Она коснулась его руки, и он сразу понял, что у нее жар. – Пообещай мне, – сказал Брахур, – что прямо сейчас допьешь эту воду в горшке. Нужно пить еще больше. – Обещаю. Брахур опять думал: сплю я или бодрствую? И в который раз не смог ответить на этот простой вопрос. Отлежавшись, Нейт решил сходить на разведку и посмотреть, что происходит на пляже. Продираясь сквозь жесткие стебли папоротников, он наткнулся на подобие зеленого туннеля, который вел к берегу. На пляже все сверкало и захлебывалось солнцем. С бешеным, иронически веселым вызовом звучала музыка. Вдали около десятка человек стояли на коленях и, глядя на гладкую поверхность океана, молились. Еще несколько в каком-то отупении бродили вдоль кромки воды. На обратном пути он заметил в кустах тело, облепленное мухами. Лицо тучного мужчины, на котором застыла гримаса ужаса, было вымазано черной засохшей кровью и песком. Нейт подошел к трупу, присел на корточки и внимательно рассмотрел его. От таких потрясений могли пострадать последние остатки его разума, исчезнуть здравый смысл, уступив место паранойе. Нейт размышлял над самым простым объяснением происходящего: возможно, он тоже сошел с ума. С другой стороны, он был твердо уверен, что, несмотря на сюрреализм ситуации, это не так. Его окружала яркая действительность – реальность, не вызывающая сомнений. Влажные запахи острова, терпкий вкус фруктов, пляшущие по воде блики солнца, наконец, люди. Живые люди. Он вдруг подумал: «А что, если против него составлен заговор, чтобы подтолкнуть его к сумасшествию или, того хуже, к самоубийству. Нет, это точно выглядит нелепо». Сифинь спала. Он с ужасом понял, что, раздираемый любопытством, оставил ее совсем одну. Она свернулась в позе эмбриона и тихо сопела. Чумазое личико. Волосы свалялись в колтуны. Его затопила жалость к девочке. Она больше не жаловалась на отсутствие мыла и, казалось, начала привыкать к этому проклятому месту. Он поцеловал ее плечо, лег рядом на мягкие, душистые ветви папоротника и погрузился в тревожный сон. Брахур выглядел обеспокоенным, когда вернулся в логово под сосной. Он пришел под вечер, когда спряталось за океан солнце и остров окутала тьма. Они с Нейтом сидели неподалеку от входа и разговаривали, глядя на тлеющие угли. – Чтобы здесь выжить, – сказал Брахур, – нужно уметь притворяться. – Ясно. – Где девочка? – Спит. Нейт, встав, заглянул внутрь логова, вздохнул и вернулся к костру. Девочка спала, как сурок, – настолько она устала и измучилась. – Если послушать старика, – продолжал Брахур, – так это «благословенное божество» избрало нас и перенесло сюда. – Откуда вообще он взялся? – Порой мне кажется, это сон, – хмыкнул Брахур. – Кошмар с добавкой религиозности. – А ты верил в Бога? – неожиданно спросил Нейт. – До острова. Не вполне понимая причину, он проникся особым доверием к Брахуру. – Нет, не верил. – Совсем? Или допускал возможность? Парень немного подумал и ответил: – Когда мне было лет семь, отец водил меня в церковь. Мы зажигали свечи и молились. Повзрослев, я стал агностиком. Они помолчали. – Сегодня я видел на пляже старика, – сказал Нейт. – И знаешь… кажется, они боятся его и даже любят. – Обезвоживание часто приводит к помрачению сознания. – Ты о случае с водой? – уточнил Нейт. – Да, это был умный ход, – рассуждал Брахур. – Все были подавлены и мало понимали, что происходит. – Как он нашел ручей? – Похоже, он знал, где выходят подземные воды. Или бродил рядом и случайно наткнулся. – А что говорит сам старик? – Мол, его породил океан, – продолжал парень. – Что он и есть – плоть океана. А я говорю, что его породили наши ложные надежды… Когда он открыл ручей, многие смотрели на него как на спасителя. С трепетом, понимаешь? Я даже видел, как некоторые поклонились ему. А потом из толпы вышел коренастый и спросил, как отсюда выбраться. Все тогда умолкли. И старик сказал: «Преклоните колено»… Я подумал, что его разорвут на части. Но никто даже не посмел к нему приблизиться. Будто невидимая стена окружала его. – Дикари, – покачал головой Нейт. Он не нашел ответа лучше. – Старику удалось убедить их только потому, что они были смятены и легко внушаемы. Остальное – выдумки. Психология толпы. Объяснения чудес – лишь попытка встроить логический каркас в картину мира. Либо все рушится, либо ты, стараясь все сохранить, хватаешься за любые объяснения, какими бы они ни были слабыми. – Пожалуй, так оно и есть, – согласился Нейт. Ночью ему снилось, как где-то кричала женщина: – Нет! Не трогайте меня! Нет… Раздались звуки борьбы. – Помо… Он проснулся. Это началось несколько дней назад, когда Сифинь рывком села на постели и долго вглядывалась в темноту. – Кто это, Нейт? – Тише, дитя, тебя никто не тронет. Она задрожала и начала скулить, как маленькое животное. – Я не дам тебя в обиду, – сказал он. Нейт долго ее успокаивал. Пока наконец не наступила тишина, а в ней – едва различимые голоса мужчин, которые обсуждали, кто же будет первый в очереди. С тех пор кошмары ему снились каждую ночь. «Возможно, я все-таки потерял рассудок, – пришел он к неутешительному выводу. – Ведь это объясняет и остров, и секту, и эту невыносимую музыку из океана». Он напряженно слушал. Мышь тащила что-то в нору. Трещали цикады. Вспорхнула птица. Горький запах прибоя. Тьма. Ему казалось, что рядом за деревьями прячутся люди – много людей, – которые выгадывают момент, чтобы схватить их, утащить в заросли и убить. Когда Брахур заглянул в шалаш, он увидел, что Мирия лежит на боку и тихонько стонет. – У тебя опять жар, – он потрогал ее лоб и покачал головой. – Я… я не знаю, чем его сбить… я не знаю… прости. – Пройдет. Ее тело было округлившимся, распухшим, будто накачанным водой. Руки и ноги подергивались. – Нужно плыть, – решительно сказал Брахур. – Я что-нибудь придумаю. У сектантов есть лодка – они ловят на ней рыбу. Он прокашлялся и добавил: – Я не могу тебя оставить. – Я тяжелая, как корова, – печально улыбнулась женщина. – Потоплю лодку. Брахур молчал. Наконец спросил: – Опять болят почки? – Да, – ответила Мирия.