Но ситуация меняется. Благодаря растущему количеству информации, поступающей в Северную Корею через зарубежные видеофильмы и радиостанции, люди начинают осознавать, что Северная Корея намного беднее, чем внешний мир. Когда я смотрела зарубежные DVD-диски в Северной Корее, то обычно очень завидовала китайцам и южным корейцам, живущим в огромных домах, носящим красивую одежду, ездящим на восхитительных автомобилях и обладающим свободой. Но я держала эту зависть в себе. Я выросла в системе, которую сейчас описала, так что вы не можете понять, насколько я удивилась и восхитилась, когда приехала в Южную Корею и услышала, как люди невзначай произносят имя президента, не говоря о том, что они даже критикуют его. Если говорить о северных корейцах, то у нас просто нет права выражать публично хоть что-то, если это не является положительным. И хотя ситуация медленно меняется, я не могу представить, чтобы в течение еще какого-то времени люди публично критиковали руководителя. Существует ли государственная служба безопасности с сетью осведомителей, как КГБ в бывшем Советском Союзе? Д.Т.: Тайная полиция Северной Кореи, вероятно, является самой безжалостно эффективной организацией такого рода в мире. Без нее КНДР, несомненно, давно бы исчезла как государство. Служба охраны безопасности государства, известная как Бовибу, обладает полномочиями пытать, сажать в тюрьму и убивать. Чжи Мин Кан: Да, в Северной Корее существует сеть тайных осведомителей, подобная советскому КГБ или восточноевропейской «Штази». Это называется Министерством охраны безопасности государства (МОБГ) и известно каждому. До сегодняшнего дня тайные осведомители, работающие на МОБГ, следят и шпионят за многими простыми северокорейцами. Их цель – предотвратить и подавить любую оппозицию правительству и обнаружить тех, кто не сотрудничает с государством. А чтобы выполнять эту работу, министерство обладает обширной сетью, раскинувшейся из центра партии, очень похожей на паутину. К сожалению, очень сложно отличить агентов тайной службы от других простых северных корейцев. Они выглядят в точности так же, как обычные граждане, и, разумеется, не носят форму или что-нибудь, что говорило бы другим об их роли. С другой стороны, я слышал, что они вроде бы носят военную форму, когда работают в зданиях МОБГ. Итак, как работает МОБГ? Вы, возможно, удивитесь, но офисы МОБГ есть почти в каждом районе по всей стране, некоторые осведомители должны в рабочие часы находиться в этих зданиях. Их работа – собирать информацию о местном населении через сеть людей, с которыми они знакомы в районе. Система МОБГ намного жестче, чем вы могли бы подумать. В Северной Корее всегда есть возможность, что ваш друг, сосед или коллега может работать на сеть людей, помогающих МОБГ. Другими словами, ваши собственные друзья и коллеги могут сообщать информацию о ваших действиях этим осведомителям в любое время, когда захотят. И, к сожалению, это часто подрывает доверие людей друг другу. В результате некоторые северные корейцы не могут доверять даже друзьям, соседям и коллегам, которых знают всю жизнь. Кроме того, вам надо знать, что Северная Корея обладает стратегией контроля, известной как система «одна из пяти семей». По сути дела, одна из пяти семей в Северной Корее работает в интересах МОБГ, как местная шпионская ячейка. Иногда эти осведомители ловят людей на настоящих преступлениях, но, к несчастью, некоторые злоупотребляют своей принадлежностью к системе и мстят тем, на кого держат зло. Время от времени из-за системы «одна из пяти» арестовывают невинных жертв. Еще хуже то, что некоторые из агентов, напрямую работающих на МОБГ, немногим отличались от общинных надзирателей, когда я жил в Северной Корее. Например, иногда они использовали свою власть, чтобы донести на невинных людей только ради того, чтобы у них появилось больше шансов на получение повышения. А некоторые были настолько влиятельными, что местные жители делали все возможное, чтобы не разозлить их. В худших случаях некоторые агенты МОБГ могли даже доставить неприятности членам Трудовой партии Кореи, и если обвинения были достаточно серьезными, этих людей могла даже ждать отправка в концлагерь или что-то похуже. Правда, теперь ситуация меняется. Эти агенты МОБГ когда-то были неуязвимыми. Но сегодня они не так влиятельны, как были раньше. По сравнению с прошлым кажется, что многие северокорейцы уже не так готовы к сотрудничеству с государством, как прежде, и у них меньше желания доносить на своих знакомых тайной полиции. Если, например, жители вашего квартала обнаруживали, что вы работали как осведомитель МОБГ, они могли отвернуться от вас. Местная община демонстративно игнорировала бы вас. Помимо этого кажется, что осведомители уже не так лояльны, как были когда-то, особенно с тех пор, как частное предпринимательство (и коррупция) так широко распространились в Северной Корее. Что такое Инминбан и как это работает? Как его роль изменилась со временем? Д.Т.: Инминбан – что-то среднее между Народной дружиной, местной добровольческой организацией, и шпионской организацией. Это один из краеугольных камней северокорейского государственного контроля над народом. Но, как объясняет Ким Чхоль, со временем его роль немного изменилась. Ким Чхоль: Инминбан (Народные группы) можно считать периферическими нервами северокорейского режима. Каждая состоит примерно из 20–50 или больше семей и находится под прямым контролем местного городского или районного комитета. Роль Инминбана – доносить идеи Ким Ир Сена и Ким Чен Ира и позицию Трудовой партии до жителей, контролировать мысли и жизни жителей и давать различные административные указания. Инминбан возглавляют староста, глава общины и главный по санитарии. Староста и глава общины – домохозяйки, а главный по санитарии – кто-нибудь из членов общины, который может помочь выполнять различные обязанности Инминбана. Глава общины отвечает за уборку, но на практике является заместителем старосты. Староста получает зарплату, но только номинальную. Но так как это работа, которая помогает устанавливать связи и таким образом может быть полезной для бизнеса, это сравнительно желанное место для домохозяек. Женщины, занятые в любом специализированном бизнесе, считают ее отнимающей много времени и не хотят этим заниматься, но для обычных домохозяек это считается хорошей работой. С местным правительством Инминбан связывают офисы Еуп, Мён и Дон (это административно-территориальные единицы, основанные на численности населения, первая – с самым высоким). Так как в крупном городе сотни Инминбанов, местный народный комитет не может контролировать руководителей каждого из них. Для того чтобы дела шли гладко, офис предлагает плавное управление. Кроме того, примерно 5–10 Инминбанов объединяются в чжигу (зону) со старостой зоны. Роль этого человека – получать приказы из офиса и передавать их старостам Инминбанов. Но в случае важных решений офис может собрать руководителей Инминбанов и сказать им напрямую. Обычно староста зоны также является старостой Инминбана. Северокорейское правительство заявляет, что «участие в поддержании общественного порядка и усиление революционных организаций и порядка с целью не дать контрреволюционерам предпринять действия делают вклад в поддержание нашей государственной общественной системы». Таким образом, руководящий чиновник (из полиции) при помощи старосты Инминбана сможет определить любые идеологические отклонения, будь то посторонние гости или долго пребывающие временные жители, а также безработные. Из-за этой роли члены общины не могут игнорировать общественное положение своего старосты и признают, что он обладает некоторой властью. Практически вся экономическая деятельность в Северной Корее является частью подпольной экономики, то есть нелегальной вне зависимости от своего размера. Поэтому необходимо поддерживать хорошие отношения со старостой Инминбана. В последнее время Северная Корея использовала Инминбан как средство мобилизации труда и зарабатывания иностранной валюты. Строительство, восстановление после стихийных бедствий, уборка и так далее – предполагается, что всем этим должны заниматься соответствующие государственные организации, но от их услуг пришлось отказаться, так как эффективность работы этих организаций и желание ее выполнять значительно снизились (это произошло из-за того, что у государства очень мало денег). Так что этот вакуум заполняет Инминбан. В последнее время подчеркивается, что Инминбан должен зарабатывать иностранную валюту или собирать «доверительные денежные средства». Сбор доверительных средств через школы и рабочие места имеет ограничения, потому что нет правовых мер наказания для руководителей, которые отказываются собирать их. Их заработные платы или пайки не замораживают, и они не могут быть арестованы, если не могут собрать деньги. Но при сборе доверительных денежных средств через Инминбан люди чувствовали бы себя неловко с социальной точки зрения, если бы не дали денег тем, с кем они живут бок о бок. По этой причине система сбора доверительных денежных средств постепенно меняется. Также можно обнаружить случаи, когда у старост Инминбанов накапливаются значительные неучтенные денежные средства. Безработица в Северной Корее незаконна, и тех, кто не работает шесть месяцев, могут отправить в трудовые лагеря. Полиция обнаруживает таких людей через старост Инминбанов. Староста Инминбана может каждый месяц получать плату в обмен на защиту («безработные» обычно на самом деле не безработные, они избегают работы в государственных организациях и участвуют в частном бизнесе). Старосты Инминбанов могут использовать свои неучтенные денежные средства для помощи местным жителям, но в случае больших городов, когда денег много, а староста не очень хорошо знаком с членами Инминбана, староста может красть деньги. Это может привести к волнениям в общине, и в таких случаях старост арестовывают. Что обычный человек знает о политических концлагерях? Д.Т.: Возможно, есть люди, которые не знают точно, что происходит в политических концлагерях, но каждый в Северной Корее знает, что они существуют и что попасть туда – хуже смерти. Чжи Мин Кан: Сомневаюсь, что любой, проживший в Северной Корее определенное время, не знает основной информации о политических концлагерях. И нет ни одного, кто бы не знал, какие люди туда попадают и что с ними после этого происходит. Не так давно политические концлагеря Северной Кореи стали известны миру как символы нарушения прав человека. Возможно, истинная природа этих мест не стала бы широко известна без массового бегства из Северной Кореи, вызванного экономическими трудностями. Северокорейские политические концлагеря появились в конце 1950-х годов. С тех пор в Северной Корее было создано несколько политических концлагерей, которые могли вместить десятки тысяч человек. Их обитатели – те, кто враждебно настроен к так называемым властям. У них разная биография, они могут быть кем угодно, от высокопоставленных лиц до фермеров. Жертвы бесчисленны, включая тех, кто даже сам ничего не сделал, а был несправедливо наказан в соответствии с ёнчжвачже (что означает «виновен по признаку наличия связей»), правилом, по которому человека можно наказать за преступления его отца или других прямых родственников. Там также есть те, кто когда-то сбежали за границу и стали христианами, и те, которые планировали бежать в Южную Корею. В глазах властей христианство – худшее преступление, так как оно отрицает преданность Кимам. Блокирование постоянной волны перебежчиков, желающих сбежать в Южную Корею, – отчаянная попытка властей сохранить систему, которая не может конкурировать с существующей в Южной Корее. Даже северокорейские дети знают, что северных корейцев могут отправить в политические концлагеря, а если их туда отправят, они никогда не вернутся во внешний мир. Конечно, нет никакого официального процесса, например суда. Их просто увозят ночью в грузовике, и никто не знает, куда их отправили. Членов семьи или родственников не уведомляют, а если члены семьи идут протестовать, власти угрожают им и не разглашают никакой информации о местонахождении тех, кого они любят. В любом случае самое важное – то, что они виновны. Это ужасающее нарушение конституциональных ценностей Северной Кореи. И в Южной, и в Северной Корее есть свобода волеизъявления. Но в Северной Корее нет свободы после волеизъявления. Жалобы на верховных руководителей Северной Кореи считаются великим грехом, который нельзя простить, пока не уйдут три поколения. Этому последует более жестокое и более безжалостное наказание, чем то, которое применялось во времена династии Чосон. Из-за этого даже есть люди, которых швыряют в концлагеря из-за «преступлений» родственников, с которыми они никогда не встречались. В политических концлагерях свирепствуют болезни и пытки, а у чиновников северокорейского департамента государственной безопасности и Министерства обороны, которые управляют лагерями, также есть полномочия казнить заключенных. Самое главное, заключенные должны жить в лагерях всю свою жизнь и выносить болезни, голод и пытки, пока не умрут. Так как политические концлагеря являются закрытыми местами, многие годы они существовали под завесой тайны, и даже теперь невозможно полностью увидеть их истинную природу. Два моих дяди тоже попали в политический концлагерь из-за моего дедушки. Из-за проступков моего дедушки они были арестованы вместе с семьями. Мы даже не знаем, живы они или мертвы. Путем строительства самых жестоких и антигуманных концлагерей в истории власти Северной Кореи нарушили даже основные права человека в своем стремлении удержать власть. А закрепив политику запугивания, они превратили всех северокорейцев в своих послушных рабов. Но я удивляюсь: неужели они не боятся грядущего суда? Что такое «выборы» в Северной Корее? Д.Т.: Может быть, вы удивитесь, узнав, что такая страна, как Северная Корея, удосуживается устраивать выборы. Но на самом деле их проведение работает в пользу государства. Кроме того, как объясняет Чже Сон Ли, настоящего выбора в любом случае нет. Чже Сон Ли: В Северной Корее выборы – всего лишь ритуал. В день выборов северокорейский народ идет к избирательным кабинкам. Но у них на самом деле нет возможности выбрать, кого они хотят видеть своим представителем. Хотя северокорейские избиратели опускают в урну бюллетень, они не могут повлиять на решение правительственных чиновников и законотворцев. Среди разнообразных лозунгов, широко распространенных в Северной Корее, один из самых громких гласит: «Если Трудовая партия решила – это должно быть сделано». И так как Трудовая партия решила проводить в стране выборы, они регулярно проводятся. «Уважаемый руководитель» – «Солнце коммунистического будущего» и непререкаемый авторитет для всех людей в Северной Корее. Он идеален и не делает ошибок. Сказать, что такая божественная личность, как наш Уважаемый руководитель, ошибся – все равно что сказать, что Иисус Христос кого-нибудь убил. В Северной Корее Трудовая партия практически эквивалентна Уважаемому руководителю Ким Чен Ыну, так как ее решения отражают желания Уважаемого руководителя. Нет никакой возможности возражать против ее решений. Даже если впоследствии становится очевидным, что политика руководства пагубна для народа Северной Кореи, такой вред считается меньшим злом. Соответственно, люди не чувствуют себя разочарованными или раздосадованными. Более того, они становятся растроганными той глубокой любовью, которую питает к своему народу Уважаемый руководитель. Так что северокорейские избиратели демонстрируют всемерное одобрение Трудовой партии и ее решений. Конечно, обычные люди не могут позволить себе критиковать политику, проводимую Трудовой партией. Более того, они ищут способы завоевать благосклонность Трудовой партии, так как для них это путь жить более комфортной жизнью. Кроме того, люди мечтают стать членами Трудовой партии. Вы должны пройти отбор и обладать способностями, нужными партии. Конечно, вы должны быть лояльны. Затем у вас будет шанс стать когда-нибудь членом партии. Сам Ким Чен Ын не может оценить подготовленность каждого кандидата на территории всей страны. Поэтому такие решения переданы в руки местных чиновников. Когда я жила в Северной Корее, выборы проводились во время государственных праздников. В день выборов люди надевали праздничную одежду и шли к избирательным кабинкам. Опустив в урну бюллетени, они возвращались домой и вместе танцевали и пели во дворах. Это первое, что приходит на ум, когда я думаю о дне выборов в Северной Корее. Я подумала: это только со мной или у других северных корейцев такие же воспоминания о дне выборов? Так что я спросила своих друзей, что они помнят о выборах в Северной Корее. У всех были одинаковые воспоминания. Все они ответили: «Мы надевали костюмы, ханбоки и юбки и в таком элегантном виде шли к кабинкам для голосования. По дороге домой мы присоединялись к группе людей, танцующих на улице. Мы отлично проводили время вместе, танцевали и пили». День выборов в Северной Корее всегда был праздничным днем. Их воспоминания и впечатления совсем не отличались от моих. Что такое выборы? Партийные чиновники предлагают одного кандидата для каждого района, а избиратели решают, одобряют они или нет этого кандидата. Почему мы должны голосовать за кандидатов? Ведь партия уже выбрала своего. Почему нам надо голосовать за этого человека? Уверена, что я – не единственный северокореец, кого это удивляло. В бюллетене написано только одно имя, вы можете проголосовать только за одного кандидата. Таким образом в Северной Корее избирается каждый кандидат. Процесс выдвижения кандидатов закрыт для общества. Он не прозрачен. Процесс голосования очень примитивен и недемократичен. Обычные люди должны голосовать за представителей в местных офисах, но это не касается голосования за членов Верховного народного собрания. Избиратели получают готовый бюллетень, выполняют три или четыре действия и опускают бюллетень в урну для голосования. Вот как вы отдаете свой голос в Северной Корее. Возрастной ценз – 18 лет и старше, и выборы являются государственными праздниками. Ожидается, что все, имеющие право голосовать, за исключением умирающих, опустят бюллетень в определенной кабинке для голосования. Помните, как я сказала, что для обычных северных корейцев невообразимо противостоять любым решениям партии? В тот момент, когда вы делаете что-то помимо одобренного, вы становитесь изменником.