Евнух быстро, постоянно всхлипывая и прославляя милость султана, несмотря на свою комплекцию, пополз задом к двери. Такой прыти от него было трудно ожидать. – А ты, Мехмед? Что скажешь ты? – султан посмотрел на Кепрюлю. Тот был совершенно спокоен и на его лице не дрогнул ни один мускул. Великий визирь знал себе цену. – Каймакам-паша имеет, что сказать моему повелителю, – произнес он. Час Дауд-бея пробил. – Что скажешь, Дауд-паша? – султан перевел взгляд на него. – Наложница по имени Изабелла бежала из дворца повелителя полумира не просто так. – Что? – султан впился глазами в пашу. – Что ты сказал? – Она была подослана нашими врагами, мой государь. От такого заявления у всех присутствовавших перехватило дыхание. Этого не ждал и сам великий визирь. Все посмотрели на каймакам-пашу с нескрываемым удивлением. «Он сошел с ума!» – мелькнула мысль в голове Кепрюлю. Так рисковать было опасно. Падишах за подобное не помилует, если Дауд не докажет ему что он прав. – Подослана? – переспросил султан. – Подослана во дворец? Так, Дауд-паша? – Я поставлен падишахом полумира на свое место, чтобы защищать падишаха от врагов. – Я это знаю! Ближе к делу, Дауд-паша! – торопил каймакама султан. – Пленница из ляшских земель Изабелла появилась в Стамбуле… – И это известно всем, каймакам-паша! Поясни то, что ты сказал! Кто подослал её?! Дауд-бей ответил: – Её привезли из Крыма, мой повелитель. Там она была поначалу продана в гарем перекопского мурзы Салават-Гази бея. Тот бей был недавно убит урусами во время битвы. Но из гарема мурзы девка эта быстро попала в Бахчисарай и уже не в качестве рабыни. Султан ничего не понял из того, что говорил Дауд-бей. – Мурза Перекопа? – переспросил падишах. – Это женщина из гарема перекопского мурзы? Что это значит? Вахид-паша? Мухаммед Авджи посмотрел на казаскера Анатолии. – Что говорит Дауд-паша? – Это ложь, мой повелитель! – сказал Вахид-паша. – Дауд-паша желает очернить меня в глазах повелителя! Возможно, что он и стоит за происшедшим в гареме! – Нет, мой повелитель! – вскричал Дауд-бей. – Изабелла была подослана сюда врагами повелителя османов! Её тайно переправили в Стамбул. Она должна была попасть в гарем падишаха полумира и покорить его! – Покорить меня? –Да, мой повелитель. Враги через эту женщину желали влиять на падишаха полумира. Султан вспомнил о тех словах, которые он совсем недавно говорил этой женщине. Если Дауд прав, то враги едва не добились своей цели! Ведь он был готов сделать её своей первой одалиской! Падишах повернулся к Вахид-паше. – А ведь это ты нашел для меня эту рабыню, Вахид! Тот пал ниц и закричал: – То, что сказал каймакам-паша ложь и злобный навет! Он сводит со мной счеты, великий повелитель полумира, гроза неверных, и грозный лев ислама! Я всегда был тебе верен! Но султана эти слова не убедили. Он повернулся к великому визирю и бросил ему: – Проведи сыск по этому делу и узнай правду! Великий визирь поклонился и ответил: – Все будет исполнено, по словам великого падишаха полумира! Придворные сразу поняли какими будут выводы Кепрюлю. Ведь Дауд-бей его человек, а Вахид-паша человек Ибрагима, который метил на место великого визиря вместо Кепрюлю. Дауд-бей одним рассчитанным ударом свалил своего врага. Великий визирь Кепрюлю был доволен своим слугой… Глава 12 Проигранная ставка (Сентябрь-октябрь, 1660 год). 1 В окрестностях Могилева. 24 сентября 1660 года. Стан польской армии Стефана Чарнецкого. Польский командующий внимательно смотрел, как его драгуны отступали, поддавшись натиску дворянской кавалерии русской армии князя Юрия Долгорукого. Пан Стефан Чарнецкий был спокоен и не осуждал своих отступающих солдат. Это были новобранцы и понятно, что они лихо атаковали, но настоящего натиска не выдержали. – Пан, прикажет поддержать драгун? – спросил Чарнецкого полковник Джунковский. – Не сейчас. Еще рано. Пусть русские углубятся немного, а затем мы ударим по ним справа. Но не ранее чем они растянутся. Тогда наши гусары их сразу сомнут. – Послать две хоргуви? – Да. Двух будет достаточно. Но поведешь гусар не ты, пан полковник. Джунковский вопросительно посмотрел на Чарнецкого. Они давно воевали вместе и отлично знали друг друга. – Отчего, пан? – Сегодня большой битвы не будет. Это всего лишь атака. Долгорукий не введет в бой свои основные силы прямо с марша. – А если нам начать, пан командующий? Ведь русских меньше чем нас. Мы разгромим их! – Наша пехота слишком сырая. Вчерашние мазовецкие крестьяне. Пики держат в руках словно палки. Остаются хорошо обученные немецкие дружины. Но наемники наши ненадежны, пан полковник. Ко мне вчера приходили полковник Шрох и полковник фон Клюге. Ты сам знаешь, что казна задолжала им последние выплаты жалования. – Но ведь нам привезли деньги дня три назад, пан Стефан? Разве нет? – удивился Джунковский. – Я думал, что с наемниками рассчитались. – Если бы. Денег прислали немного, пан Роман. И пришлось закупить фураж для лошадей и продовольствие для солдат. Сам понимаешь, что будет, если наши гусарские лошади останутся без корма. – Значит, наемники ничего не получили? – Пока нет. Я обещал им выплатить все сполна. Я дал им королевское слово в том. Но они не слишком доверяют Яну Казимиру. Они желают видеть деньги. – Немцы отличные солдаты, но всегда воюют за деньги и не терпят, если жалование не выплачивается. Полковник Шрох говорил, что тот, у кого нет денег, не должен нанимать войска. Сам это слышал, пан Стефан. Отчего ты не сказал мне раньше, что жалование им не выплачено? – А от того было бы легче, пан? Думаешь, я не думаю про то ежечасно? У меня армия в 27 тысяч человек. У Долгорукого не больше 15 тысяч. Я точно это знаю. И не могу атаковать! Должен спорить с наемниками в такой час. – А наши знатные шляхтичи что же? Я сам готов дать 200 золотых! Чарнецкий горько засмеялся и сказал: – Если бы это могло помочь, пан! И я готов дать все, что имею в кошельке – 500 монет! Но нам нужно уже сегодня больше 7 тысяч золотых. А шляхта давать денег не желает. Ведь и гусары не получили жалования. Они также дерутся пока бесплатно за отчизну. А немцам на нашу отчизну плевать… 2 28 сентября 1660 года. Битва на реке Басе. Стрелецкие полки, повинуясь приказу, дали дружный залп из пищалей. Польские жолнеры не смогли на него ответить достойно. Это были отряды вчерашних мазовецких крестьян, которые прошли довольно слабую подготовку и были совершенно не спаяны чувством локтя, так необходимым солдату в битве.