Бурная вечеринка отняла у героев последние силы, оставшиеся после сражения у Непрочного Столпа. Старики отлёживались целую неделю. Том и Жэв с утра до ночи втирали чудодейственную мазь из запасов Сидни в чьи-то ноющие суставы. По возвращении в китайский квартал феникс опять заболел. Каждый день ему становилось всё хуже. Ни господин Ху, ни госпожа Ли ничего не могли поделать. Обессилевшая птица дни напролёт проводила, уставившись в телевизор. В поисках хоть какого-то средства дети прочли решительно всё, что нашли в библиотеке Стража про подобные случаи, – от «Справочника волшебных существ» до «Метафизического питания». Сидни тоже не оставался в стороне. Пока они сидели, зарывшись с головой в книги, он то и дело, пробегая мимо, приговаривал: – Подрастающему организму вредно весь день смотреть телевизор. Ему надо больше двигаться. Угощение во дворце было отменным, и без того пухлому торговцу пришлось после застолья сбрасывать вес. Каждый день он прилежно бегал трусцой по магазину и утверждал, что смог потерять таким образом пару кило, хотя из-за его косматой шубки определить это было невозможно. Да и вся затея напоминала весьма прозрачный намёк господину Ху на покупку домашнего тренажёрного зала, ибо и в магазине, и в доме скопился целый склад рекламных каталогов, усердно пополняемый неугомонным продавцом. Господин Ху вёл себя так, будто каталогов не было вовсе. Том взглянул на феникса и вздохнул: – Я как-то пробовал выключить телевизор… Жэв состроила гримасу:. – Ага, он тогда всем показал, кто главный! Феникс лежал на коленях у госпожи Ли, не отводя глаз от экрана. – Может, он повеселеет, если у нас появится ещё одна птица? Они смогут вместе играть. – Только не голуби! – замахал лапками Сидни. – Они научат его плохому. Неожиданно для всех птенец приподнялся и сам ткнул на кнопку пульта. Экран погас. Воцарилась тишина, от которой стало не по себе. Феникс повернул голову к Тому. От его взгляда у мальчика по спине пробежал холодок. – Что с тобой? – спросил Том. Феникс посмотрел на госпожу Ли. Потом, едва переставляя лапки, подполз к столику, на котором лежала открытая книга – один из многочисленных медицинских справочников. – Мама, я хочу тебе что-то сказать. – Говори, конечно! Птица поддела клювом обложку книги и захлопнула её. – Я хочу сказать всей семье. Птенец был серьёзен. – Сидни, – попросил Том, – пожалуйста, сходите в подвал. Позовите обезьяну, Мистраль и Ринга Нека. Он сам поднялся на чердак, где господин Ху был занят инвентаризацией. Услышав, в чём дело, тигр отложил блокнот. – Мы с госпожой Ли ожидали чего-то подобного ещё с тех пор, как ему стало нехорошо во дворце. Но феникс сам должен сказать нам своё слово. Ступая мягкими лапами, Страж неслышно спустился вниз, сопровождаемый учеником. Остальные уже собрались в комнате. Двое драконов занимали почти всё свободное пространство. Обезьяна нашла себе местечко сверху на шкафу, Сидни уселся на столике рядом с фениксом. Когда Том и господин Ху заняли места рядом с Жэв и госпожой Ли, феникс приподнял голову. В его взгляде читались печаль и смирение, но он не произносил ни слова. Лишь слёзы ручьём лились из его глаз. Господин Ху вынул из нагрудного кармана носовой платок и протянул его птице. Феникс приложил глаза к платку – сначала один, потом другой – и, утерев слёзы, собрался с духом. – Больше всего на свете я мечтал, чтобы у меня была семья… – начал он. – И она у тебя есть! – закивал Сидни. – Самое страшное для меня – это разлука с вами… – Мы ни за что не расстанемся! – заверил Том. – К сожалению, это неизбежно… – прошептал феникс. – Тебе больше ничего не грозит, – стала успокаивать его Жэв. Птенец грустно покачал головой. Хохолок из перьев у него на макушке качнулся туда-сюда. – Да, Ваттен мёртв. Но я вместе с прабабушкой смотрел телевизор. Люди и сейчас продолжают убивать друг друга. Я пробудился слишком рано. Мир не готов к моему появлению. – Дай миру время! – попросил Том. Феникс заглянул ему в глаза: – Мама, ты хочешь, чтобы я сделал мир во всём мире? Том сглотнул: – Нет. Конечно, нет. Феникс медленно провёл по столешнице когтями: – Мира нет. Его нет в сердцах, даже в моей семье. Когда тётушка задумала недоброе во дворце, мне стало так больно… Мистраль смущённо переступила лапами: – Мы с королём уладили наши разногласия. Птица уставилась в потухший телевизор: – Гнев и ненависть повсюду. С каждым днём моя боль сильнее. – Станет ещё горше, когда повзрослеешь, – вздохнула госпожа Ли. – Чем старше ты будешь становиться, тем острее будешь чувствовать. Рано или поздно… – …Боль станет невыносимой, – закончил за неё феникс. – Что ты собираешься делать? – дрожащим голосом спросил Том. – Я… думаю, мне лучше снова вернуться в яйцо. Том будто снова перенёсся в тот день, когда погибла бабушка. Точнее, тогда он так думал. В тот день мир для него рухнул. А сейчас его мир рухнул опять. Страдания феникса были для него как нож в сердце, но снова потерять навек самое дорогое… – Я не отпущу тебя! – Прошу, мама, не смотри на меня так! Том кинулся к господину Ху: – Скажите ему, что нельзя так поступать! Страж подал птенцу носовой платок, тот снова утёр слёзы. – Боюсь, решение было неизбежным, – обратился Страж к фениксу, – но вы должны были принять его самостоятельно. Мне лишь не было известно, как скоро это случится. Его слова были разумны, но в голосе была горечь. – Ты что, больше не любишь нас? – спросила Жэв. Феникс дотянулся до её плеча, пернатой щекой прижался к её лицу. – Люблю. Потому и хочу уйти. Госпожа Ли тяжело вздохнула. – Пришло время нам обратиться к разуму, а не к сердцу. – Дедушка и прабабушка правы, – согласился феникс. – Мы все понимаем, что так надо. У Тома возникло странное чувство, будто он поменялся с ребёнком местами. Феникс говорил как родитель, как взрослый. Жэв, всхлипывая, повернулась к нему: – Не пускай его, тебя он послушает! Мальчик не мог пошевелиться, будто силы разом покинули его. Но он как никогда был уверен, что знает правильный ответ. – Не могу. При этих его словах феникс свободно взмахнул крыльями и взлетел в воздух. – Спасибо, мама! Я знал, что ты поймёшь. Жэв не выдержала и зарыдала: – Ну почему, Том? Нельзя же всё время поступать правильно! Хоть один раз сделай что-то по-своему!