54 Обратно в ресторан я вернулась потная, красная, со спутанными волосами. Напрасно только, как дура, прихорашивалась перед встречей. Мы подходим к столику, и я вижу, что наши две группы сидят порознь. Друг с другом не разговаривают, друг на друга не смотрят. Только настороженно исподтишка друг за другом наблюдают. Еще за несколько шагов слышу, как Газзи замечает между прочим: — А мы — в воздухе асы. — Мы тоже. — Майя вопросительно смотрит на приближающегося Клыка. — По крайней мере, некоторые. — А я далеко вижу, миль за пятьдесят как минимум. — Дилан пытается хоть в чем-то заткнуть Клыка за пояс. — И я тоже. — Чувак в черных очках поправляет наушники. — И слышу тоже. Даже шепот за пару миль все равно услышу. — А мы зато можем под водой дышать, — выступает Ангел, но пока скромно умалчивает, что она и мысли читать может. — Я тоже могу, — говорит бледный заморыш. — И еще у меня восстановительные способности — все раны в одну минуту заживают. — Ты не один такой. И у меня тоже заживают, — парирует Дилан. — И сила у нас недюжинная. — Ну-ка, давай, кто сильнее, — подначивает его китаянка. — Кто кому руку пережмет. — Я любой комп хакерну, — скромно замечает Надж. — Подумаешь, — фыркает блондинка. — А я так быстро бегаю, что любой комп откуда хотите сопру. Газзи не растерялся: — Такая быстрая, что и вот от этого увернешься? — И, набрав полную вилку пюре, он прицельно пальнул через стол. Она таки увернулась, но Газзи понесло. Снова зачерпнув пюре, он палит влево, и желтый картофельный сгусток летит прямо в глаз… Кому бы, вы думали, Газ влепил в физиономию полную вилку картошки? Конечно, Майе. Я не верю своим глазам. Боюсь, сейчас начнется третья мировая война. — Ой! — подпрыгнул он на стуле. — Ошибочка вышла, извиняюсь. Майя вытерла щеки и поднялась на ноги с таким видом, что всем понятно — Газзи в смертельной опасности. Потом она хватает корзинку с хлебцами и мечет ими в Газзи, как из пулемета. Он хохочет и лезет под стол: — Ура! Начинается битва продуктами питания! Мгновенно как с крылатых, так и с бескрылых слетают остатки и без того тонких культурных наслоений. Надж метнула в блондинку свой молочный коктейль, тщедушный шкет раздавил гамбургер у Игги на затылке, и, когда остатки котлеты посыпались на пол, на них тигром накинулся Тотал. Ангел методично макает чипсы в кетчуп и пуляет ими в кого попало. Мы с Клыком машем руками и орем, чтобы они прекратили. Но все наши усилия напрасны. Они не доступны голосу разума. Краем глаза замечаю, как охранники начинают пробираться к нашему столику. Все как в добрые старые времена. И тут меня осеняет. Пока мы с Клыком были врозь, как я ни скулю и ни плачу, но вокруг была тишь, гладь, божья благодать. А тут мы снова в одном пространстве, и опять начался дурдом. Может, все же нам лучше подальше друг от друга держаться? Может, и миру так безопасней? — Эй, стая! — крикнула я, готовая, не дожидаясь, пока нас арестуют, скомандовать «Воздух!». Но тут Дилан внезапно вскочил на стул. И запел. 55 Я и прежде не раз убеждалась в том, что волшебная сила пения Дилана и бешеную собаку остановит. Что, собственно, сейчас и происходит. «Небо усыпано звездами», — тянет он, и летающие продукты сами собой плавно оседают на стол. Небо усыпано звездами, Мы друг для друга созданы, Прошу тебя, мне пове-е-е-ерь. Наши сердца стучат в унисо-о-он, Ты моя мечта, ты мой со-о-он, Прошу тебя, мне пове-е-е-ерь. Оглядываюсь и вижу, что ребята застыли на месте, точно статуи дискоболов. Охранники тоже остановились и с разинутыми ртами слушают чарующий голос Дилана. Посетители ресторана, еще секунду назад спасавшиеся от охватившего зал хаоса, повернули назад и осторожно, чтобы не шуметь, возвращаются за свои столики. А Дилан, не отрываясь, смотрит мне в глаза: Ты моя явь, мой счастливый день, Без тебя я только те-е-ень. Прошу тебя, мне пове-е-е-ерь. Небо усыпано звездами, Мы друг для друга созданы, Прошу тебя, мне пове-е-е-ерь. От его голоса все мои проблемы куда-то отступают, растворяются, и мне становится спокойно и хорошо. А народ вокруг хлопает ему, забыв недавнее возмущение непотребным поведением диких подростков, суровые охранники сияют, точно ждут, что он вот-вот достанет кольцо и, встав на одно колено, задаст самый важный вопрос. Единственный человек в зале, не поддавшийся чарам Дилана, это, понятное дело, Клык. Он сидит и наблюдает за ним без гнева, без напряжения, но и без малейших эмоций на мрачном лице. Дилан между тем спрыгивает со стула, вынимает из вазочки на столе розу и, ослепительно улыбаясь, протягивает ее мне: — Давай уйдем отсюда. Я совсем все слова от неожиданности растеряла. Беру у него из рук цветок и начинаю пробираться вслед за ним между столиками. Народ снова хлопает, как сумасшедший, а я даже не оглядываюсь посмотреть, идет ли кто из стаи за нами. Дилан толкает дверь-вертушку, и нам в лицо ударяет теплый, мягкий, душистый воздух ночного Сан-Диего. Я поворачиваюсь к Дилану: — Спасибо… Но он не дает мне договорить — ласково кладет мне руку на шею, наклоняется и целует. — Я для тебя на что хочешь готов, — говорит он, глядя мне прямо в глаза. И я ему верю. 56 Я устало опустила голову на подушку. В ушах стоит гуд самолетных моторов. Прошло всего несколько коротких часов, а куски разгадываемого нами пазла начали вставать на места: Клык обнаружил, что главный штаб ГКС находится в Париже, городе, который я так люблю. Мы позвонили нашему давнишнему спонсору Нино Пьерпонту — он, кстати, один из самых богатых людей в мире. И вот теперь в одном из его персональных самолетов мы летим через океан в Европу. Вообще-то моя стая могла бы и сама полететь. Но, во-первых, на самолете и проще, и быстрее. А во-вторых, нельзя же было бросить команду Клыка — кроме него самого и его ненаглядной Майи, они-то летать не могут. Я устроилась в уголочке, взяла одеяло и подушку и свернулась калачиком, стараясь не слушать болтовни наших объединенных «боевых бригад». Хотя про себя радуюсь, что они вроде бы пока поладили. Правда, не знаю, долго ли продлится мир между ними, потому что Газзи только что предложил сыграть партию в покер и продолжает трещать без остановки. И вдруг из дремоты меня вырывает его звонкий детский голос: — Представляете, он говорил, что Макс и Дилан должны поселиться в Германии и там нарожать кучу детей. Меня словно током дернуло. Одеяло и подушка летят в сторону, я вскакиваю с выпученными от возмущения глазами, а Клык переспрашивает ледяным голосом: — Что ты сказал?