– Интересно, – задумался Император. – А не могут ли на телеграфе немного… перепутать? Только вот в какую сторону? Если господин посол испросит аудиенцию слишком рано, когда группировки противника еще не будут готовы… Тогда мы с чистой совестью сможем нанести превентивный удар… Хотя, нет. Боюсь, подготовка нашей армии и особенно флота пока не та… К тому же, нас все равно обвинят в нападении, поспеши посол хоть на неделю, хоть на год. Хм… С другой стороны, если мистер Скотт несколько запоздает… Тогда скоординированное нападение британцев и японцев де-факто произойдет до объявления войны… Ваше мнение, господин ротмистр? – Я бы увеличил посольский лимит, Государь. На один фунт. Этого будет вполне достаточно. К тому же, вряд ли они сменят шифр. Если посол получит дополнительные инструкции, ошибка в них тоже вполне возможна. И, если мне будет позволено… – Вам будет позволено Александр Александрович. В случае, когда это необходимо для защиты страны, вы можете даже использовать чернильницу посла в качестве ночного горшка, как бы грубо это ни звучало и ни выглядело. – В этом пока нет необходимости, Государь, – ротмистр улыбнулся, но тут же посерьёзнел и уточнил, – пока нет. Дело в том, Государь, что прямого кабеля между Петербургом и Лондоном не проложено. Телеграммы в британское посольство поступают либо через Швецию и Финляндию, либо же через Германию. – Вот как? – Именно так, Государь. И если финский кабель будет поврежден, к примеру, людьми господина Цилиакуса… – То… Вы хотите сказать, что ошибку в телеграмме могут допустить немцы? Вы действительно в состоянии… организовать это? – Мы много работали, Ваше Императорское Величество. – Я заметил. И я ценю это. Всё Отечество ценит. Хотя, – император усмехнулся, – оно и не в курсе иных… деталей. И не будет в курсе еще минимум сто лет. Действуйте, ротмистр. Пусть господам британцам будет немного теплее, даже немного жарче. Если все получится, советую найти хорошего портного. И Вам лично, и непосредственным исполнителям. – Мы подождем результата наших усилий, Государь. Глава 4. Англосаксы 05.04.1902. Нью-Йорк Отвлекаться на посторонние дела на рабочем месте неправильно. Иногда хочется плюнуть на правила, особенно весной, когда только что вернулась из путешествия в Уругвай, не оправилась от полученных телесных ран и душевных потрясений и еще не вошла в привычный рабочий ритм. Но эти обстоятельства не были определяющими для аккуратной и строгой начальницы почтовой службы Pacific express. Приехав в офис после встречи со своим боссом Терезой Лёб, она засела в своем “аквариуме” и уже час занималась явно не служебными делами. Со стороны казалось, что молодая женщина увлеченно читает книгу графа Толстого “Воскресение”, проговаривая вполголоса текст и помечая для себя самое интересное на полях и бумажке. Но это только на первый взгляд. На самом деле шеф Pacific express, известная нам, как русская подданная Мария Александровна, торопилась передать в Россию информацию, обжигающую руки, как печёная картофелина. Когда спешишь, выходит еще медленнее. Поэтому, испортив две шифровки, закусив губу, Маша старательно пересчитывала строчки и параграфы в своём шифр-блокноте, перенося на клочок бумаги цифры с закодированным текстом: – Графу Канкрину! Срочно! Особо важно! В течение ближайших суток в Берлине состоится покушение на капитана гессенской драгунской гвардии, внука королевы Виктории Альберта Шлезвиг-Гольштейнского. Исполнитель – кто-то из русских подданных, студентов берлинского университета. Публично-демонстративно будет заявлено, что теракт – месть социалистов-революционеров за унижение и порабощение Китая объединенными войсками европейских держав. Реальная цель – окончательно и бесповоротно поссорить Россию с Англией и, если получится, с Германией… * * * – Не представляю, зачем нужны эти игры с русскими, – Джейкоб Шифф раздражённо бросил на стол перчатки и отвернулся к окну, меланхолично разглядывая великолепный пейзаж за окном фамильного поместья Рокфеллеров Kykuit. – Романовых нужно давить, как клопов, а не разыгрывать с ними шахматные этюды.[8] Все пытаются извлечь какую-то выгоду из этой дикой северной страны, когда польза может заключаться только в том, чтобы она перестала существовать. Сначала этот бедняга Ротшильд, спятивший со своими фантазиями о Сионе и схватившийся за предложение царя переселить в Палестину всех желающих. Теперь вы с абсолютно бессмысленной игрой в поддавки с русской охранкой в надежде извлечь из этого какие-то дивиденды. Откуда такая наивность? – Твоя проблема, Джейкоб, – упёртость, – Френк Вандерлип, вице-президент одного из крупнейших банков САСШ National City Bank of New York, глубокомысленно выпустил в потолок сигарный дым. – Она хороша, когда ты зарабатываешь деньги, но никуда не годится, если дело касается политики. Ты увлеченно бодаешься с дубом русской империи, не замечая, что находишься в лесу, среди других таких же деревьев. Твои вложения в Японию, желающую убиться об русского медведя, заслуживают похвалы за смелость. Но позволь поинтересоваться, какие конкретно выгоды получит всё наше сообщество от военной победы Страны Восходящего Солнца и даже от крушения Российской империи в целом? Какие глобальные, а не сиюминутные проблемы мы решим, когда ты всласть потешишь своё болезненное самолюбие? – А ты предполагаешь, что, помогая царю, можно решить какие-то глобальные проблемы? – фыркнул Шифф. – Вопрос неправильный, – Вандерлип покачал головой, аккуратно положил сигару на край фарфоровой пепельницы, встал и подошёл к окну, в которое уставился Джейкоб. – Ты воспринимаешь русского царя и Россию, как самостоятельное зло, а это не так. Они – часть системы, которая душит свободу движения капиталов, товаров и рабочей силы. Империи, возникшие, как прогрессивное явление, позволившие когда-то концентрировать ресурсы, строить промышленные и аграрные гиганты, превратились в тормоз свободного рынка и должны быть разрушены. Все до единой! Надеюсь, в этом у нас нет разногласий? Вице-президент National City Bank of New York обвёл глазами собравшихся, как строгий учитель разглядывает учеников перед проверкой домашнего задания. Пол Мориц Варбург, Джон Рокфеллер и самый младший участник собрания эмиссар JP Morgan Бенджамин Стронг-младший коротко кивнули, ожидая продолжения речи. Шифф, понимая, что остался в меньшинстве, еще больше насупился и втянул голову в плечи, как бы защищаясь от неудобных сентенций. – Ну так вот, – продолжил Вандерлип, возвратившись на своё место и с наслаждением повторив ритуальные манипуляции с сигарой, – если долго биться головой об стенку, то что-нибудь обязательно разобьётся. Зная крепость лба Джейкоба, предположу, что первая cломается Россия. Но тогда за счёт русских резко усилится Британия, Германия и новый крупный игрок – Япония. И что прикажете делать дальше? Разбивать голову о следующее дерево? Но тогда оставшиеся империи станут еще сильнее. И в конце концов не только возможностей Kuhn, Loeb & Co., но и наших объединенных ресурсов не хватит, чтобы бороться с монстром, выращенным в том числе и нашими усилиями. Молчите, Джейкоб? И правильно делаете! Потому что любой ход в такой ситуации ведет к поражению… – Хорошо, будем считать, что вы меня достаточно устыдили и самое время поменяться ролями, – ухмыльнулся Шифф. – Пожалуйста, изложите Ваш гениальный план, а я позволю себе язвить и искать огрехи в вашей стратегии. – Ты зря так кипятишься, Джейкоб, – подал голос Рокфеллер, – в любом плане могут быть огрехи и наша задача – искать не только проблемы, но и их решения. Френк ясно указал на недостаток твоей стратегии: сосредоточившись на противостоянии с Россией, как на самом слабом звене среди европейских держав, мы невольно усиливаем остальные, и в первую очередь Британию. Хотя я бы и с Германии не спускал глаз. Нам действительно не хватит ресурсов валить каждую из монархий по отдельности. Поэтому мы пойдём другим путём – создадим все условия, чтобы империи уничтожали себя сами… – Эти взрослые мальчики так страстно желают расквасить друг другу носы, – вернул себе слово Вандерлип, – что мы просто обязаны помочь им сделать это как можно более качественно. Поэтому наша стратегия – помогать слабейшему, чтобы он как можно сильнее лупил сильнейшего. Если будет побеждать один, мы будем помогать второму, если верх начнет одерживать второй, мы поможем первому, и пусть они убивают как можно дольше… Сейчас слабейшим выглядит русский царь и мы с удовольствием поможем ему выравнять шансы в схватке с британским львом и его японским пуделем. – Важно, чтобы они внезапно не передумали. Поэтому, – Рокфеллер кивнул флегматичному Варбургу, – наш дорогой Пол поможет осуществить мечту одного русского юноши уничтожить кого-нибудь из сатрапов, например, внука королевы Виктории. – Причем этот юноша уверен, – Варбург улыбнулся одними уголками губ и наклонил лысеющую голову, – что действует чуть ли не по прямому распоряжению Петербургской тайной организации. – Скажите, Френки, – вышел из глухой защиты Шифф, – а насколько эта стратегия совпадает с пожеланиями Белого Дома и Капитолия? – Целиком и полностью, мой друг! – самодовольно улыбнулся Вандерлип. – Скажу больше! Я специально для этого поменял пост помощника министра финансов на кресло банкира. Официальный Вашингтон не хотел бы быть связанным какой-то… неавторизованной активностью, но поддерживает и одобряет озвученную мною концепцию. – Но одновременное сталкивание лбами монархий – это мировая война! – Год назад один русский писатель опубликовал замечательную прозу в стихах, закончив словами “Пусть сильнее грянет буря!”. Весь мир чувствует затхлость нынешнего существования и мечтает об очистительном огне, который сожжёт без остатка никуда не годное старьё и освободит место для нового и прогрессивного, – задорно, как с трибуны, возвестил самый молодой участник встречи Бенджамин Стронг-младший. – Это прежде всего мировое перераспределение финансовых и товарных потоков, а для нашего правительства – единственный способ, оставаясь за скобками конфликта, превратиться из страны-должника в страну-кредитора, – улыбнулся Вандерлип. – Главный вопрос, настоятельно требующий решения, находится вообще вне устаревших моральных норм и нравственных оценок. Как известно еще со времен Наполеона, для войны нужны три условия – деньги, деньги и еще раз деньги. И наша самая насущная задача – найти эти деньги, чтобы было чем топить разгорающийся костёр. Однако, господа, предлагаю разговор на эту тему перенести на другое время и в другое место, ибо даже стены могут иметь уши. – Если вы так боитесь огласки, – Шифф явно хотел оставить последнее слово за собой, – то вообще непонятно, зачем вам тогда эта девчонка Мари, работающая на русское военное ведомство? Если вы ее вычислили, не проще ли просто обезвредить? – Джейк, ты всё-таки неисправим, – теперь уже в голос расхохотался Рокфеллер. – Если тебе не дают убить русского царя, ты пытаешься утешиться, отправив на тот свет хотя бы его служанку? Раскрытый агент автоматически, даже не подозревая того, начинает работать не на, а против своего сюзерена. Главное, чтобы на том конце верили всему, что он сообщает… Мы так или иначе хотели организовать прямой канал поставки информации в русские коридоры власти. И тут такая удача! Нельзя резать курицу, пока она не снесла яйцо! – Именно поэтому мы допустили утечку информации о покушении на Альберта Голштинского. Ничего предотвратить они уже не успеют, но доверие к её сообщениям будет абсолютным, – добавил Варбург. – Я надеюсь, господа, вы знаете, что делаете, – прокряхтел Шифф. – Когда и где мы сможем обсудить вопрос финансирования э-э-э-э… пикника с участием мировых монархий? – Место и время я сообщу отдельно, – кивнул Вандерлип. – Мистер Стронг предлагает отдохнуть и набраться сил вдали от суеты, на частном курорте, принадлежащем мистеру Моргану – на острове Джекилл, что неподалеку от побережья Джорджии… 07.04.1902. Лондон Эдуард VII, монарх империи, над которой не заходит Солнце, меланхолично разглядывал карикатуру в американском еженедельнике Puck, вполуха слушая доклад уже немолодого, и что гораздо хуже, серьёзно больного премьер-министра. Юмористический журнал из Сент-Луиса славился своей нелюбовью к России и регулярно публиковал убойные карикатуры на “эту дикую северную страну”. Художники не подкачали и в этот раз, выложив сразу несколько едких антирусских памфлетов. Но рядом с ними король вдруг обнаружил себя, толстого и беспомощного, никак не похожего на льва, чей образ традиционно ассоциировался с британским владычеством. И вот теперь карикатуру, намекающую на английскую немощь, так живописно дополняет страдающий одышкой и артритом космато-бородатый старик, больше нуждающийся в инвалидной коляске, нежели в кресле премьер-министра Великобритании. Тьфу! Эдуард VII с грустью посмотрел на журнал, сердито перевернул его обложкой вниз и, сцепив на животе пальцы, упёрся глазами в политического долгожителя, занимающего высшую исполнительную должность империи в третий, и наверняка, последний раз. Роберт Артур Талбот Гаскойн-Сесил, 3-й маркиз Солсбери, пытаясь сделать политическую жизнь в метрополии плановой и управляемой, сосредоточил в своих руках как законодательные, так и исполнительные властные нити, являясь и премьером, и лидером консервативной партии. Одновременно с высшим исполнительным, он предпочел оставить за собой пост министра иностранных дел и только ухудшающееся здоровье заставило Солсбери в 1900 году уступить его лорду Лансдауну. Всю свою жизнь сэр Роберт продвигал имперские интересы викторианской Англии по всему миру и делал это настолько искусно, что за эти годы в Европе не произошло ни одного серьёзного международного конфликта. Неоднократные столкновения с Францией, Германией, Россией так и не вылились при Солсбери в вооружённое противостояние… Пока. Потому что последний год не кабинет министров Британии создавал обстоятельства непреодолимой силы для других мировых держав, а сам судорожно пытался реагировать на ускоряющийся поток событий, становящихся всё более опасными и менее управляемыми. – Говорите проще, Роберт, – прервал король длинный спич своего премьера. – Общественность не поймёт, если мы начнём какие-либо переговоры с Петербургом, кроме как о безоговорочной капитуляции русских. Так? – Так, Ваше величество, – выдохнул Солсбери. – Консультации с ведущими политическими и общественными организациями не радуют разнообразием, общественность уверена, что против нашей страны уже ведутся военные действия и ждёт решительных ответных шагов. Газеты так оформили и подали последние новости, что не оставили нам никакого пространства для политического манёвра. – И если я попытаюсь как-то договориться с моим племянником Никки, меня заклеймят позором, – продолжил мысль премьера король. – В Трансваале работает военный корреспондент, некто Черчилль, так вот он написал: “Если страна, выбирая между войной и позором, выбирает позор, она получает и войну, и позор…” – Неплохо сказано, – кивнул король, – присмотритесь к этому корреспонденту, из него определенно может выйти толк… Эдуард VII поморщился, тяжело поднялся, опёршись о ручку кресла, приволакивая ногу медленно подошёл к высокому окну и задумчиво посмотрел на Кенсингтонский парк с широким, в три кареты, променадом. – Вы же знаете, Роберт, как я ненавижу идти туда, куда меня подталкивают, – произнес он настолько тихо, что Солсбери больше догадался, чем услышал слова короля. – Ваше Величество, адмиралтейство предлагает ограничиться показательной поркой вашего нерадивого племянника, быстро и безжалостно разгромив одновременно русский флот на Балтике, Черном и Персидском морях… Тихий океан мы оставляем пока японцам. Первый морской лорд уверен, что этого будет достаточно, чтобы Николай II запросил пощады… – Мне кажется, Роберт, вы забываете, что моему племяннику только 33, а его премьеру Столыпину – всего 40. В этом возрасте не очень-то слушаешь старших, даже если они правы и демонстрируют убийственные в своей доходчивости аргументы… Что будем делать, если акций устрашения на море окажется недостаточно? – Разрешите, Ваше величество? – поднялся из своего кресла министр иностранных дел, самый молодой из присутствующих, статный, стройный мужчина. Вся его растительность сползла с макушки и сконцентрировалась над верхней губой в виде шикарных усов, в следствие чего все остальные черты лица казались абсолютно несущественными. Глава Форин офис – Ге́нри Чарльз Кит Пе́тти-Фицмо́рис, 5-й маркиз Лансдаун с 1900 года возглавлял внешнюю политику Великобритании и фракцию Либеральной юнионистской партии в Палате лордов. Он знал не понаслышке колониальные проблемы – до МИД служил на посту вице-короля Индии. Весь 1901 год Лансдаун предпринимал шаги к заключению направленного против России союза с Германией и Австрией, с оптимизмом расценивая дружеский визит кайзера Вильгельма к больной королеве Виктории, и настойчиво добивался любви Франции, романтично назвав проект договора с республикой “Entente cordiale” – «Сердечное согласие». Но главным и самым ярким успехом министра стал англо-японский союз, заключенный 30 января 1902 года, несмотря на то, что русский царь на переговорах с маркизом Ито подписал все предложенные Японией соглашения, включая отказ от претензий на Корею. – Ваше Величество! – Лансдаун широким жестом открыл кожаную папку и вынул заранее заготовленный конспект, – позвольте обратить Ваше внимание на то, что наш договор с Микадо прямо и недвусмысленно указывает: Великобритания и Япония соединяются в целях охраны существующего положения на Дальнем Востоке, в особенности в целях охраны независимости и территориальной целости Китайской и Корейской империй. Далее в статье 1: «Высокие договаривающиеся стороны объявляют, что не имеют агрессивных стремлений в этих империях. Имея, однако, в виду свои специальные интересы в Китае и Корее… стороны признают, что каждая из них имеет право принимать меры для охраны этих интересов в случае, если им будет угрожать опасность от агрессивных действий какой-либо третьей державы или от внутренних волнений…» 2-я ст. объявляет, что если Англия или Япония, преследуя вышеуказанные цели, будут вовлечены в войну с какой-либо третьей державой, то другая из договаривающихся сторон обязуется сохранять строжайший нейтралитет; но (ст. 3) если война осложнится и державу, ведущую войну с Англией или Японией, поддержит еще какая-либо четвертая держава, то другая из договаривающихся сторон обязывается прийти на помощь союзнику и «вести войну сообща и заключать мир с общего согласия».[9] – Ну и что это нам даёт? – пожал плечами король, – какая четвертая сторона начнет военные действия против нас? Германия? Франция? – Это нам даёт прежде всего оправдание присутствия наших войск на всей территории Китая, включая Маньчжурию, совместные операции с японским Генштабом и моментальное включение в боевые действия любой из союзных армий, если будет выявлена угроза хотя бы одной из них. Что же касается четвертой стороны… Мы провели соответствующую работу, Ваше Величество, и я могу Вас уведомить, что в случае любого военного столкновения государству, противостоящему России, немедленно объявит войну Черногория. Таким образом, мы получим формальный повод задействовать третью статью нашего договора с Микадо.