— Ален, привет! — Катя, сокурсница Русаковой махала ей с лестницы. Алена побежала вперед, чуть пружиня широкий шаг. Еще с самого утра она чувствовала, как ее тело пронизывают некие токи, придавая ему легкость и силу. Казалось, это сама весна пропитала собой юную москвичку от макушки до пяточек — Ты сегодня какая то не такая. — Да нормально все — Алена рассеянно улыбнулась. — Ну да! — Катерина хохотнула — А я не вижу. Ладно, пошли быстрей, скоро практикум начинается. Сегодня делаем малиновый вкус. — Малиновый, это великолепно! — Ты сегодня и в самом деле странная. Только за обедом Антуфьева узнала причину такого странного поведения подруги. — С самого Арктикграда! А остался хоть один снимок? Алена подумала и извлекла из недр хранилища цифровую тридэ фотографию, запечатлевшую их рядом с Гагаринским монументом. — Симпатичный парень — глаза Кати блеснули. — И умный, и еще он из «новых людей». — Ого, подруга! Да ты никак влюбилась? Алена вспыхнула, она как-то не раздумывала о природе своего поведения. Но ее мысли прервал пришедший на наладонник странный вызов: «Вас ожидают у входа в институт». — Интересно, кто это может быть? — подумала вслух она и поскакала вниз. В тайне девушка ожидала чуда, но реальность оказалась намного более жестокой. — Гражданка, Русакова? — из-за цветущей сирени выступил человек в черном костюме — Вам необходимо пройти с нами. — Вы кто? — девушка удивленно распахнула глаза, краем глаза она заметила, что позади ее также появилась чья-то тень и напряглась. — Соблюдайте, пожалуйста, спокойствие, нам просто надо задать вам пару вопросов — перед Алениными глазами блеснула красная диаграмма КОБа. Дальнейшее девушка помнила плохо, она была совершенно обескуражена и растеряна, опомнилась только тогда, когда ее завели в какой-то темный кабинет. Окна здесь были зашторены, на боковом столике горела лампа в зеленой абажуре, самое настоящее ретро, создающее мрачное предчувствие. — Ваш наладонник, пожалуйста — человек в таком же темном костюме с сухим, ничего не выражающим лицом протянул руку. Алена растерянно повела глазами и протянула руку. Только позже она поняла, что требование КОБовца было незаконным — Ваш статус подтвержден, садитесь. Русакова села на краешек жесткого стула и еще раз огляделась. Она была в первый раз в подобной ситуации и совершенно не знала, как себя вести. — Гражданка Русакова — человек сел напротив, сверля девушку колючим взглядом — Надеюсь, вы знаете, что сотрудничество с органами общественной безопасности входит в обязанности гражданина Союза? — Да. — Тогда надеюсь на ваше понимание. — Но в чем меня обвиняют? — девушка, наконец, начала приходить в себя. — Пока ни в чем — сотрудник сделал ударение на первом слове — Нам необходимо сначала кое-что выяснить. Кем вам приходится Русаков Анатолий Иванович? Алена ошеломленно подняла голову и жалобно прошептала: — Я не понимаю. — Повторяю свой вопрос — голос безопасника стал жестче — Кем вам приходится Русаков Анатолий Иванович? — Этто мой папа, но… — Вопросы здесь задаю я! — мужчина резко стукнул рукой по столу, девушка невольно вздрогнула — Когда вы общались с ним в последний раз? — Вы издеваетесь? Он умер, когда я была еще маленькой. — Вы врете! А врать органам безопасности не следует. Когда вы его видели и где? — мужчина встал и подошел ближе. Алена не выдержала чужого грубого натиска и заплакала, совсем как маленькая девочка. — Нне знаю. Он умер! Я его почти не помню. Что вам от меня надо? Сквозь слезы она почувствовала, что ее щеки вытирают платком, и открыла шире глаза. Перед девушкой появилось лицо какой-то моложавой женщины в форме. — Ну вот, Петр, довел девушку до слез. Разве так можно? — женщина снова повернулась к девушке — Алена, вам уже лучше? Русакова облегченно кивнула головой, но тут ее глаза остановились на кителе женщины. Девушка разбиралась в званиях и нюансах формы, одно время она мечтала поступить на юридический и пойти в милицию. Неожиданная мысль пришла ей в голову: — Я совершенно в порядке и хотела бы узнать, в чем меня обвиняют? Мужчина хмыкнул и бросил мимолетный взгляд на женщину со значком следователя на лацкане пиджака. — Гражданка, я повторяю, вас пока никто не обвиняет… — Тогда почему я здесь? Вы должны были вызвать меня на допрос через государственную сеть повесткой, разве не так? — Грамотная — ощерился безопасник. — Милочка — следователь присела в кресло — вам не кажется, что нам лучше оставаться на дружеской волне и выяснить некоторые обстоятельства неофициально. — Прошу вернуть мой наладонник — твердо произнесла Алена, она уже вытерла слезы и смотрела на сотрудников КОБ не слишком любезным взглядом. — Верни, Петр — вздохнула женщина подполковник. Мужчина протянул маленький браслет и, сверля девушку глазами, произнес: — Зря вы так. Мы вам сможем доставить немало проблем. — Только по закону. — Можем и так. Только вот какая заковыка, девочка. Ваш отец и на самом деле жив, и мы подозреваем его в государственной измене. Так что вам лучше сотрудничать добровольно. Алена вздрогнула, но тут вспомнила вчерашний вечер и твердый, непримиримый взгляд Удальцова в споре. Она повернула голову к безопаснику и уже совершенно спокойно отчеканила: — Я жду повестку и полный набор вопросов. Статья 25 пункт 2 Процессуального кодекса СССР. А за эту выходку вы еще ответите. Подполковник Комитета Общественной Безопасности Низовцева задумчиво посмотрела в спину уходившей девушки, а затем повернула голову к майору Малынкову из пятого отдела: — Ты зачем ее сюда привез, идиот? — Думал, что быстро сломаю. — Тебе вредно думать, майор. Предоставь это дело лучше мне. Малынков обиженно засопел, но и в самом деле он сегодня грубо прокололся. Его то дело было оперативное сопровождение, а не следствие. — Крепкий орешек. Хотя с виду не скажешь. Ну, ничего, дожмем. — Думаешь, она как-то связана…? — Сейчас я ни в чем не уверена. Значит так, ты собери мне всю информацию об ее окружении. А я пойду пробивать разрешение на обыск. В квартире мы вряд ли чего найдем, но как средство давления пойдет. Алена пришла полностью в себя только сев в вагон монорельса. «Куда сейчас? Еду в институт, надо закончить практикум». Девушка решительным шагом прошла на кафедру, поймав удивленный взгляд профессора Шаховой, талантливого ученого и очень хорошего педагога. — Русакова, вы опоздали. — Меня вызывали, по делу. — У вас сейчас есть только одно главное дело — учеба — сварливо пробормотал секретарь кафедры Чувыркин, довольно-таки неприятный тип, по слухам попавший на эту должность далеко не самым честным путем. Полный, тяжело дышавший секретарь протянул Алене планшет и указал на ее место. Студентов в аудитории почти не осталось, все спешили быстрее закончить практикум и выйти на солнечную майскую улицу. Алена поймала вопросительный взгляд Катерины, но не поменяла выражение лица. Большая часть мыслей сейчас была слишком далеко от практического задания. «Так не пойдет, надо собраться!». Учеба в Институте Питания считалась достаточно престижной, поэтому за плохие отметки отсюда можно было вылететь в два счета. Девушка снова поймала на себе подозрительный взгляд Чувыркина, было такое впечатление, что он все уже знает. Хотя, что он знает? Она сама пока ничегошеньки не понимает. «Ну, все, тема закрыта, пора за работу». Хоть здесь ей повезло: задание оказалось достаточно легким, она недавно как раз прочитала очень интересную работу по этой тематике. Девушка уверенно защелкала по виртуальным клавишам, затем надела головную полусферу. Перед глазами появилось изображение институтской лаборатории, где студенты кафедры пищевых синтетических усилителей вкуса проходили практикум. Очень удобное новшество, избавляющее расположенный в старинном здании Институт от перестройки учебного процесса. Это раньше студентам приходилось выезжать на окраину города, сейчас все стало намного проще. Алена, используя виртуальный джойстик, ловко подкатила тележку установки синтеза к дозаторной стойке. Заказанный материал уже лежал на выдвижных полках. Дальнейшее было делом техники, манипуляторы слаженно опускали во входные отверстия материал, включались центрифуги и миксеры, затем началась СВЧ обработка исходного синтеза и, наконец, из установки вышла запакованная баночка с конечным продуктом. Аспирант, принимающий в лаборатории конечный результат, установил ее в анализатор и удовлетворенно кивнул головой. — Зачет — широкое лицо Шаховой разгладилось, она хорошо относилась к этой улыбчивой девушке — А что же вы такая бледная? Не заболели часом? — Знаем мы, чем они болеют — угристое лицо Чувыркина скривилось — по ночам надо меньше по подворотням шастать. Русакова замерла, ей вдруг захотелось сказать этому толстому и несимпатичному человеку какую-то резкость. А профессор только вздохнула, бросив недовольный взгляд на секретаря, и успокоила девушку: — Милая, идите домой, отдохните. Через два дня ваш сегодняшний УПВ примените на деле. Кстати, что вы выбрали?