– Рада вас видеть, господа, – просто ответила девушка и протянула новым знакомым руку. Те по очереди пожали ее, причем гимназист при этом ужасно покраснел. Видимо, ему не часто удавалось коснуться особы противоположного пола. Закончив с процедурой знакомства, молодые люди стали рассаживаться за столом, но не успели они расположиться, как дверь распахнулась, и в комнату вошли еще два человека. Первым был довольно представительный господин, которого можно было принять за преуспевающего адвоката или врача, а второй была молодая женщина с решительным выражением на лице. Все встали, приветствуя их, причем студент поздоровался с ними как старый знакомый, а остальным они представились: – Меня зовут Ипполит Сергеевич, а это Искра! – сказал адвокат, пожимая новым товарищам руки. – Как вы сказали? – конфузливо переспросил Аркаша. – Искра? – Не всем нужно знать наши настоящие имена, – спокойно ответила ему женщина, вперив в молодого человека испытующий взгляд. – Конечно… я понимаю… извините, – пробормотал еще больше смутившийся гимназист. – Какие новости? – спросил Григорий. – Увы, ничего сколько-нибудь обнадеживающего я вам не скажу, – пожал плечами Ипполит. – Тирания торжествует, и борца за народное счастье ожидает виселица![102] – Сволочи! – глухо пробормотал Максим и сжал пудовые кулаки. – Хуже другое, – нервно заявила Искра. – Жертва эта будет напрасна! Все зря! – Почему вы так говорите? – возмутился студент. – Пусть покушение не удалось, но наш товарищ показал пример бесстрашия и… – И промахнулся! – Попасть с двадцати шагов – не такое простое дело! – А что мешало ему подойти ближе и выстрелить в упор? Я же говорила, что дело надо поручить мне! – Не горячитесь, товарищи, – остановил перепалку адвокат. – Криком мы ничего не добьемся. Хотя Искра права. Если бы нашелся решительный и хладнокровный человек, сумевший подойти достаточно близко… – Нужно еще, чтобы он умел стрелять! – негромко заметила Гедвига. – Что вы имеете в виду? – Ничего, – пожала плечами барышня. – Просто для всякого дела нужен навык, и стрельба в этом смысле ничем не отличается от адвокатуры или любого другого занятия. Вам нужно просто найти такого человека, который не испугается и не промахнется. – И где же вы видели таких людей? – удивленно воскликнул гимназист. – На войне, – просто ответила хозяйка квартиры. – Правда, это был один человек, но он действительно никогда не промахивался. – Вы были на войне?! – Вот уж не думала, что среди ваших знакомых был бретер! – хрустнула пальцами Искра. Присутствующие дружно уставились глазами в женщин, невольно сравнивая их между собой. Обе они были молоды, стройны и красивы, но каждая по-своему. Гедвига была брюнеткой, тщательно и со вкусом одетой, как и полагается модистке. Искра была ее полной противоположностью. Светло-русые волосы были гладко зачесаны назад, строгое темно-серое платье лишено каких-либо украшательств, подчеркивая, что ее владелица – натура целеустремленная и не собирающаяся тратить время на всякие глупости. – Нет, это был простой солдат, – ответила ей хозяйка квартиры, и в ее голосе прозвучала легкая горечь. – И где же он теперь? – Не знаю. Кажется, где-то в Рыбинске, а может, еще где. – Н-да, мудрено будет сыскать человека, да и надо ли? – Вам виднее, Ипполит Сергеевич… Кстати, господа, не угодно ли чаю? – Было бы недурно! – оживился студент. – А то мы с товарищами голодны как волки. – Тогда вы должны помочь мне с самоваром. Обычно я его не ставлю, поскольку греть ведро воды, когда нужна одна чашка, право же – расточительство. Но нынче у меня столько гостей, что ведро будет в самый раз. – Барышня, а давайте я, – выступил вперед Максим. – Оглянуться не успеете, как самоварчик поспеет. Я в этом деле мастак! – Сделайте одолжение, – улыбнулась Гедвига. – Пойдемте, я покажу вам кухню. – Что ты обо всем этом думаешь? – тихонько спросила Искра Ипполита, когда хозяйка с помощником вышли. – Не знаю, прежде она не говорила мне о подобных знакомствах. – Ты ей доверяешь? – А почему нет? – Не знаю, какая-то она… – Уж не ревнуешь ли ты? – Что за глупости! – Прости, но это ты говоришь глупости. Гедвига – хороший и надежный товарищ. А если не хочет выглядеть синим чулком, так это потому, что профессия у нее такая! Кстати, она очень недурная модистка и пользуется популярностью. Это может помочь в нашем деле. – Ты поэтому дал ей денег на открытие мастерской? – И поэтому тоже. Довольно. Мы привлекаем ненужное внимание. Ступай к молодым людям и рассказывай им о страданиях народа. Лучше всего гимназисту, мастеровой и так все про это знает. Нам нужны исполнители! Молодая женщина кивнула в ответ и подошла к Аркаше. Тот внутренне поежился, но постарался приосаниться, пытаясь представить себя более взрослым. – Вы курите? – томно спросила она, доставая папиросочницу. – Нет. То есть – да, – совсем смешался тот. – Берите, – улыбнулась Искра. – Благодарю, – покраснев, ответил тот и протянул руку. – Как вы думаете, – внезапно спросила женщина, – такие стрелки действительно бывают? – Не знаю. Наверное… – А вы могли бы стать таким стрелком? Длинный гудок в клочья разодрал ночную тишину, давая знать мастеровым, что пора просыпаться и идти на работу. Всего гудков давалось три. Первый будил работников, второй указывал, что пора выходить из дому, а третий звучал перед тем, как заводские ворота запирались. Тут уж, как говорится, кто не успел – тот опоздал. А наказание за опоздание одно – увольнение. Вот и поторапливаются рабочие, прихлебывая пустой чай, а то и просто кипяток, заедая его коркой хлеба. Если она есть, конечно, эта корка. Покончив со скудным завтраком, мастеровые покидают свои убогие жилища и нескончаемым потоком идут на свои фабрики и заводы. Хотя какие они свои? У них хозяева есть, а дело рабочих – с утра до вечера трудиться на них, чтобы заработать себе и своим детям на хлеб, делая при этом богатых еще богаче, а самим оставаясь в нищете. Впрочем, далеко не все среди мастеровых нищие. Случается среди них и рабочая аристократия, вроде Акима Филиппова. Человек он звания хоть и самого простого – из крестьян, однако же цену себе знает! Шутка ли, машинист парового молота. Это вам не фунт изюму, или какой-нибудь там простой кузнец! Правда, к нынешнему своему положению шел Аким Степанович долго. Вон уж и волосы, бывшие некогда цвета воронова крыла, совсем поседели. А спина, бывшая с молодости прямой и крепкой, теперь по-стариковски сутулая. Кстати, Акимом Степановичем его сроду никто не называл. В молодости все больше Акимом, или даже Акишкой был, а к старости стал Степанычем. А вот так, чтобы вместе… рылом не вышел. Но в своем деле он – дока! Этого не отнять. Владелец, а по совместительству директор и главный инженер, завода господин Барановский как-то, хвастаясь перед заказчиками, показал им фокус. Снял с живота золотые часы с цепочкой, раскрыл крышку, да и положил на наковальню. А затем махнул Степанычу рукой, дескать, делай! А тому что, дернул за рычаг, и тысячепудовая баба парового молота полетела с верхотуры вниз… Казалось, что сейчас от барских часиков и мокрого места не останется, ан нет! Остановил старик свой мудреный механизм. Петр Викторович даже побледнел маленько, хоть старался виду не подавать. Затем Степаныч молот назад поднял, да и отпустил часы, или как их еще господа называют – брегет. Глядь, а крышка-то закрыта! Ну и хозяин, понятно, рад-радехонек, стал показывать собравшимся, что на них даже царапины нет. Вот так-то, знай наших! Степанычу тогда восхищенные его умением заказчики даже аплодировали. Ну и господин Барановский не обидел, пожаловал от щедрот своих – красненькую[103]. А чего? Десять рублей не всякий рабочий в месяц жалованья получает, а тут пожалуйста, можно сказать, задарма! Филиппов тогда на радостях… нет, не то, что вы подумали, водку он считай и не пьет, разве что на великий праздник, и то, если угостят. Нет, он тогда дочке своей – Стеше – платок купил красный, да не ситцевый, а чистого шелку! А еще бусы и отрез на платье. Не поскупился! Две радости в жизни у Степаныча. Мастер он от бога, и дочь у него красавица! Жили они вдвоем. Мать Стешина померла, когда та еще совсем маленькой была, а вдругорядь жениться машинист не стал. Жили, кстати, неплохо. Можно даже сказать – зажиточно! Домик у них был свой и даже с маленьким садом. Зарабатывал старик хорошо – без куска хлеба не сидели, как иные. А хозяйством Стеша занималась, даром что ей от роду всего шестнадцатый год пошел. Мысли о дочери всегда радовали старика, и в фабричные ворота он, в отличие от прочих мастеровых, вошел с улыбкой. У остальных рабочих лица были хмурыми, а иной раз даже угрюмыми. Ну а чего им радоваться-то? Работать надо! С началом рабочего дня заводские стены заполнил гул. Громко бухал молот, гудели станки, да пыхтела паровая машина, приводившая их в действие. Заказов у предприятия Барановского хватало. Военному и морскому ведомствам нужны были зарядные трубки, станки для артиллерийских орудий, снаряды и многое другое. Война хоть и недавно кончилась, но за ее время запасы у российских военных изрядно сократились, и теперь требовалось их срочно восполнить. Впрочем, было на заводе место, куда шум практически не доставал. Это был кабинет Петра Викторовича, служивший ему заодно и чертежной мастерской, и аудиенц-залом, и всем, что бы ни понадобилось хозяину. Сейчас он принимал в нем своего двоюродного брата и по совместительству совладельца, только что вернувшегося в Петербург из очередной поездки. Владимир Степанович был на восемь лет младше своего родственника, но уже успел стать довольно знаменитым изобретателем в области военной техники. – Наконец-то ты вернулся, – озабоченно сказал Барановский-старший, нервно потирая руки. – О тебе не раз уже справлялись из министерства. – Что у них там еще стряслось? – Точно не знаю. Кажется, возникли проблемы со снарядами к пушке твоего изобретения. Гильзы у них помялись, или что-то вроде этого. – Это все из-за небрежного хранения. – Может, и так, но ретроградов из ведомства генерал-фельдцейхмейстера убедить в этом будет весьма непросто! – Конечно! С картузами такого не случается, – не без сарказма в голосе воскликнул Владимир, как будто кого-то передразнивал. – А я тебе говорил, что для твоих, как ты их называешь… унитарных патронов? Так вот – их время еще не пришло! Теперь эти кувшинные рыла тебя с потрохами съедят! – Ну, полноте, кузен. Все не так плохо. Моряки нашу пушку на вооружение приняли, военные от горных орудий тоже вряд ли откажутся, так что без заказов мы не останемся. – Но все же тебе лучше утрясти все спорные вопросы с министерством, и не откладывая!