Раз! Раз! Раз! Началась работа. Тела гребцов стали сгибаться и разгибаться, и галера падишаха полетела вперед. – Скоро будем в Трапезунде, – проговорил Ржев тихо. – Слыхал, что турок нам сказал? – И что нам с того, Вася? – Там простоим долго. И у нас может появиться шанс сбежать с галеры, Федор. – Я уже не думаю сбежать, Вася. Как это сделать? Сам подумай. Нас приковали здесь и… – Погоди. В большом турецком городе нас раскуют и отправят на работы. Если стоянка продлится долго, то нас на корабле не оставят. – Пока такого не было. – Стоянки были небольшие. Но «Меч падишаха» нуждается в ремонте и в Трапезунде задержится. К ним подскочил турок и заорал: – Ага! Вы можете болтать, дети шайтана! Вот вам! Он стал хлестать их плетью по спинам, и если бы не замерзшая одежа, то Василий и Феодор получили бы множество новых рубцов. – Молчать и работать! Они налегли на весло. Там! Бум! Там! Бум! Раз! Раз! Раз! 2 Трапезунд: галера «Меч падишаха». Галера «Меч падишаха» вошла в большой порт Трапезунда. Трапезундский вайалет (провинция) османской империи протянулся вдоль морского берега больше чем на 400 километров и был густо заселен. Здесь проживало довольно пестрое население из турок, персов, греков, армян, которые занимались земледелием, рыболовством, торговлей. Город этот был некогда столицей Трапезундской империи, где властвовала византийская династия Комнинов. Но в 1461 году это государство пало под натиском османов и стало частью их империи… *** Прозвучала команда: – Порт Трапезунда! Суши вёсла! Рабы быстро исполнили требование и вздохнули с облегчением. У них будет некоторое время для отдыха. – Мы прибыли, Федор, – прошептал Ржев. – И попомни мое слово, мы простоим здесь долго. И у нас появится шанс. – Посмотрим, Вася. Твоими бы устами, да мед пить. Хотя плохо понимаю, куда мы здесь сможем бежать? – Главное сбросить цепи. – Вы про что толкуете? Про бегство? – усмехнулся Минка Иванов. – Вы меня про то спросите. Я за веслом десять лет. И много где бывал. А как бежать отсюда не понял. – Это потому, что нас с тобой не было, Минка. Мы с Федором многое можем. – Вона как? Посмотрим, чего вы можете. Рабами не так долго были, вот и мечтаете понапрасну. Знаете, что с беглыми делают, коли ловят их? – Палками бьют по пяткам? – спросил Федор. – И палками бьют. И на кол сажают. – Тихо! – проговорил Мятелев. – Корабль стал на якорь… **** Капудан-паша галеры «Меч Падишаха» Мустафа, уже третий за последние два месяца капитан этого проклятого корабля, вздохнул с облегчением. Они прибыли в порт, и он сохранил корабль падишаха. Мустафа ранее был спахием1, держателем большого имения, и служил в тяжелой коннице. И карьера его складывалась удачно и богатства умножались. После удачного рейда против гайдуков на Старой Планине (Болгария) он был назначен бюлюк-пашой и стал начальником войск санджака. Но видно гнев Аллаха пал на его голову и однажды повстанцы вырезали весь его отряд, и бейлер-бей возложил всю вину на него. Его хотели казнить, но авторитет его отца, славного воина, помог ему избежать смерти. Мустафу отправили на войну с гяурами простым всадником тяжелой конницы. Там он храбро сражался и получил возможность перейти в военный флот и быстро стал довольно неплохим моряком под руководством храброго флотоводца Эмин-бея. И вот ему доверили корабль под собственную команду. Поначалу Мустафа даже обрадовался, но его радость продолжалась до тех пор, пока он не узнал, что это печально известная галера «Меч падишаха». Капитаны этой галеры гибли со странным постоянством и потому её назвали проклятой. – Слава Аллаху! – проговорил начальник над гребцами Абдурохман. – Он не допустил гибели корабля. – «Меч падишаха» нуждается в большом ремонте, – ответил Абдурохману капудан. – Без ремонта галера не выдержит больше ни одного рейса. – Верно. Стоит обновить мачту и поменять такелаж. – И дно почистить, а на это понадобится время. Простоим не меньше двух месяцев до начала навигации. А я говорил еще в Казы-Кермене, что глупо пускаться в плавание зимой. Но кто меня слушал, Абдурохман? Султан повелел всем подготовиться к большой войне. – Наш падишах решил вмешаться в войну межу гяурами, – проговорил Абдурохман. – Кто может противиться его священной воле? – Никто, – поспешно согласился капитан. – Но нам сейчас все рано придется стоять в порту Трапезунда. Разве нет? – Придется. И что с того? – не понял капитана галеры Абдурохман. – А то, что наши гребцы будут жрать и бездельничать. – Найдется и для них работа. – Я знаю. Но половину гребцов мы легко сможем отдать во временное пользование местным владетелям имений и маслобоен. Им нужны работники, но они не желают тратиться на рабов. Один из них уже просил меня уступить ему два десятка гребцов. Абдурохман понял все. Капитан Мустафа не решался пойти на такой шаг без него. Все же галера была не его личная, а принадлежала падишаху, как и гребцы на ней. – Это можно устроить. А сколько обещает нам тот человек? – По десять динаров за каждого раба в течение двух месяцев. – Это неплохо, – проговорил Абдурохман. – Но что будет, если рабы сбегут? Ведь для отправки их на берег нужно снять с них цепи. А если они убегут, то нам с тобой, почтенный Мустафа, придется компенсировать их стоимость из наших кошельков. – Убегут? Здесь? Куда? Мы отправим на работы гяуров-урусов, которым некуда бежать в незнакомой стране и в незнакомом городе. Абдурохман задумался. Глупо было упускать шанс пополнить кошелёк. – Значит по десять динаров? – По десять за одну голову, – сказал капудан-ага. – Треть твоя, Абдурохман. – Треть? Я согласен за половину. – Это и есть половина, Абдурохман. Мне треть. Треть тебе. И треть остальной команде галеры. Никто не должен нас выдать. А что может заткнуть болтливую глотку кроме золота? – Ты прав, почтенный капудан. Пусть будет треть… *** Воины с ятаганами в сопровождении Абдурохмана спустились на нижнюю палубу к гребцам. За ними шел толстый мужчина в шелковом халате и большом тюрбане. На его обвислых дряблых щеках был нездоровый румянец – ему было тяжело спускаться вниз. – Я говорил тебе, почтенный Дауд-бей, чтобы ты не утруждал себя понапрасну. Я бы сам подобрал тебе рабов. – Нет, Абдурохман. Если я плачу вам по десять динаров, то хочу получить крепких рабов. И отберу их сам, – проворчал толстый турок. – Как тебе будет угодно, почтенный Дауд-бей. Выбирай. Но не забывай, что тебе можно взять только невольников из урусов. – Сам помню. Вы боитесь отпускать тех, кто знает империю османов? А много таких у вас? – Рабов из числа правоверных? Есть немного. Это воины проявившие трусость в бою или каратюрки2 проданные в рабство за мятеж. Турок стал внимательно осмаривать рабов. Он ощупывал мышцы и приказывал гребцам открывать рты. – Вот этого! И вот этого! – он указал толстым пальцем на двух рабов. – Хороший выбор. Расковать! – Абдурохман кивнул корабельному кузнецу.