— В Крыму тоже икра. Наверное. Там же Астрахань ближе. — Не люблю я чёрную икру, — ворчливо возразил Вова. — Я вообще-то тоже чёрную не люблю. Ну, давай… — и тут я дошла до климатической таблички, — ой, бля… — Что? — Да ну, нафиг! Ты посмотри, у них там зимой температуры почти как у нас, и при этом море! Тайфуны! И тигры ещё. — Да какие тебе в военном городке тигры⁈ — Всё равно, не хочу. Хочу тепло, солнышко и садик с абрикосами — я уже представила. А красную икру я тебе так куплю, в баночке. — Какая ты у меня тяжёлая иногда, а! — Вова подошёл к столу и начал перебирать разбросанные мной листки. — О! Абхазия! Туда поедем. Там тепло — вон, написано, цитрусовый совхоз неподалёку. И народу там не сильно много. Значит, море чистое. Когда Вова сердится, лучше с ним не спорить. — В Абхазию, так в Абхазию. Знать бы, куда конкретно. Вовка коротко выдохнул, сгрёб листки и вышел в коридорчик. Почти сразу вернулся: — Завтра будешь знать. И карту тебе дадут, и подробности. — А ты вообще не боишься, что там война будет? — В этом варианте, может, и не будет. — Что говорит твой аналитический модуль? — Жалкие его остатки говорят, что такой войны уже не будет. Самые яростные националисты у нас где? — Поднимают социалистический север. — Ну и вот. А Абхазия отделена от Грузии и теперь часть Краснодарского региона. Так что там уже всё по-другому. Назавтра разговор приобрёл более деловые формы. Мы разглядывали карты, фотографии с видами. Красиво, что сказать. И море. — Мы к морю, наверное, по особым праздникам выбираться будем? — скептически предположила я. — Отчего же? Этот городок строился как закрытая курортная зона — и таковой он, в общем-то, и является. Поэтому, несмотря на наличие бетонного забора по периметру, доступ к воде и свой отдельный пляж есть. И имейте в виду, что все те спасатели, которые на нём круглосуточно и круглогодично дежурят… — Они тоже в погонах? — Естественно. Городок состоит из отдельных гостевых домиков. Красный, выделенный номером двадцать семь — ваш. — А двадцать восемь? — постучал по карте Вова. — Это мой. Я командирован с вами на всё время вашего там пребывания. — С семьёй? — С супругой. И с котом, если вам интересно. — Нормально, — обрадовался Вова. — Не придётся новому человеку доказывать, что мы не олени. — В городке есть медицинский блок, кинотеатр, библиотека, магазины. Вова выжидающе посмотрел на Сергеича и уточнил: — Школы нет? — Нет, школы нет. — Класс! — И как мы будем? — подозрительно уточнила я. СССР же, не учиться невозможно! — В конце каждой четверти вам будут приходить аттестационные документы. На данный момент всё застопорилось на именах и датах рождения. — Мне двадцать четвёртого июля сделайте, — попросила я. — День княгини Ольги. — Мне тогда в день князя Владимира, — попросил Вова. — Это у нас тоже же в июле? — Я уточню, — сказал Сергеич и вышел. Вернулся, говорит: — Двадцать восьмого. Мы тогда вам оформим свидетельства о рождениях на двадцать четвёртое и двадцать восьмое июля тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Думаю, смысла нет на более поздние сроки отодвигать? — Это что это — я теперь старше буду, что ли? — возмутилась я. — Ты чё, Олька? Всего на четыре дня! — удивился Вова. — Ну и что. Не хочу я. Имею право? Тем более, им какая разница? — Тогда что, — осторожно предположил Сергеич, — вам семьдесят пятый год пропишем, а Вове — семьдесят четвёртый? — Слушайте-ка, — сказал вдруг Вовка. — Если будут искать детей, то близких по году рождения, правильно? Сделайте разброс дат больше. Мне семьдесят третий поставьте. Будет не одиннадцать с половиной, а только-только четырнадцать исполнилось. По росту я прохожу. А Ольке можно семьдесят четвёртый, она мелкая. Кто у нас проверять в этом городке будет? Да никто. А разница между внешними данными и документальными с каждым годом будет меньше и меньше выражена. И затеряться нам будет легче. — Действительно, — согласился Сергей Сергеич. — А имена, я так понимаю, вы хотите свои оставить? — Лучше свои, — попросила я. — Не знаю, как Вова, а я точно запутаюсь. И отчества, желательно. Привыкла я его «Владимир Олегович» звать. Опростоволосимся же, как те, в новых мультиках про дядю Фёдора. Вовка засмеялся, а мне пришлось объяснять: — Понимаете, однажды кто-то придумал снять продолжение «Простоквашино». Неплохой, в общем-то, мульт-сериал получился, забавный. Там у дяди Фёдора сестрёнка фигурирует, Верочка, и её часто зовут как героиню Чернышевского* — Вера Пална. Всё было здорово, пока не пошли письма с вопросами: почему девочка Павловна, когда папу зовут Дима? *Имеется в виду душераздирающе нудный роман «Что делать?» Сергей Сергеич слегка хрюкнул. — Ну и вот, дико будет, если Вова по новой паспортине какой-нибудь Апполинариевич, а я по привычке буду… — А вот фамилию можно максимально простую, распространённую, — предложил Вова. Петровы, например. — Оба Петровы? — А что, поженимся — паспорта не надо менять, — выдвинула креативное соображение я. — С разными отчествами — подозрительно, — не одобрил Сергей Сергеич. — Ладно, пусть какая-нибудь Кошкина. Или ещё что-нибудь короткое и широко распространённое. Сергей Сергеич и к этому был готов, вытащил из папки лист с фамилиями и начал предлагать. На Шубиной я остановилась: — Во! Пойдёт. И не сильно длинно. И привычка расписываться буквой Ш нормально встанет. Пошли, за новые именины чаю выпьем, что ли? Мы переместились в кухню, Вовка водрузил чайник на газ и спросил: — А как вы нас «убить» собираетесь? Автоавария? — Скорее всего. — А может, обвал? Как Бодрова, Олька, помнишь? Я помычала. Как не помнить! Жалко парня было, ужас просто. — Это который актёр? Вы рассказывали как-то про фильм. — Актёр, режиссёр. На съёмки поехал в Северную Осетию, попал под обвал в Кармадонском ущелье, вместе с группой. Искали-искали — ничего не нашли. Тут я себе всё это вообразила и говорю: — Не, ну ты представь себе, это какого размера надо обвал организовать, чтобы ничего не раскопать? А если наши туда всё-таки попрутся? Рыть будут, ещё пострадает кто-нибудь? Не-е… Лучше просто и быстро. Авария, и желательно чтоб сгорело всё нахрен. Обугленные сандали предъявить, чтобы сомнений не оставалось.