— Они просто заперли нас, словно детей в своей комнате. А Земля сто лет назад была так себе местом: нефтяные и религиозные войны, расизм.... — Каннибализм? — предположил ведущий. — Нет, это было ранее, с этим люди двадцать первого века справились. Ну так вот, — продолжил лектор. — Если ребёнку, чтобы погулять, достаточно сделать уроки, покормить кота и сложить игрушки по местам, то человечеству выдвинули почти нескончаемый список задач. А чтоб деяния были очевидны всему разумному миру, Землю подключили к единой рейтинговой системе «Спирит», где каждый из живущих мог зарабатывать как личный рейтинг, так и пополнять общепланетарный. Система «Спирит» безмолвно считала очки, где Земле изначально был начислен нулевой уровень репутации. Чтобы перейти на первый планетарный уровень, Землянам в целом нужно было набрать миллиард очков, и тогда бы нам открылись доступы к другим начинающим мирам нулевого уровня со всеми их достижениями артефактами, генными и механическими чертежами. Кроме общепланетарной репутации считалась и личная. Декларировалось, что человек, набравший миллион личной репутации, получит первый личный уровень и сможет путешествовать по локациям других молодых цивилизаций нулевого уровня усилием воли, принося в низшие миры дары или испытания. — Там ещё и какие-то сверхспособности должны были начисляться? Но, насколько я знаю, так и не начислялись, — снова вмешался ведущий. — Да, это декларировалось тоже, однако набрать личных пятьдесят тысяч рейтинга мало кому удавалось, по крайней мере я таких людей не знаю, — лектор сделал паузу, в которую вновь вклинился очередной ожидаемый вопрос. — Разве это так сложно? Разве не было тех, кто расшифровал, как это надо делать? — А у вас сейчас сколько рейтинга? — спросил лектор у ведущего, затаскивая молодого интервьюера в риторическую ловушку. — Я толком даже не знаю, давно не смотрел, — ответил парень. — Это потому, что всё субъективно. Вы можете перевести бабушку через флай-линию и получить минус к рейтингу, а можете украсть из магазина леденец и получить плюс. — Почему так? — удивился ведущий. — Потому, что у системы свои мысли на счёт положительного и отрицательного, ей не угодишь. Но я с вашего позволения продолжу. За все сто лет мы особо и не видели ни людей со сверхспособностями, ни так называемых странников, которые якобы достигли личного миллиона рейтинга. — Так что получается, союз разумных миров нас обманул? Нет никаких бонусов от того, что мы вдруг бы исправились? Расскажите ещё о репродуктивном стопе, — ведущему не терпелось узнать больше, хоть своими вопросами он и рвал плавно текущую нить повествования. — Ну, тогда мы считали, что репутация может быть и отрицательной. И даже думали, что этот самый репродуктивный стоп как раз и принёс нам чёрный странник — тот, кто пришёл с параллельных миров и заразил бесплодием всё живое. Однако была и параллельная религиозная теория, что мать Земля решила наказать своих чад за варварство по отношению к себе, и потому все живые существа на планете больше не могут воспроизводить потомство естественным образом. Кто из нас был прав, мы так и не узнали. Но буквально за пару десятилетий вымерли животные всех классов, остались только люди. Что нам оставалось делать, кроме как взяться за экологию, очистив океаны и высадив новые леса. Однако репродукция так и не вернулась, поэтому человечество обратилось к генному воссозданию себе подобных. Процедура генного репродуцирования стала достаточно дорогим удовольствием. Самым доступным было воссоздание животного, которое погибало, повинуясь отмеренному ему биологическому сроку, так и не принося потомство. Была программа по населению лесов и океанов стерильными клонами живых организмов, но от неё отказались как от экономически нецелесообразного, ведь звери не только умирают своей естественной смертью, но и имеют тягу к поглощению друг друга. Так и получилось, что те семьи, которые всё-таки хотели завести детей, могли вначале клонировать кошку или собаку, да и любое другое животное, а уже потом переходить на взращивание и воспитание человека. Но то ли из-за анимал-религиозных течений, то ли из-за желания выделиться, богатые семьи внутри себя начали инкубировать людей с незначительными улучшениями — ушками, хвостиками, рожками, дошло даже до создания полностью человекоподобного прямоходящего антропоморфа — фурри с разумом выше среднего. Так на Земле появились целые семейства зверо-людей всех видов, на любой вкус и цвет. Ну, а дальше вы знаете, семьи сбились в кланы по видовому различию. Кланы породили корпорации и, как следствие, межвидовую неприязнь, которая конечно же была вне закона, однако, словно запах озона после дождя, витала в воздухе. — Как-то безоблачно всё… Но ведь мы разработали вакцину от смерти, эфку — F316B7, и теперь многочисленные жители земли — фурри, полуфурри, люди — могут купить её и продлить свою жизнь на десять лет! — сообщил ведущий лектору. — Конечно же, принимаемая эфка, раз в десять лет обновляющая все клетки организма, это хорошо, но она принесла и новые проблемы, такие как вечная молодость и общая сексуальная распущенность. А также деление жителей Земли на бессмертных богатых и смертных бедных. Тем временем уже более ста лет на Земле не рождалось естественным образом ни одно животное. А система «Спирит» не спешит давать планете каких-либо послаблений и по сей день. — И, наверное, последний вопрос, чтобы уложиться в формат времени передачи, — торопил лектора ведущий. — Есть информация, что Земля застыла на несгораемой цифре 500 000 000 рейтинга, не сдвинувшись вперёд ни на миллион за последние шестьдесят лет. А за прошедшую сотню лет планета так и не получила ни одного своего странника. Означает ли это, что никто так и не набрал в Спирите миллион личного рейтинга? — Это всё красивый миф, молодой человек. Система «Спирит» это лишь уловка, чтобы мы, люди, не лезли к звёздам, а занимались Землёй. И не мешали якобы разумным мирам жить спокойно, без нас… Трансляция прервалась. До полицейского участка оставалась ещё пара кварталов, как в зеркале заднего вида компьютер отразил патрульный экипаж, быстро сокращавший расстояние. — Чёрт вас! — выругался Чак, когда система шлюпки озвучила голос патрульных. — Борт 4563, примите вправо и остановитесь! — Пфф… — выдохнул Чак, выполняя требования. — Где ваш шлем, сэр? — спросили из-за тонированного стекла с поравнявшейся патрульной шлюпки. — Дайте доступ к вашим биометрическим правам. — Да, пожалуйста, — выпалил Чак, свапая на коммуникаторе в положительную сторону запрос на предъявление прав. — Так, так, так… Тонированные окна поехали вниз. Из бронемобиля выглядывали два улыбающихся фурри оленя с забавными шлемами ФлайРоудИнспекции, имеющими прорези для их рогов. — Мы сначала думали, что ты под наркотой, а сейчас видим, что собачья натура покоя не даёт! Так и хочется язык на ветер высунуть, да, мистер Вульфен? — Эй, олени, там что не написано, что я офицер угрозыска? — игнорировал Чак их издёвки по национальному признаку. — Нарушаем, офицер? — Нарушаем что? — допытывался Чак. — Дорожную дисциплину №2.2.7 — езда без шлема в транспорте с открытым верхом. №2.4.5 — превышение скоростного режима в городской местности. Ну и… где намордник с ошейником? — Вы совсем охренели, парнокопытные! — прорычал Чак. — Представьтесь, как положено по уставу, и либо выписывайте протокол, либо валите нахрен! — Да кому ты нужен?! Ещё рапорт-кляузу напишешь. — Напишу, потому что вы, мудаки, забыли этику закона о полиции! — Да ладно, чё ты, собакевич. Давай, хорошей дороги! На этих словах патруль рванул вперёд, оставляя шлюпку Чака висеть на полосе безопасности. Можно было, конечно, написать рапорт на этих двух оленей, скорее всего за расистские шутки их бы лишили премий или даже объявили выговор. Но травоядные были не так просты, и внезапно вскрывшихся двух пунктов нарушенных дорожных директив Чаку вполне хватило бы на выговор от начальства, что делало саму затею, мягко говоря, нерентабельной. “Мало ли кто кого назвал собакой, а оленей этих я запомню, как говорится, земля квадратная, за углом встретимся”, — думал офицер, начиная движение, убедившись, что по флай-полосе не летит такой же как он лихач. И вот, спустя какие-то минуты он парковал свою шлюпку в гаражном боксе полицейского участка. Вальяжно, никуда не спеша поднялся по лестнице на двадцатый этаж, всегда предпочитая её лифтам, и отворил дверь в отделение. Отдел встретил его привычной суетой и непрекращающимся шумом. Тут тащили в комнату задержанных истатуированного латиноса, парень перебрал с наркотой и был не в себе. Там оформляли путан котодевочек. Девчонки сделали себе отличные человеческие тела с внушительными формами, из внешних параметров были добавлены лишь ушки и хвосты, но Чак чувствовал, что это лишь вершина айсберга. Внутри у мяукающих бестий были встроены гены с феромонами, что повышало их популярность среди почитателей такого досуга. А вот бежит куда-то наряд из четырёх фурри-горилл — группа захвата, которая сначала бьёт, потом говорит. — Чак, привет! — Привет, Чак! — Вульфен, дарова! — Чак, хай! — доносилось со всех сторон. Офицер только нарочито улыбался и махал, двигаясь к своему кабинету, где наконец-то мог окунуться в работу, не видя всей этой суеты. Дверь закрылась за его спиной, отделяя опен спейс дежурной части и комнаты с задержанными от кабинетов оперативников, где народ, так уж получилось, собрался более хмурый и вдумчивый. Замок отсканировал глазную сетчатку Чака, и персональная комната, заваленная документами, разложенными на всех верхотурах, полках, шкафах, сейфе, ну и, конечно же, на столе, приняла офицера. У единоборцев есть такая поговорка: “надел кимоно, считай, устал”, так и Чак устало бухнулся в своё кресло. — Добрый день, Чак! — поздоровался рабочий компьютер приятным женским голосом. — Вас уже искал мистер Филин. Я предположила, что вы с утра работаете по адресам, так что, если вас спросят, где вы были и почему пришли в двенадцать, вы меня не сдавайте во лжи. — Тебе спасибо, Киби, что не сдала меня. Я задержался, просто олени штрафануть хотели, — зачем-то оправдался Чак. — Вам как всегда двойного молока с сахаром? — предположила машина, давно зная, что организм Чака лишь внешне гуманоидный, тогда как внутри, как у представителя семейства псовых, у него есть абсолютное неприятие кофеина. — Да, давай, Киби, без сахара мозг не работает вообще, — согласился Чак, но был прерван голосовой связью. — Вульфен! Мать твою за ногу дважды! Неси свою мохнатую задницу в мой кабинет! — прокричало пространство голосом начальника, филина по происхождению и мозгоправа по образу мышления. — Вот и попил двойного молока, — выдохнул Чак, вставая с места. — И с чего это шеф считает, что моя задница мохнатая? — Удачи вам, Чак, — проговорила машина. — Думаю, если ему напомнить, что вы почти полностью человек, то каждый день будет звучать что-то типа: “эй, волчара бритозадый!”. Чак резонно кивнул и направился на ковёр к начальству. Он остановился у кабинета шефа, взглянув на вполне себе человеческую девушку, секретаршу Маргарет. Та, оторвавшись от окраски своих ногтей, указала ладонью на дверь шефа, мол, тебя давно ждут! И на выдохе Чак вошёл, сначала открыв дверь, затем заглядывая головой и тарабаня пальцами по двери. — Заходи, садись, — приказал стоящий спиной двухметровый серый полуфурри-филин, порядком отрастивший себе бока. Шеф держал за спиной длинные, мощные, почти до самых его лодыжек руки. Они были апгрейжены сложенными крыльями, которые по желанию могли поднимать его в воздух. Однако никто и никогда не видел, как шеф на них летает. Чак послушно присел за Т-образный стол, где уже сидела красивая человеческая девушка полуфурри с лисьими ушками и, как и положено лисам, сложенным на коленях пушистым хвостом. Рыжие волосы с голубой прядью посередине причёски, прямой аккуратный нос, тонкие пальцы с ухоженными ногтями без признаков лака — аккуратность и легкомыслие в одном флаконе. Оперативник кивнул глазами, на что девушка широко улыбнулась милым человеческим лицом. — Ты, Чак, меня прости, но выбор пал на тебя, — начал начальник, поворачивая голову на сто восемьдесят градусов и теперь смотря на собравшихся в его кабинете. — Доброго дня, Шазил Филиппович! Что за выбор-то?