Он двинулся к автомату регистрации, по-прежнему дрожа от холода. Казалось, все на него смотрят. Краем глаза он заметил офицера полиции в сопровождении двоих полицейских. Заболело в низу живота – показалось, что они направляются к нему. Он развернулся и подошел к толпе шведских туристов, стараясь выглядеть так же, как они. Не удалось. Стало ясно – они его ждали. Майор полиции огляделся. – Документы! Он прекрасно знал, что это значит, но уставился на майора непонимающе. Это его немного даже успокоило – навыки не забыты. Даже через столько лет. – Your pass and ticket, – повторил майор. Это не может быть случайностью. Почему они выбрали именно его? Он прекрасно знал о свирепой конкуренции разных ветвей правоохранительных органов в России за деньги, за привилегии, за власть. Возможно, полиция решила проучить его неизвестного работодателя. Скорее всего, Центр уже не обладает той всеобъемлющей властью, как когда-то. – Хайнц Андреас Браунхаймер? – весело спросил майор. Может, им уже известно… Хайнц Андреас. Хайнц Андреевич. Это его настоящее имя. Из лихорадочного потока мыслей почему-то вынырнуло воспоминание: школа имени Жуковского в Эрфурте. Там учились почти исключительно дети офицеров ГСВГ – Группы советских войск в Германии. Имя Хайнц дала ему мать, немка, а отчество – отец. Хайнц Андреевич. Но в школе, понятно, все его называли Хайнц. Иногда только учителя в шутку говорили: – Привет, Андреич! Но с тех пор, как он поселился в Швеции, никто его так не называл. Только Хайнц. И второе имя Андреас, и фамилия Браунхаймер были выдумкой. Неужели они знают и про это? – На контроле безопасности большая очередь, – сказал майор, возвращая паспорт. – Пройдете через ВИП-контроль. Он показал на дверь в стороне от конвейерных лент. – Спасибо, – с трудом выдавил Хайнц. Том Главная контора «Свекрафта», январь 2014 Том стряхнул с башмаков снег и вошел в вестибюль главной конторы. Ничего хорошего от сегодняшнего дня он не ждал. Весь вечер накануне убеждал Ребекку постараться что-то исправить, сделать еще одну попытку, хотя бы сходить к психотерапевту… Она стояла на своем. Никаких попыток. Никаких психотерапевтов. А потом опять начались рыдания, и опять он ее утешал. В ее непреклонности было что-то, что насторожило Тома. В частности, упрямый отказ попробовать психотерапию. Как это понимать – неужели она приняла решение давным-давно и только ждала удобного случая? Чем этот случай удобнее других? И полное нежелание выслушать его доводы. Может, она что-то скрывает? Том кивнул девушке в приемной, отнес в гардероб пальто. Выглядело так, что для Ребекки нет ничего важней, чем поскорее покончить со всеми формальностями. И ей, оказывается, совершенно не важна роль, которую он играет в жизни ее детей, хотя их биологический отец за последние годы не проявлял к потомству ни малейшего интереса. И вдобавок ко всему – их разговор случайно услышала Ксения, так что пришлось рассказать ей все как есть. Развод. Девочка кивнула, пошла к себе в комнату и поставила на полную мощность стерео. Что это значило? Что она хотела этим сказать? Шокировало ли ее известие, или ей просто-напросто все равно, живет папа с этой женщиной или нет? Спрашивать бессмысленно. Все равно не скажет. И завал на работе. Помимо все время возникающих и требующих немедленного решения вопросов по «Западному потоку», еще и эти чертовы немецкие теплоэлектростанции, коптящие небо ядовитым дымом. Хорошо, пока помалкивают активисты-экологи, но это ненадолго. Вот-вот поднимут шум, какого свет не слышал. Поднялся на лифте и тут же столкнулся с Гелас. Роскошные черные волосы собраны в тяжелый узел на затылке. И на шпильках. На улице полметра снега, а она на шпильках. Переобувается, конечно. – Как ты? – энергия, как у ультразвуковой пушки: попадется на пути камень – раскрошит. – Живу пока. – Она замечательная, Гелас; при одном взгляде на нее поднимается настроение. Том тут же ругнул себя за иронично-пессимистичный ответ. И красивая при этом. Темные волосы и сияющие черные глаза. – А твой бывший… дает о себе знать? – Этот прохвост? Ты смеешься? Пусть побережется, иначе я могу устроить ему суд чести с применением насилия. А у тебя такой вид, будто кто-то умер. Из близких, – смех испарился, и она посмотрела на него серьезно и участливо. – Как тебе сказать… – он замялся и коротко произнес: – Проблемы на домашнем фронте. – Ой. Я и понятия не имела. С Ребеккой? Похоже, и вправду огорчилась. Он молча кивнул. – Что-то серьезное? – Да. – Ой, – опять это «ой». – Сколько же лет вы прожили? – Десять. Десять лет. Наступила неловкая пауза. Гелас отвернулась и потрогала пышный узел на затылке, словно хотела убедиться, не исчез ли он. – Как прошел ваш вчерашний девичник? – спросил он, чтобы сменить тему. – Замечательно, – Гелас широко улыбнулась. – Не виделись целую вечность. Но слушай… парни теперь совершенно обнаглели. За вечер я получила не меньше трех непристойных предложений. Том улыбнулся. – Погоди, погоди… – она подмигнула. – Глядишь, встретимся в баре для разведенных в «Рише». – Жду с нетерпением, – он постарался поддержать шутливый тон. В кармане зажужжал мобильник. +7 495… Москва. Остальные цифры тоже знакомы, только он никак не мог связать их с конкретным лицом. Но буквально через секунду вспомнил. Коммутатор Министерства энергетики. У него совершенно не было настроения разговаривать с кем-бы то ни было, тем более с Москвой. Но не ответить – служебная ошибка. – Извини… я должен поговорить. – Разумеется. Я принесу тебе кофе. Она отошла к капсульной эспрессо-машине. – Алло! Том Бликсен. Женский голос. Чья-то секретарша, чья именно – не разобрал, она говорила с пулеметной скоростью. Но все остальное понял. Гелас поставила перед ним кружку и, многозначительно покачав головой, ушла. – Я понял. Значит, завтра? Да, уверен. Кнут Сведберг будет на месте. Разумеется, конфиденциально. Ничто не просочится, пока мы не достигнем соглашения. Он нажал кнопку отбоя и посмотрел в окно. В воздухе танцевали легкие снежинки. Совсем близко пролетела одинокая ворона. Тому даже показалась, что она одобрительно ему подмигнула. Впервые за последние дни он не думал о семейных неприятностях. Заместитель Минэнерго Российской Федерации хочет обсудить возможность подключения Швеции к «Западному потоку».