– До сих пор не могу понять, как вы, молодой человек, уговорили меня на эту авантюру! – покачал он головой, глядя на Будищева. – Но не могу не признать, что в этом есть некое очарование. – Поверьте мне, Бруно Карлович, – усмехнулся в ответ Дмитрий, – не пройдет и недели, как к вам выстроится очередь из не в меру эмансипированных дам и девиц, желающих такую же стрижку. – Ваши бы слова да богу в уши! – покачал тот головой и стал собираться. – А можно мне зеркало? – робко спросила Стеша, мало что понявшая из этого разговора. – Прошу прощения, сударыня, – расшаркался парикмахер, – у меня, конечно же, есть с собой зеркало, но совсем крохотное. Умоляю вас, не надо в него смотреться, а то вы не сможете уловить и сотой части того, что с вами произошло. Тут нужно большое трюмо! – У меня есть такое в мастерской, – мягко улыбнулась Анна. – Господин мастер прав, в маленьком зеркале ты ничего не увидишь. – Тогда пойдемте! – Подожди секунду, – остановила ее портниха и надела на голову девушки небольшую шляпку с полями. – Вот теперь можно идти. Едва они покинули палату, лежавшие вместе с Филипповой женщины переглянулись, и самая старшая из них презрительно поджала губы. – Срамота! – безапелляционно заявила она. – Ага, – тут же поддержали ее соседка, однако, немного подумав, добавила: – Но красиво… Степанида Филиппова стояла перед большим зеркалом в мастерской госпожи Виртанен и не могла поверить своим глазам. Неужели эта красивая барышня в новеньком костюме из серой шотландки и есть она – Стеша? Сверху приталенный жакет с отложным воротником, снизу широкая юбка, чуть-чуть не доходящая до щиколоток и открывающая изящные ботиночки со шнуровкой и на небольшом каблуке. У нее таких сроду не было, и девушка непременно упала бы, спускаясь по лестнице, если бы не держалась крепко за руку Дмитрия. Но самое главное – прическа. Конечно, парикмахер не смог вырастить ей волосы, но он сотворил другое чудо. Стрижка осталась короткой, но ни у кого язык бы не повернулся назвать ее мужской, настолько она была изящной и женственной. Семка, увидев ее, так и остался столбеть с открытым ртом, Анна доброжелательно улыбалась, довольная своей работой, и лишь Дмитрий оставался невозмутимым. «Я вправду красивая?» – одними глазами спросила у него девушка. «Я же тебе обещал», – так же безмолвно ответил он ей. – Стешка, какая ты… – смог, наконец, выдохнуть ученик гальванера и прервал их невербальное общение. – Какая? – лукаво усмехнулась потенциальная невеста. – Такая-такая-такая… – не мог подобрать от волнения слов мальчишка. – Варежку закрой, кишки простудишь, – добродушно усмехнувшись, остудил его пыл Будищев. – В лавку-то за булками сходил? – Конечно! – Тогда пойдемте чай пить. Степанида отощала, поди, на казенных харчах. Стеша, услышав про еду, тут же побежала накрывать на стол, Семен увязался за ней, а Анна и Дмитрий остались наедине. – Вы настоящий добрый волшебник, – серьезно глядя на него, сказала портниха. – Я знаю, – усмехнулся тот в ответ. – Только мадам Ряполовой не говорите, а то у нее на этот счет другое мнение. – Вы все шутите, а ведь за что бы ни взялись, все вам удается, все получается. – Поверь мне, Аннушка, далеко не все. – Где вы нашли этого парикмахера? – Бруно? В театре. – И уговорили прийти постричь бедную девушку в больницу? – Ох, знали бы вы, сколько этот старый еврей с меня содрал! – Еврей? А мне показалось, он итальянец или что-то вроде этого. – Мне тоже так казалось, пока он не стал торговаться. – Но ведь оно того стоило? – Судя по реакции Стеши – да. – А ведь девочка серьезно в вас влюблена, – неожиданно заявила Анна и пытливо взглянула Дмитрию в глаза. – Вы понимаете это? – Бывает, – пожал тот плечами. – Они с Семкой в таком возрасте, что не любить кого-нибудь просто не могут. Ничего страшного, пройдет. – Вы думаете? – Знаю. Лет семь назад я сам был таким. Блин, как же давно это было! – Боже, как вы еще молоды. – Не прибедняйся, Аннушка. Ты у нас еще хоть куда! – не удержался от комплимента Дмитрий, но госпожа Виртанен привычно проигнорировала лесть и как ни в чем не бывало продолжила: – Кстати, интересно, как на новый наряд и прическу Стеши отреагирует Аким Степанович? – Спросит, сколько это стоило, и, узнав, что нисколько, успокоится. Да, раз уж зашел разговор о Степановиче, у меня будет одна просьба. – Конечно. – Отвезешь Стешу домой? Я дам вам денег на извозчика. – Хорошо. Но почему вы сами не отвезете? – Ну, во-первых, ему будет приятнее увидеть с дочерью вас, а не меня. – Пожалуй, что так, – улыбнулась портниха. – А во-вторых? – Во-вторых, сегодня вечером я занят. – Клиенты? – Родственники. – У вас есть родственники? – Ага. Дальние. Приглашение от «дальних родственников» Будищев получил вчера. Привез его самый настоящий ливрейный лакей – представительный мужчина с густыми бакенбардами и безукоризненно выбритым подбородком. Удостоверившись, что перед ним находится адресат, он протянул пакет из плотной бумаги, запечатанный сургучом с каким-то странным оттиском – на геральдическом щите крыло и лапа птицы[155]. Дмитрий тут же про себя окрестил это изображение «пернатым окорочком». – Ответ для их сиятельства будет? – осведомился посланец. – Сейчас посмотрим, – пожал плечами получатель депеши и сломал печать. Послание гласило, что его завтра вечером ждут в доме Блудовых для серьезного разговора. То есть про беседу не было ни слова, но из письма было понятно, что зовут не на рюмку кофе. – Передайте Антонине Дмитриевне, что я буду. – Мы Вадиму Дмитриевичу служим-с, – с чувством отвечал лакей. – Впрочем, как изволите-с. Передадим. Не дождавшись чаевых, слуга еще раз поклонился и отправился восвояси. Вид у него при этом был, как у дипкурьера, с риском для жизни доставившего правительственную ноту враждебному государству и теперь благородно не требующего награды за свой подвиг. – Здравствуйте, – просто сказал Будищев, когда уже знакомый ему слуга, проводил его в апартаменты графа Блудова. Вадим Дмитриевич встретил его сидя за большим столом из полированного дерева. Надо сказать, что ростом хозяин кабинета не вышел, назвать дородным его тоже было достаточно затруднительно, а потому выглядел он на фоне столь внушительной мебели несколько комично. Антонина Дмитриевна сидела чуть поодаль в углу, в кресле-качалке, и ее ноги были укрыты пледом. Заметив вошедшего, она улыбнулась и поздоровалась в ответ: – Как хорошо, что вы пришли, Дмитрий. – Присаживайтесь, молодой человек, – бесцветным голосом проговорил граф и кивнул на один из стоящих вдоль стены стульев. – Ничего, ваше сиятельство, я пешком постою, – попробовал проявить скромность отставной унтер, но не преуспел в этом намерении, поскольку Блудову в этих словах небезосновательно послышалась издевка. – Не юродствуйте, – поморщился Вадим Дмитриевич, однако настаивать не стал. – Впрочем, как будет угодно. Я пригласил вас, чтобы обсудить сложившееся положение и попытаться прийти к взаимовыгодному соглашению. – Я вас слушаю. – Обстоятельства сложились таким образом, что вы стали в последнее время очень известны в определенных кругах. Причем я бы даже сказал – скандально известны!