В каземат вошел кузнец и стал сбивать с Федора цепи. Мятелев решил больше не задавать вопросов. Судьба стала поворачиваться к нему лицом… Глава 7 Большая политика. (1660 год). 1 Киев: ставка боярина Шереметева. Боярин Шереметев после поражения русской армии под Конотопом быстро стал подниматься вверх, и царь назначил его одним из командующих своими силами в Украине. Государь великий Алексей Михайлович требовал побед, ибо эта война порядком уже истощила силы Московского государства. Казна пустела, и росли налоги. Крестьяне бежали от своих помещиков на вольные земли за Урал и на Дон. По дорогам шалили тати и грабили купцов. То и дело в разных местах царства обездоленные поднимали восстания против воевод и бояр. Шереметев горел желанием доказать царю свою преданность и был готов разить врагов без всякой жалости. Он мало советовался с другими воеводами и сам выработал план будущей кампании. Возражений боярин не терпел и угрожал воеводам, что если его не станут слушать, он донесет в Москву об измене. После образования Приказа тайных дел в Москве бояре боялись, и эта мера подействовала. Но не на всех. Начальник стрелецкого гарнизона в Киеве молодой князь Юрий Барятинский часто ругался с Шереметевым и их споры едва не доходили до сабель. – Я, – говорил Барятинский. – Верный для государя человек! И за его величество готов голову сложить! Кто посмеет мне бросить обвинение в изменных делах? Тучный боярин Шереметев был в прошлом хорошим воином, но в последнее время заметно отяжелел и стал неповоротлив. Хотя руку имел тяжелую. Князь Барятинский был наоборот молод, строен и необычайно подвижен. Опыта боевого имел мало и за то Шереметев постоянно корил его. Все знали князя Юрия как книжника, читавшего многие военные трактаты. Он изучал войны древности и его отцу целого состояния стоили книги по военному делу. Вот и сейчас он развернул перед Шереметевым и воеводами карту земель Войска Запорожского и пытался доказать, что боярин не прав. – Наше положение уязвимо, – говорил Барятинский. – И не стоит нам повторять ошибок князя Пожарского. Всем памятен его печальный пример. Он под Конотопом на себя токмо понадеялся. – Снова яйца учат курицу, – ответил Шереметев. – Ты князь, сколь ден (дней) в войске? – Ты про что боярин? – насупился Барятинский. – Я годов поболее государю великому служу, чем ты ден, князинька. Рано тебе меня учить. Поживи с мое. – Дак года, воевода, не всегда приводят к мудрости. – Что? – Шереметев вскипел, услышав дерзость. – Мне государь наш царь и великий князь Всея Руси войско доверил! Мне! Поляки сейчас слабы. Литовцы такоже. Татары когда еще удар по нам нанесут. Турки только собираются. – Но наши лазутчики доносят, что Ян-Казимир заключил мир со шведами и все силы бросит на нас, – возразил Барятинский. – А в союзе с татарами они вдвое сильнее нас. – Хан не особо желает воевать с нами, – поддержал Шереметева воевода князь Хованский. – Он и в прошлый раз не стремился к тому, чтобы усиливать поляков. – Но султан принудит его! – Барятинский обернулся к Хованскому. Князь Иван Андреевич Хованский был также молод, но своего мнения как Барятинский не имел, и с трудами военных историков никогда не знакомился. Он во всем поддерживал боярина Шереметева. – Ты князь Юрий стрельцами киевскими командовать поставлен? Так? – задал вопрос Шереметев. – Так! – согласился Барятинский. – Вот и блюди город Киев. А мы сами с армией государевой сладим. И не нужно нам на бумаге стрелы рисовать. – С нами войска гетмана Хмельницкого выступят. Рада в Переяславле уже собралась! Гетман Юрий нам верен, – заявил Хованский. – А у него почти 20 тысяч хорошего войска. Да с такими силами мы Варшаву возьмем и принудим короля Яна-Казимира себя вассалом государя Алексея Михайловича признать! – Уж больно ты скор, князь, – вмешался в разговор воевода Ляпунов. – С поляками не сражался еще, а Варшаву уже взял. – А ты воевода с ними сражался под Конотопом, – парировал Хованский. – Не тебе меня тем попрекать! – вскипел Ляпунов. – Под Конотопом русские храбро сражались и славу великую добыли. И не вина солдат кавалерии, что битва была проиграна. Поляки и татары воины добрые. И не языком их бить надобно. – Я готов идти с саблей на них! – вскричал Хованский. – Господа! – произнес громко боярин Шерметев. – Хватит споров и ссор! Что это за военный совет! Бог с ней с битвой под Конотопом. То дело прошлое. Наш государь ждет от нас новых дел и побед новых. Чего поражение поминать? Теперь, слава богу, все по-иному. Наши войска взяли Брест и отогнали польских гусар от Слуцка. Гетман Хмельницкий в Чигирине. Они примет татарский удар на себя если что. –Польские войска, как нам доносят, возглавит уже не Потоцкий, а Стефан Чарнецкий, – предупредил воевода князь Долгорукий. – А многие воеводы знают его как отличного полководца. Он много раз доказал это. – И что с того? Не пугает меня Чарнецкий, – хвастливо заявил Хованский. – Пошли меня, боярин, против Чарнецкого! Это заявление не понравилось и Шереметеву. Он досадно поморщился. Не заря этого князя называли «тараруй». Пустобрех он всегда пустобрех. Хотя если отправить его в поход с опытными в военном деле полковниками, то… Хованский знатен, и по породе место ему во главе войска. Да и ему с ним полегче будет. Умничает Хованский не много, и во всем послушен старшим. – Сразу же после Рады казацкой, когда статьи перяславские будут закреплены, совместно с силами гетмана мы выступим против поляков. Главное для нас разгромить их армию до подхода хана Мехмед Гирея. Врагов стоит бить поодиночке. А там и султан турецкий и король Ян-Казимир станут посговорчивее. Нам нужна победа. Враги сейчас слабы как никогда. И это хорошее время для выступления в поход. Нам нужно закрепить успех наших войск под Брестом и Слуцком. Воеводы русской армии молчали. Шереметев сказал свое слово… 2 Переяславль: Рада. Город Переяславль снова был полон казаков и старшины. Вчера сюда приехали представители русского командования пописывать новый договор от имени царя Алексея Михайловича. Повторялась ситуация 1654 года. Тогда гетману Богдану стоило больших трудов собрать здесь буйную и непокорную казачью вольницу. Не все были довольны тем, что гетман выбрал себе в высокие покровители московского царя. Но авторитет Богдана был велик. Это был тот гетман, который мог надеть на себя корону и стать новым европейским монархом и возродить если не королевство, которое существовало при Данииле Галицком, то хотя бы великое княжество. Но сейчас его уже не было в живых. А новый гетман Юрий был всего лишь тенью своего отца. На улицах города то и дело вспыхивали стихийные драки между сторонниками разных полковников. Гетманская стража даже перестала вмешиваться в такие потасовки. Казаки сейчас дрались, а уже через час пили в корчме горилку, а топотом снова дрались. Московские послы без дела на улицы города не совались. А если и выходили, то с большой охраной. Это был совет большинства членов генеральной старшины. Мало ли что могло произойти. Из-за пустяковой драки мог разгореться большой скандал. А сам гетман Войска Запорожского Юрий Хмельницкий в сопровождении генерального хорунжего Ивана Яненченко, никем не узнанные, ходили по городу. Они были в одежде простых казаков. Это молодой Хмельницкий захотел узнать, что происходит в городе. – Зайдем в корчму и выпьем по кружке пива, пан Иван. Яненченко был согласен и кивнул в ответ. Тем более что большая корчма была прямо перед ними. – Здесь много чего можно услышать, Иван. – В корчме у многих в голове хмель, а не разум гуляет. – Под хмелем многие языки распускают. – Но скажут ли что путное? – Скажут. Я хочу знать, что думают о новом договоре с Москвой. Полковники Сомко и Брюховецкий доказывали мне, что это желание казачества быть с белым царем. Ты ведь считаешь не так, пан Иван? – Юрий, все не просто. – Вот и узнаем, что думает казачество. Народу в корчме собралось много. Гетман и хорунжий с трудом протиснулись к одному из столов, где уже сидели несколько казаков. Это были, судя по виду, запорожцы. Жупаны разного цвета и покроя были одеты прямо на голое тело. Были они неряшливы, но оружие имели дорогое хорошее. – Хто такие? – строго спросил их седоусый казак со шрамом на левой щеке. Это был след от пистолетной пули. – Казаки нежинского полка, пан запорожец, – ответил Яненченко. – Я Иван, а мой приятель Юрий. Мы готовы угостить вас хорошей горилкой. Ибо всегда есть, про что послушать у бывалого казака. В вы, по всему видать, бывалые. –Садись! – седоусый запорожец тряхнул серьгой и указал прибывшим на стулья. – Всякий не станет пить со мной! Но ты я вижу, казак. Хоть и молодой. Меня зовут Яким Перебей Нос. А это мои друзья. Все запорожские казаки. Эй! Запорожец позвал слугу и приказал ему нести еще горилки и закусок разных. Он сразу смекнул, что у этих молодых казачков деньги есть. –На Раду прибыли? – спросил Ивана Яненченко молодой запорожец, что сидел рядом с ним. –Да. Вместе со своим полковником. Товарищество указало на нас. –И мы с батькой Иваном Сирком за тем же делом здесь. Погуляем на славу. –Погуляем. –Нежинский полк за союз с белым царем на Москве стоит. Я то знаю, – сказал Перебей Нос – И наш батько Иван Сирко за то же самое стоит! Не нужен нам союз с поганым ханом Крымским. Мы сколь раз татар и ногаев бивали! За соседним столом пили горилку казаки в синих жупанах подпоясанных красными кушаками. Это также были бывалые воины. Один из них с перначом сотника за поясом громко провозгласил: –За гетмана Богдана! Его казаки отозвались: