– Я Дауд-бей. В прошлом спахия, а теперь купец и владелец имений с рабами. – Ты пришел сюда с палачом? – Это мой слуга. Он только иногда исполняет обязанности плача. Но сейчас у него не будет работы. Я хочу с тобой говорить. Дауд опустился на складной стул, что поставил для него немой палач. – Говорить со мной? Я всего лишь галерный раб. Или ты желаешь знать, кто устроил побег рабов? Так я ничего про это сказать не могу. Турок засмеялся. – Побег? Меня не интересует этот побег, гяур. Меня интересуешь ты. – Я? Но я простой воин. Служил в войске в полку дворянской кавалерии Шереметева. Затем попал в плен и стал рабом. Что во мне может быть интересного? – Но ты хорошо говоришь по-турецки. – Ты желаешь сделать меня толмачем (переводчиком)? – Толмачей у меня достаточно. Мне нужно от тебя иное. Ты знаешь кто такой Асан Мустафа, гяур? – Нет. – Не знаешь? Так я скажу тебе. Это второй сын великого визиря Блистательной Порты Мехмеда Кепрюлю. – Я не знаю его. – Это и понятно. Но ты похож на него. И ты знаешь турецкий язык и еще другие языки, не так ли? – Знаю польский. – И ты простой воин дворянской конницы? – усмехнулся турок. –И что с того? Разве простой воин не может говорить на нескольких языках? – Может быть. Бывает всякое. Но не в твоем случае. Ты знаешь вельмож хана в Бахчисарае? – неожиданно спросил Дауд-бей. Ржев вздрогнул как от удара хлыстом. – Вельмож крымского хана? – Да вельмож хана крымского Мехмеда IV Гирея? – Откуда я могу знать их? Я простой воин… – Не стоит лукавить, гяур. Ты не простой воин. – А кто же я? – Ржев изобразил искреннее удивление. – Ты шпион московского царя. И тебе знаком человек московского царя в Бахчисарае. «Черт! – про себя выругался Ржев. – Откуда ему про это известно? Неужели Федора пытали, и он показал это под пыткой?» Турок снова засмеялся и его толстые щеки при этом затряслись. Но он быстро взял себя в руки. – Ты думаешь, что я приказал пытать твоего товарища? Нет. Пытками не всегда добьешься того, что нужно. Я знаю, кто ты такой, ибо Дауд-бея обмануть нельзя. Я знаю, что ты и твой друг, боярский сын, хотите попасть в Стамбул. И я могу вам в том помочь. – Ты? – Я. Больше того мы можем с тобой помочь друг другу, Василий. Ты сможешь оказать много услуг своему царю, а я своему. Зачем же нам ссориться и дальше играть в никому не нужную игру? Сам Аллах свел нас с тобой. – Твой царь и мой великий государь – враги, почтенный Дауд-бей. Наши государства ведут войну. – И что с того? Эта война не навсегда. И не стоит забывать, что и твой царь и мой султан имеют общих врагов. – Это так, но с чего ты взял, что я могу быть доверенным лицом моего царя? – Если я ранее и не был в этом уверен, то теперь знаю наверняка. Ты большой человек в Москве. И не стоит говорить, что ты простой дворянин. – Хоть я и получил хорошее… – Не стоит продолжать, гяур! – прервал его Дауд-бей. – Мне эта игра надоела. – Желаешь допросить меня при помощи палача, эфенди? – Зачем? Ты мне нужен. Думаешь, если я узнаю имя человека вашего царя в Бахчисарае, то выдам его? – А разве нет? – Какая мне в том выгода? Подумай сам. – В Стамбуле многие вельможи обрадуются такой информации, – сказал дворянин. – В Стамбуле да. Они обрадуются. Они получат у султана многое за эту информацию, дворянин. Но что получу за это я? Потому я не выдам того, что мне станет известно. – Допустим, я знаю его, эфенди. Только допустим. Но если ты узнаешь, кто он, ты станешь вредить моему государю. – А вот это не так, молодой гяур. – Не так? Ты говоришь загадками, почтенный, – Ржев просил Дауда высказаться точнее. – Я могу тебе помочь хорошо устроиться в Стамбуле. – Я тебя не понял, Дауд-бей. – Ведь ты стремился в Стамбул? Именно туда ты собирался отправиться после побега из Черной скалы. Для твоего царя иметь там своего человека дело важное. А если ты станешь приближенным большого человека? Что скажешь о такой перспективе? Есть от чего закружиться твоей голове? Так помоги сначала мне. – Тебе, Дауд-бей? – Помоги мне стать большим человеком в Стамбуле! И я смогу тебя устроить на хорошую должность при мне. – Но как я могу помочь тебе? Что я должен сделать? – Выдай мне человека в Бахчисарае. – Я так и знал, почтенный. Лучше приготовь все для пыток. Я не столь глуп. Дауд-бей понял, что пора выкладывать другие козыри в игре с этим урусом. – Пытки? – переспросил турок. – Ты желаешь видеть пытку? Мой немой палач мастер на эти дела. – Я готов, – твердо заявил Ржев. – Посмотрим кто из нас крепче, твой палач или я. – Скажи-ка мне, гяур, а ты уже спал с Адике? Ржев ничего не ответил. Этот турок что-то затеял. – Значит, уже успел сделать её женщиной. Как она тебе понравилась? Молчишь? Но я вижу, что она пришлась тебе по душе. Вот сейчас я кликну людей, и её доставят сюда. И ты будешь смотреть, как её пытают и думается мне, что ты скажешь все. – Какое мне дело до твоей девки, почтенный? – равнодушно спросил Василий Ржев. – Тебе есть до неё дело, гяур. Я ведь дольше тебя живу на свете, и многое могу видеть. Ты сломался на этой девке. Сломался на ничтожной и глупой рабыне для удовольствий. Впрочем, ты молод. И я тебя за это осуждать не могу. Слушай меня внимательно, гяур. Я даю тебе шанс подумать о моем предложении. Или ты будешь мне помогать для нашей обоюдной выгоды, или я стану медленно убивать Адике. Или придумаю еще кое-что похуже. Прикажу сделать тебя евнухом. Знаешь что это такое? Турок засмеялся и покинул Ржева… *** Федора Мятелева уже три дня держали в узком и темном помещении, где он спал на холодном каменном полу. Рядом с ним валялись человеческие черепа и кости. Их он смог разглядеть, когда два раза в день тюремщик приносил ему еду. В этом месте Дауд-бей замучил до смерти не одну живую душу. – Пропал ты, гяур, – вчера бросил ему фразу турок-тюремщик, поставив миску с едой на пол. – Пропал? – Мятелев дернулся, и его цепи жалобно звякнули. – А как же! Думаешь, из этого каменного мешка кто-нибудь вышел? – Так меня надолго заперли здесь? – Наш господин Дауд-бей, да пошлет ему Аллах долгую жизнь, сажает сюда только тех, кто должен умереть.