— Если вы нам найдёте прялку… О! Я даже знаю, у кого можно выпросить настоящую рабочую прялку!..* То мы сможем показывать полный цикл шерстяного производства. Закажем со Ставрополя пару пуховых коз с ВНИИОК — вот как раз они доятся так себе, посадим их в контактный зоопарк, можно их вычёсывать, шерсть прясть и вязать хоть, к примеру, варежки. Или ещё лучше — станок сделаем и будем показывать процесс производства тканей. И можем даже уроки мастерства проводить, что-нибудь простое, вроде половичков. *У сестры бабы Лиды, про которую я «Грозам вопреки» писала. — А что такое ВНИИОК? — осторожно спросил кто-то. — Научно-исследовательский институт козоводства и овцеводства. Всесоюзный. Пуховые козы там шикарные, премиальные. Можно ещё показывать технологический цикл производства хлеба, начиная от зерна и до, скажем, выпечки каких-нибудь кренделей. Меленку взять ручную, чтоб дети могли покрутить, почувствовать, как это — зерно мелется. Действующий макет водяной мельницы поставить — это же интересно! Можно делать с детьми зимние пряники, украшать глазурями. Можно ржаных жаворонков печь на весенний прилёт птиц и петь заклички. Это самое простое! В Сибири за счёт дешёвых китайских товаров крестьянское подворье отличалось чуть меньшим тяготением к натуральному хозяйству, но тем не менее, спектр ремесленных умений, которыми владел среднестатистический сельский житель, огромнейший! Хотите — пояса плести, хотите — береста, корзинки из лозы, народные куклы, глиняные плошки, муфельную печь только надо… Я немного выдохлась. В кабинете стояла гробовая тишина. Активисты и общественники неуверенно переглядывались между собой. — Ну вот! — бодро сказал председатель и взмахнул рукой, как гибрид Ленина с Гагариным. — Свежий взгляд! А мне ещё не советовали молодое поколение приглашать. Пожалуйста! — люди зашевелились, забормотали, мол так-то оно так, но как-то это… Дядька позвенел шариковой ручкой по графину: — Тише, тише, товарищи! У кого будут какие-то дополнительные предложения — прошу, в течение недели в письменном виде Евгении Семёновне. На сегодня совещание окончено… А меня, как Штирлица, попросили остаться. Кабинет пустел, за столом сидел председатель, справа от длинного приставного стола, вплотную к председательскому — мадам с поджатыми губами, слева пригласили присесть меня. А я смотрела на удаляющихся людей и думала: есть расхожий стереотип, что детей никогда не слушают. Иллюзия это. Не слушают того, кто плохо говорит, хоть ему сколько лет. Только с детьми терпение у слушателей иссякает вообще быстро — дети кряхтят, выговаривают слова невнятно, мнутся, тянутся и вообще выдают целый спектр отвращающих действий. А вот если ребёнок вдруг начинает говорить чётко, последовательно и уверенно, его слушают — да ещё как. Дверь за выходящими захлопнулась. — А вы, Евгения Семёновна, жаловались, что инициатив никаких нет, кроме музейных комнат да коллективов песни и пляски, — весело начал дядька. — Пожалуйста, столько инициативы, хоть ведром черпай! — Зато, Вячеслав Егорыч, — сделала уксусное лицо озвученная дама, — те предложения не потребуют никаких ставок и прочих дополнительных вложений. И не вызовут ни у кого никакого интереса, — подумала я, а вслух спросила: — А вы бы хотели, чтобы весь озвученный спектр предложений реализовался за счёт энтузиазма четырёх школьников? Губы у тётки поджались ещё больше, совершенно в ниточку: — А разве желание помочь Родине не является достаточной мотивацией? — Как здорово, что вы об этом вспомнили! — громко обрадовалась я. — Жду вас завтра вечером у себя, когда там у вас работа заканчивается. И послезавтра. А на субботу день вообще не занимайте: сперва будем лоскутные одеяла шить, а потом сарай в старинном стиле строить. Вместе поможем Родине! Тётя начала возмущённо открывать и закрывать рот — молча. — А если вы мне сейчас скажете, что всё это делать не умеете, то не переживайте, я вас научу, — заверила её я. — В конце концов, вы же коммунистка и не должны бояться трудностей. Вячеслав Егорыч гулко захохотал: — Что, Евгения Семёновна, каково? — Вы погодите смеяться, — попросила я. — Дело серьёзное. — Конечно, серьёзное, — всё ещё улыбаясь, кивнул председатель. — Если уж мы впрягаемся в глобальный процесс, я могу обещать, что концепт проекта в первом чтении будет готов к пятнице, — дяденька удивлённо приподнял брови. — Теперь мне хотелось бы знать: какими ресурсами мы в ближайшей перспективе можем располагать, и кто будет нашим, так скажем, связным в структуре городского и, наверное, районного исполкома? Ведь, насколько я понимаю, наша юннатская станция территориально принадлежит не городу, а прилежащему Иркутскому району? Или у вас финансы пойдут по линии Управления культуры? Так вот, хотелось бы, чтобы человек был не зашоренный, мобильный и способный осознать рабочие процессы, не пытаясь втянуть коллектив станции в мартышкин труд, который никому кроме этого куратора не будет интересен. Евгения Семёновна гневно раздула ноздри и повернулась к председателю, изо всех сил меня не замечая: — Я даже не знаю, Вячеслав Егорович. От горшка два вершка, а туда же. Какие-то претензии… Я слегка разозлилась: — Если вам нужны были отписки и показуха, зачем вы вообще нас пригласили? Мы занимаемся только реальными делами. Вячеслав Егорыч смотрел поочерёдно то на меня, то на эту даму, и выражение лица у него было странное. И тут, волшебным образом, открылась дверь и какая-то девушка сказала: — Евгения Семёновна, там из дворца пионеров приехали, и комсомольцы ждут, день защиты детей согласовать надо… — Иду! — демонстративно поднялась мадам. — И вы, Вячеслав Егорыч, заканчивали бы здесь… — Я вас понял, Евгения Семёновна. Сейчас отпущу девочку. От торжествующего цоканья каблуков меня спасла только ковровая дорожка. Дверь тоже закрылась, как полагается двери в начальственный кабинет — неторопливо и приглушённо. Я откинулась на спинку стула: — С ней работать не будем. Вячеслав Егорыч хмыкнул: — Значит, понравилась идея? Я пожала плечами: — Идея хорошая, требует подхода с погружением, и я ни за какие деньги не стану участвовать в её опошлении. — Даже так? — Именно. Он соединил руки в замок, пошевелил большими пальцами: — А что там насчёт земли? — В непосредственной близости от нашего хозяйства находится пустой участок, относящийся к иркутскому лесничеству. Гектар сорок, думаю, будет достаточно. — Сколько? — поразился дядя. — А что, вы настолько далеки от народа, что не знаете про правило? Теперь он тоже откинулся в кресле: — Какое правило? — Проси в два раза больше, чем нужно. Тогда, возможно, получишь необходимое. — Хм! — кажется, я его забавляла и озадачивала. Ладно, потрачу время на пояснения. — Ну, смотрите. Во-первых, сам традиционный двор уже большой. Потом нужно отдельно, как самостоятельные объекты, поставить мельницу и кузню, а также все тематические павильоны, про которые мы говорили — глина там и прочее. Допустим, в виде куска улицы из изб. Площадка для мероприятий типа Масленицы. Потом, нам нужно показать старинный способ хозяйствования — это значит кусок поля-огорода. И, конечно же, покос. Покос я хотела застолбить под наши собственные нужды, если честно — чтоб не бояться каждый раз, что внезапно явится лесничий и начнёт предъявлять претензии. — И к четвергу будет готов план? — К пятнице. Черновой. — М-хм… — Вячеслав Егорыч выпятил губу. — Что ж, давайте попробуем встретиться в пятницу. ПРОЖЕКТ Да, возможно тётенька с губами в ниточку перевесит меня своим авторитетом, но мне хотелось посеять семена идей. Ну, в самом деле, почему скандинавы смогли, а мы — нет? Имеется в виду, сделать свою старинную деревню-музей. Если не срастётся у нас, глядишь, через несколько лет кто-нибудь придумает нечто подобное, выдав идею за свою — да и Бог с ним, лишь бы сделали. Оставшиеся до пятницы три с половиной дня я убила на составление бумажного плана. Привлекла в советчики Вову с его опытом реконструкторства, знанием подобных проектов и шкурным интересом. Хуже того — припрягла его чертить схемки и планы. А вечером в четверг выступила с ультиматумом: — Ты, Вова, как хочешь, а я без тебя не справлюсь. Сидят они там, все такие толстые и важные, губы кривят. Муж к моей душевной слабости отнёсся с пониманием. — Значит, поедем вместе. Вот это я понимаю — рыцарь. Я-то знаю, как он не любит высокие кабинеты… — Давай тогда сразу речь срепетируем. — То есть, мне ещё и говорить придётся? — Ну Во-ва-а-а-а!.. — Ну, ладно, ладно…