев. — Причина мне неизвестна, но, знаешь, мальчик мой, там обе стороны друг друга стоили. Я припомнил страхолюдин, которых выпускали ловушки, и вынужден был согласиться с собеседником: нормальный маг не стал бы устраивать такое рядом со своим домом. Да и не со своим тоже. Разве что по очень хорошо оплачиваемому заказу? При котором вся ответственность ложится на заказчика. — Мальцев говорит, что не восстанавливает башню, так как она ему напоминает о победе. — Но ты ему не поверил? — Нет. — И правильно, — кивнул Лазарев больше своим мыслям, чем мне. — Мальцевы пытались восстановить, но не смогли. Максимум, что они сделали, — убрали растительность. Но стоит снять защитные заклинания, как она тут же начинает с неистовой силой расрастаться, грозя перекинуться на остальную часть особняка. Он даже пытался привлечь сторонних магов, что само по себе вещь неслыханная. Неодобрение моего биологического дедушки я понимал. Если для решения своих внутренних проблем не можешь найти кого-то в собственном клане, то твой клан не так уж и крут, как ты хочешь показать. А косвенно такие поиски еще и бросают тень недоверия к способностям остальных крупных кланов. — Обращался за помощью к главам других кланов? — Разумеется, нет. Он пытался тайно привлечь пару известных магов. Но все тайное рано или поздно становится явным. Кто-то проболтался сам. Кого-то отследили. Не важно, что там было, важен результат: слухи пошли и дошли до Лазаревых, а тот уж не упустил бы возможности вывернуть их так, как ему надо. — И как Мальцев отомстил Вишневским? — небрежно спросил я, отрезал ломтик мяса и положил в рот. Я даже жевать начал, хотя вкуса еды почти не чувствовал, настолько меня интересовали взаимоотношения Мальцевых и Вишневских. — Это, скорее, Вишневский отомстил Мальцеву напоследок. Все, что успел сделать. — Это как? — Весь клан Вишневских погиб по невыясненной причине, но посмертное заклинание прилетело Мальцеву. — Так, может, если расспросить Мальцева посерьезней, то причина гибели клана выяснится? — И кто его будет расспрашивать? — насмешливо спросил Лазарев. — Ты? Нет, Слава, там нечто такое сработало, что Мальцев никак устроить не мог. — Он отложил вилку, неприятно царапнув ею по краю тарелки, перегнулся через стол ко мне и лихорадочно зашептал: — Мне кажется, Вишневских покарали высшие силы, потому что он перешел черту допустимого. — Тогда бы они покарали и Мальцевых, — заметил я. — На мой взгляд, они тоже переходят эту черту, когда им выгодно. Да и не только они. — А еще я не знаю ни одного мага, способного на уничтожение целого клана, — ответил Лазарев. — И не слышал ни до, ни после об аналогичных случаях. Три года прошло, и все эти три года магическое сообщество перерыло все хроники, все описания заклинаний, и не было найдено ничего похожего. Нет, Слава, это был не Мальцев. Он, конечно, дерьмо еще то, но ему ни знаний, ни умений не хватило бы. — Тогда надо искать среди тех, с кем еще враждовали Вишневские. — Ой, мальчик мой, да мы все постоянно с кем-нибудь да враждуем, — усмехнулся Лазарев и отпил из бокала вина. Что характерно, мне вина никто не предложил, но меня вполне устроил и свежевыжатый сок, довольно интересный микст из нескольких фруктов. — Но не факт, что вот так вот, в одночасье, захотим выкосить целый клан. Не по силам нам. А если окажется по силам, то другие кланы объединятся, чтобы уничтожить нас. И знаешь, — он опять понизил голос, — поместье Вишневских после случившегося прикрыли куполом на время работы там защитных заклинаний. Но я бы не снимал его еще долго после этого, а потом, закатал бы в землю чем-то убойным и дом, и все остальное, и необязательно магией. Главное, чтобы зараза оттуда не расползлась дальше, — Зараза — это вы про что, Андрей Кириллович? — уточнил я. Не то чтобы от его ответа зависело, куплю я имущество Вишневских или нет, но надо бы хотя бы знать, с чем придется столкнуться, поскольку говорилось сейчас точно не о химерах, вылезающих через прорехи купола. — О технологиях Вишневских, — пояснил Лазарев. — Тех, что позволяли им кроить плоть, как куски материи, и сращивать нужные. Они не чурались даже опытов над людьми, делали гибриды даже между людьми и животными. — Такое знание можно применять и во благо, — заметил я. — Для трансплантологии, например. Это проще, чем целительские услуги, быстрее и дешевле. — Поверь мне, Слава, во благо они не применяли. И если ты доживешь до того дня, когда купол снимут, возможно, часть преступлений Вишневских выйдет наружу. Говорят, там были целые экспериментальные подвалы. В которых, скорее всего, замучили слабого мага, который по местным критериям и не маг вовсе. В отличие от собеседника, в наказание высших сил я не верил и считал, что куда вероятнее было то, что мученическая смерть придала силы оформившемуся, но рыхлому проклятию, и как результат — исчез целый клан. В такое проклятие запросто может влезть и не имеющий к нему отношения, если не проявит осторожным. За три года оно наверняка не рассеялось. Нет, раньше, чем на следующей ступени даже не сунусь под купол. Глава 29 Этого воскресенья я ждал с нетерпением. Не потому что нуждался в нормальном семейном завтраке: я даже маму условно считал таковой, а уж Олег не был биологическим отцом даже моему телу. Но радовать я собирался как раз Олега. Делать это я не торопился, расправился со своей порцией, налил чаю, а потом, как бы между прочим, сказал: — Кстати, Олег, а когда ты опробовать установку собираешься? Он застыл с вилкой у рта и недоверчиво на меня посмотрел. Впрочем, молчание длилось от силы пару секунд. — Ты сделал? Ушам своим не верю, — пробормотал он. — А чего мы тогда тут сидим? — Завтракаем, — напомнил я. — Позавтракать можно и потом, — возразил он. Он стоял уже у двери и если чего и ждал, то только того, что я все брошу и немедленно отправлюсь с ним. — Олег, остынет же все, — возмутилась мама. — Верочка, я наелся. Вот совершенно не могу больше есть, — заявил этот прохиндей. — Вчера был такой вкусный плотный ужин, что я уже подумываю, не сесть ли на диету, а то растолстею и буду выглядеть рядом с такой красавицей, как мешок на ножках. И если бы денежный. — Он вздохнул. — Ярослав, ты идешь? — Чай допью и пойдем, — ответил я и ухватил к чаю кусок замечательного маминого пирога. В отличие от Олега, я мог есть сколько угодно: у меня все уходило в энергию и мне не грозило стать мешком на ножках. Олег проводил кусок завистливым взглядом, потоптался немного на пороге, потом с трагической миной на лице вернулся к столу и тоже взял кусок пирога. Мама улыбнулась и подсунула ему блюдо поближе. Создавалось впечатление, что ее ничуть не беспокоило потолстение мужа. — Расскажи хоть, что сделал, — страдальчески пробормотал Олег. Страдание сильно смазалось из-за того, что он набил рот и говорил одновременно с пережевыванием. — На месте и расскажу, и покажу, — пообещал я. — Нам бы еще кого-нибудь в качестве пациента. — Веру не дам, — забеспокоился Олег, поскольку вариант был только один. — Пока сам не смогу убедиться, что безопасно, она в кресло не сядет. — Ой, Олег, что там может быть опасного? — удивилась мама. — Мало ли: зубы могут удлиниться или вообще вторым рядом вырасти. — Там нет ничего для выращивания зубов, — напомнил я. — Теоретически тоже можно сделать, но пока насадка только для лечения и восстановления эмали. — Я в Ярослава верю, — твердо сказала мама. — Так что на мне и проверите. В крайнем случае лишние зубы всегда можно удалить. — Оптимистка. Зубов лишних не бывает, можешь мне поверить. — Олег поскреб по столу, собирая крошки в тарелку, и опять подскочил. На месте ему сегодня не сиделось. — Пойдемте же. Ярослав не стыдно дразниться? В конце концов, я тебе почти отец. Мама рассмеялась и тоже поднялась, пришлось подчиниться их двойному давлению и отставить чашку с недопитым чаем. В бывший магазин, из части которого Олег выкроил себе кабинет мы, спускались вместе. Там мама сразу уселась в кресло, с опаской покосилась на установку и сказала: — Я готова к проверке. Первым делом я вытащил ящик с пластинами, которые Олегу раньше не показывал, достал одну и протянул мама. — Прикуси ее. — Стой! — крикнул Олег. — Нужно сначала провести диагностику. — Так это она и есть, — ответил я. — Это миниартефакты, снимающие состояние зубов и отпечаток ауры, чтобы ничего не путать и проводить лечение точно по показаниям. Мама осторожно прикусила пластину и застыла с ней в зубах, вопросительно на меня глядя. — Достаточно пары секунд, — сказал я Олегу. — Теперь ставишь пластину вот сюда. Мама, положи руку на этот выступ. Ага, Олег, видишь, загорелся зеленый огонек? Это значит, что пластина этого пациента. — А зачем такие сложности? — удивился он. — Я думал, сразу после диагностики лечение. К чему переводить артефакты на ерунду? — Какая ерунда? — возмутился я. — У нас солидная стоматологическая клиника. Даже карта пациента по передовой технологии. Вот смотри. — Я нажал на выступ рядом с местом, куда вставлялась пластина, и в воздухе зависло изображение зубов. — Два небольших серых пятнышка говорят о том, что повреждена эмаль. А вот это темное — серьезная проблема с зубом. Скорее всего, он побаливает да, мам? Она смущенно кивнула. — Веря, я же предлагал посмотреть, — возмутился Олег. — Нельзя так легкомысленно обходиться с собственными зубами. Иначе потом придется протезировать. А это больно, неудобно и стоит много денег. — Никто ничего протезировать не будет, — возразил я. — Берешь вот эту фиговинку, которая присоединена к резервуару, и приставляешь к больному зубу. — Именно к больному? К поврежденной эмали? — Именно так, — согласился я. — Действия контролируешь по иллюзии. — Ага, — он взял «фиговинку», которая была переделана из насадки-сверла. — И как оно контролируется? — Ножной педалью, — указал я. — При достижении результата выключится само. Олег нажал педаль, и артефакт зажужжал в привычной ему манере. — Просто приставить к зубу? Все равно к какой части? Или непременно на повреждение?