— Вынужден отказать, так как мы идём довольно быстрым ходом. — Но ведь можно сбавить скорость и встать на якорь, — заупрямилась Лана. – Для этого лучше было бы… — Вы только посмотрите на этого знатока морского дела, — прокомментировал незаметно подошедший Габриель. – Я не разрешаю тебе купаться, так как мама бы этого не одобрила, а я здесь для того, чтобы следить за исполнением обещаний, которые ты ей давала. — Есть, сэр, — ехидно фыркнула Лана, — вы же у нас тоже знаток. Думаю, для такого моряка не вызовет трудностей сообщить, каким курсом относительно ветра мы идём? — Мы идём бакштагом, — уверенно ответил Гэб. — А вот и нет! – обрадовалась Лана, довольно подпрыгнув на месте. Она знала, что брат терпеть не может проигрывать. – Капитан Кросса, ведь это ошибка? Густые брови капитана недовольно взлетели. — Мой милый братик, — начала Лана сладким голосом, — да будет тебе известно, что мы идём в полветра правым галсом, я права, капитан? — Да, миледи, вы не ошиблись, — с искренним удивлением ответил Майкл Кросса. — Общение с моряками идёт вашим знанием морского дела только на пользу. — Зато это не идёт на пользу поведению благопристойной леди высшего света, — ехидно бросил Габриель, сверля взглядом сестру. Затем подошел ближе и наклонился к ее уху, чтобы только она могла его слышать: — Ты ведь знаешь, как я терпеть не могу публичные унижения, ты за это заплатишь. — У меня нет столько золота, чтобы расплатиться за всё, что я сотворила с тобой, братец, — усмехнулась Лана. Отойдя, улыбнулась: — Пойду прогуляюсь по кораблю. Глава 12 Безкрайнее синее небо без единого облачка, каждый лучик солнца играючи отражался на морских волнах. Редкие косячки мелких рыбёшек подплывали слишком близко к поверхности, чтобы затем пугливо дернуться и уйти поглубже под воду. Несколько белоснежных чаек перекрикивались над верхушками мачт корабля, высматривая зазевавшуюся добычу среди волн. Фрегат «Эстрелия» шёл на всех парусах под усилившимся ветром, уверенно рассекая морские волны, разбивая их в шипящую пену. Лана стояла на носу корабля, рассматривая море перед ней и уходящий вперёд бушприт. Ей хотелось кричать от переполнявших ее счастья и вдохновения. Дух захватывало, дышать было почти невозможно, а девушка, задыхаясь и не обращая на это внимания, впитывала силу стихии всем телом. «Творец Всемогущий, как же я благодарна тебе! — радовалась Лана, оглядываясь по сторонам. — Я люблю море, спасибо за него. Жаль, что мне не разрешено забраться на самый верх мачты и увидеть больше». Оглянувшись, она заметила в тени мачты Габриеля, брат задумчиво разглядывал море поверх ее плеча. В глазах брата, всегда смотревших на неё с издёвкой и самодовольством, мелькнуло сожаление и какая-то грусть. — Чего ты на меня так пялишься? — грубо спросил он Лану, когда их взгляды пересеклись. — Не одной же тебе глядеть на воду. Резко развернулся и быстрым шагом спустился по лестнице к каютам. — Миледи, прошу прощения, — раздался рядом голос старого матроса Элмера, — становится прохладно, не желаете ли спуститься вниз. Наш кок, Рэджи, приготовит вам замечательный чай из лепестков э-э...дельмира. — Моряк заметно оживился при мыслях о еде. — Он у нас мастер! Вы не пожалеете, если закажите ему какое-нибудь изысканное блюдо. — Благодарю за предложение, Элмер, — ответила Лана. — Но я сейчас ничего не хочу. В этот момент раздалась команда капитана, прервав разговорчивого моряка, и тот, распрощавшись, побежал её исполнять. «Действительно, становится холодно, — поёжившись подумала Лана, — пойду в каюту, погреюсь и высплюсь, а как стемнеет, выйду поглядеть на звёзды». Вспомнив про эти бесчисленные далёкие огоньки, она вспомнила Адриана, крышу его дома, с которой они любили смотреть на ночное небо. Затем, в памяти всплыла картина, как они вместе с ним лет семь назад убегали от злобного мистера Гэрри, мясника, работавшего в порту, которого все боялись и считали, что у него дома спрятаны трупы людей. Улыбка расцвела на её губах и, согретая воспоминаниями, Лана спустилась вниз. Зайдя в просторную и роскошную каюту, она отдёрнула занавески. Плавное покачивание на волнах, мелодичный плеск воды и тёплый уют заставили Лану лечь на кровать и заснуть глубоким сном. Девушка проснулась и уставилась в темноту вокруг, сквозь полосу между занавесками чернело небо. В коридоре слышался бубнёж проходивших мимо моряков. «Видимо, уже время ужина, — зевнув, рассудила Лана. — Не мешало бы подкрепиться». В гостевом зале её встретил стол, ломившийся от всякого рода яств, а за ним восседал довольный Габриель. — Я думала, что мы будем есть простую пищу простых моряков, — разочаровалась Лана. — Ведь от того, что на столе, нам станет плохо, во время плавания этим нежелательно питаться. — Неужели ты думаешь, что отец с мамой позволили бы нам питаться той дрянью, которую ест эта чернь. — Габриель, почему ты так неуважительно отзываешься о людях, которых даже не знаешь? — взвилась Лана. — И вообще, с твоей стороны это просто свинство. Капитан Кросса не пришёл, а ты уже ешь, хотя прекрасно знаешь, что отец терпеть не может, когда нарушаются элементарные правила приличия. — Чья бы корова мычала, — язвительно начал Гэб, с наслаждением заталкивая в рот блинчик с икрой. — Сама-то не особо признаёшь правила. И конечно, ты нажалуешься на меня отцу как самая отвратительная сестра на свете. — Ты знаешь, что я тоже люблю эти блинчики, поэтому все их съел, — огрызнулась Лана, не заметив, как вошёл капитан Кросса. Тот замер на секунду, оглядев рассерженные лица брата и сестры, затем молча сел на своё место. После напряженного ужина в обществе несносного брата единственное, чего сейчас больше всего на свете хотелось Лане, это подняться на палубу под открытое небо. Снаружи гуляла ночная прохлада, а лампы на мачтах таинственно освещали палубу приглушённым светом. Лане замерла и прикрыла глаза, вокруг звучала особая морская песнь. Много путешествующий Адриан научил подругу вслушиваться в звуки волн и ветра, находить в них мелодию. «Наверняка ни мама, ни папа, ни тем более Габриель не поверили бы в то, что море может петь, — подумала Лана. — Они бы сказали, что это всё сказки и не нужно тратить время попусту». Опустившаяся ночная темнота была почти осязаемой, и девушке пришлось напрячь зрение, чтобы добраться до борта корабля, куда едва дотягивался тусклый свет ламп. Морская даль блестела, отражая на поверхности две дорожки обеих лун. Почти звенящая тишина изредка нарушалась плеском и поскрипыванием. Внезапно Лана ощутила, как в груди растекается тоска, мелкая дрожь пошла по телу. Затем пришел страх смерти в полном одиночестве. «Если я спрыгну вниз, повешусь на этой вот мачте или просто воткну себе в горло вилку, никто не будет страдать из-за этого. Никому нет дела до того, что умерла какая-то девчонка. Мама с папой погрустили бы, но недолго: любая боль когда-нибудь проходит, а Габриель вообще был бы рад, если б я исчезла из его жизни, — мрачно подумала Лана и сразу испугалась своих мыслей, крепко стиснув борт корабля. — Но Адриан бы страдал, я это точно знаю, потому что он настоящий друг. — Картина ночного моря поплыла перед глазами, и крупная слеза скатилась по щеке девушки. — Хотелось бы сделать что-нибудь такое, что запомнят на долгие века. Но разве это возможно, когда любой отличившийся человек воспринимается в обществе так же, как и грязное пятно на белой шёлковой ткани». «Творец… почему такие мысли лезут ко мне в голову? — спросила Лана тёмное небо над головой. — Почему я не могу просто веселиться, радоваться жизни и никогда не тосковать просто так? Я добилась плавания в море, которое я большего всего люблю. Почему это меня не радует так, как мне хотелось бы?» Лана не переносила моменты тоски и безысходности, когда подобные мысли начинали атаковать ее сознание, и при этом она ощущала себя душевнобольной. Полностью погружённая в себя и борьбу с накатывающим отчаянием, она не заметила, как на палубе стало заметно темнее. Фонарь на фок-мачте погас. Встрепенувшись от заметно изменившей атмосферы вокруг, девушка повернулась и недовольно спросила в темноту: — Кто потушил лампу? Капитан приказывал оставить их гореть всю ночь. В ответ Лана услышала только звон стаканов да дружный смех матросов под палубой. Отойдя от борта, увидела, как второй фонарь на грот-мачте начал медленно потухать. «Да в чём дело? — подумала девушка, а по спине пробежал холодок. Отчётливая мысль прозвучала у неё в голове: — Что-то не так». Тревога разрослась и начала брать верх, когда последний фонарь стал тёмным. Палуба погрузилась в непроглядный мрак. Лана отчетливо слышала своё сбивчивое дыхание и ощущала неприятный, ледяной ветер, взъерошивший ей волосы. Со стороны носа корабля начали раздаваться посторонние звуки, от которых по коже побежали мурашки. Там однозначно что-то происходило. В следующее мгновение тишину разорвал громкий звериный рык, а следом яркая зелёная вспышка ослепила Лану. Девушку отшвырнуло в сторону — она упала, успев ощутить дикую боль в вывихнутой ноге и то, как ее бедро приложилось о деревянную палубу. Всё погрузилось в темноту. Когда сознание и зрение вернулись к Лане, она огляделась. Взгляд сфокусировался на двух больших бочках по бокам, кто-то оттащил ее в сторону и привалил к мачте. Затем тысячи душераздирающих криков, лязг металла, звериный рык и предсмертная мольба шквалом обрушились на девушку. Первым желанием было сорваться и убежать в свою каюту, спрятаться под кровать и зажмуриться, но перед глазами появилось чудовище с окровавленным мечом, поднимающееся на палубу. Лана тихо завыла от ужаса, зажав свой рот ладонью, и вжалась в мачту. Это было именно чудовище. Паника попыталась затопить сознание, но девушка взяла себя в руки и передвинулась чуть правее за бочку, чтобы монстр её не заметил. «Мамочки… что происходит?! — ошеломлённо пыталась сориентироваться Лана. — На нас напали…? Боже, что делать? Мамочка… Так, нужно успокоиться». Отдышавшись от первого шока и собрав крохи смелости, которые развеивались при каждом новом крике убиваемых матросов, Лана выглянула из-за бочки и увидела картину, которая отпечаталась на ее сетчатке и потом ещё долго приходила в кошмарных снах. Палуба была освящена факелами, брошенными прямо на деревянные доски, и вымазана в крови. Лана проглотила очередной вскрик ужас, протерла слезящиеся глаза рукавом платья и присмотрелась. Нападавших монстров было немного, все огромные шерстяные под два метра ростом, в чёрных плащах и с оружием на перевес. Несколько из них прижали вооруженный отряд матросов к левому борту. Вокруг было разбросано множество искалеченных тел, из которых два или три шевелились и звали на помощь, неистово вопя. Все это представляло самое страшное зрелище, которое Лана когда-либо видела. Тело девушки начала бить дрожь, она посмотрела на свои пальцы, которые словно покрылись льдом. — Принять круговую оборону! — кричал молодой голос во главе отряда. — Габриель… — прошептала Лана, всматриваясь в лица остальных выживших. Нечто бесформенное пролетело в воздухе и с силой врезалось в бочку, за которой сидела девушка, её откинуло на несколько метров к другой мачте. Придя в себя после удара, Лана, постанывая от боли в вывихнутой ноге и от нового ушиба плеча, начала отталкивать руками от себя этот бесформенный снаряд. — Ну же… Давай! Ещё чуть-чуть. О, Господи… — вопль ужаса вырвался из ее груди. Этим снарядом оказался обезглавленный труп матроса Элмера. Кровь сочилась из рваной раны на шее, заливая светлое платье Ланы. Силой воли девушка заставила себя заткнуться и сдержала новый визг, разрывавший горло. Посмотрела на свои руки, они все были в тёплой вязкой жидкости с медным запахом. Чувствуя, как её замутило, Лана поскорее отползла от обезображенного тела, изо всех сил пытаясь подавить подкатившую к самому горлу тошноту. — Мама, мамочка… — бормотала она, заливаясь слезами и, не подозревая, что в этот момент где-то далеко отсюда, в Уест-Уортленде, её мать проснулась с тревожным чувством. «Только не теряй сознание, не теряй», — убеждала Лана сама себя. Посмотрев в сторону сражения, она увидела, насколько сильными были эти монстры. Отряду из моряков и отцовской охраны во главе с Габриелем ни за что не справиться. «Я должна им помочь, — промелькнуло у Ланы в голове, но другой испуганный голос закричал более реальные вещи: — Как? Я ничего не умею. Мы все погибнем! Думай, думай. На что тебе голова дана!» Неожиданная мысль ворвалась в сознание, девушка вспомнила, что внизу, в трюме, лежит ящик с ручными бомбами, его приказал положить генерал Лангоф на всякий случай. Тогда Лана фыркнула, что это только будет занимать место на корабле, а сейчас благодарила Творца за то, что у отца хорошая интуиция. В это мгновение чужаки прорвали ряды. — Рассредоточиться! — отдал приказ Гэб. — Бить по одиночке! — Потом добавил: — Только Бог поможет нам. В его голосе слышалось отчаяние — он не верил, что они выживут. Бросившись к правому борту, Габриель увернулся от меча чудовища и кувыркнулся по палубе в сторону лестницы, ведущей в трюм. Соперник был очень силён и передвигался с невероятной для такого большого тела скоростью. Гвардеец никак не мог подобрать подходящую атаку и ушёл в глухую оборону. Несколько секунд, длившихся целую вечность, он только и делал, что уворачивался от сокрушительных ударов острого, как бритва, меча. Пара ещё живых матросов пронеслись мимо и сбили его с ног. На палубе никто из команды уже не действовал в соответствии с отработанным для данных ситуаций планом. Враг был слишком силён и яростен. Многие были убиты, вокруг хаос и паника. Сбитый с ног Габриель покатился по палубе и потерял своего врага из виду. Тяжело дыша гвардеец встал на четвереньки и заметил сестру, спускающуюся в трюм, и бросился к ней. — Лана! — воскликнул он, в голосе прозвучало огромное облегчение. Вгляделся в её окровавленную одежду и наполненные страхом глаза. — Ты в порядке? Не ранена? — Это… не моя кровь, — ответила она дрожащим голосом, затем напомнила про взрывчатку, отвернулась и побежала вниз.