«Да, но не успела. Даже не сильно порезалась». Соня хотела с удивлением на неё посмотреть, но Матушка существовала лишь у неё в голове. В итоге взгляд опустился на руку. В голове вспышкой стали появляться новые кадры из ванны, сумасшедший взгляд в отражении воды, кровавые капли на белой плитке. По спине пробежал холодок. Промелькнул кадр, где Соня с ужасом в глазах смотрит на собственную разрезанную руку. Воспоминание обрывается. Картинка показывает новое место. Но Соня точно знала, что вчера её там не было. Вечеринка у Кати, но она была неделю назад. Нет, не вечеринка. Та же квартира, но в центре комнаты при свете красной луны сидела она, Катя и пару одноклассников вокруг большой деревянной доски, на ней были вырезаны силуэты и лица невиданных доселе существ. Вокруг лежали карточки и фигурки. Кубики меняли свои цифры. «щёлк» За спиной у ребят появилась фигура в капюшоне. Все так увлечены игрой, что никто и не заметил. «щёлк» Вместо людей у доски сидели восковые куклы. «щёлк» Перед Соней («так странно видеть себя со стороны», – подумала Соня) сидела маленькая девочка, но вместо ног у неё был длинный чешуйчатый хвост, тянувшийся в коридор. «щёлк» Последний кадр – яркая вспышка света, после чего она просыпается. «Это был сон?» – с недоверием спросила Соня у Матушки. «Я бы сказала, кошмар», – ответила та. «Кошмар, кошмар», – как попугай повторил маленький иуда. «Откуда ты знаешь?» «Я была там, недолго. Ты помнишь, о чем ты разговаривала с тем… с той девочкой? Соня нахмурилась, но слов вспомнить не смогла, даже лицо не увидела. «Помнишь, ты говорила, что чувствуешь кого-то ещё, другой голос? Кажется, он проявляется через сны и не хочет, чтоб мы о нём знали. Что бы оно тебе ни говорило, ты не должна его слушать». Соня посмотрела на свою пострадавшую руку и попыталась сомкнуть пальцы. Острая боль снова пронзила запястье. «Я не помню, как резала себе вены. Точнее помню, но такое ощущение, что делала это не сама, а видела со стороны». «Смотри, не ляпни это врачам, а то следующие лет десять мы проведём в компании мягких стен». «Мя-я-ягких, мя-я-ягких!» – подтвердил маленький иуда. «Давно ли он такой странный?» – удивилась Соня. Его голос был еле слышен, а речь напоминала маленького ребёнка, способного только повторять. «После вчерашнего гадания… кажется, он так и не пришёл в себя после того раза. Карты его сильно утомляют» «Утомляют, утомляют!» *** Дверь в палату открылась. В мозгу снова щёлкнуло, и ей на мгновение померещилась подозрительно знакомая медсестра в смешном чепчике, но, моргнув, Соня увидела одноклассницу Леру. «А она то тут что забыла?» – хором спросили друг у друга Матушка и Соня. «Неужели пришла требовать деньги за телефон?» – спросила она у Матушки. Та промолчала. Соня присмотрелась, на одной из её щёк тонального крема было намного больше, чем следовало бы. Именно туда позавчера попала Соня. Лера остановилась в дверях и сильно сжала сумочку, которую держала в руках. Было странно видеть её неуверенной. С самого начала их «дружбы» именно Соня чувствовала себя такой. В пятом классе (всего-то пять лет назад) её выгнали из компании. Лера позже всех вернулась в школу после летних каникул. Ещё перед концом учебного года она хвасталась классу, что поедет отдыхать в Египет: купаться в Средиземном море и любоваться на пирамиды. Соне и их третьей подруге Саше Издемировой она обещала показать фотки. По приезде первое, что сделала Лера, – отправила Соню в игнор. Девочка в силу возраста не понимала почему, пока однажды не подслушала разговор родителей. Мать рассказывала, что тётя Оля – мать Леры – прилюдно называла Соню странной, и что она не хочет, чтобы Соня общалась с её дочерью, требовала, чтобы та прекратила к неё «лезть». После чего добавила, что их статус слишком разный, и из них всё равно не получится подруг в будущем. С тех пор непонимание превратилось в ярость. На фоне этих событий голоса стали появляться всё чаще. Впоследствии, когда начались издевательства, Лера с Сашей в них не участвовали, Соня подозревала, что у них ещё осталась толика сочувствия, но, на что надеялась Соня, никак этому не препятствовали. К концу десятого класса это выросло в высокомерное презрение и продолжалось до последней встречи. Лера молчала. Соня молчала в ответ. – Я хотела пошутить. Не знала, что ты так сделаешь, не знала, что ты так отреагируешь из-за фотографии. Соня не ответила. Признаваться, что это скорее всего была не она, не хотелось. – Я пришла извиниться перед тобой. Я не собиралась тебя шантажировать, мы просто хотели посмеяться. – Я тоже хочу извиниться, – неожиданно для себя перебила её Соня, – помнишь, у тебя пропала кукла? Твоя любимая, с красными волосами. Я завидовала, что у меня никогда такой не будет, и украла её. Лера кисло улыбнулась. – Мама мне так и сказала, что это ты её забрала, а я так спорила, защищала тебя. Ну и как, ты с ней наигралась? – Нет. Я оторвала ей руки и ноги и пустила по ручью. Я знала, что не смогу с ней играть, рано или поздно у меня бы её нашли. В этот раз Лера не улыбнулась. – Ты уже тогда отличалась странным поведением. Ты знаешь, из-за чего мы перестали общаться? – Конечно, тебе так мама сказала, – усмехнулась в ответ Соня. – Вовсе нет, хотя она много чего про тебя говорила, видела то, чего не понимала ребёнком я. С возрастом и я стала это замечать, начала тебя бояться. Твоё поведение и повадки с каждым годом становились всё страннее и жёстче. Я боялась этих изменений, думала ты можешь причинить вред, – серьёзно ответила Лера. – Я сама спокойность, ни одной мухи не обидела. –Ты уверена? А как же Лёша? Соня удивленно наклонила голову в бок и почувствовала напряжение голосов, хоть они и молчали. – Я не понимаю, о чём ты. – Тот случай, два года назад. Он кинул в тебя бумажкой, а ты укусила его, да так, что у него до сих пор шрамы от твоих зубов. Соня замотала головой, которая тотчас разболелась. – Ты врёшь, такого никогда не было. Он сам меня ударил, когда я кинула бумажку обратно. Голова затрещала от боли. В памяти начали вспыхивать кадры. Кто-то, Соня не помнила этого и не отожествляла эти воспоминания с собой, покачиваясь, шёл между рядов к предпоследней парте, где сидел Лёша. Парень ухмылялся и готовился кинуть ещё одну скомканную бумажку, но не успел. Кто-то (Соня до сих пор отрицала, что это она, хоть и видела всё от первого лица) рывком схватил руку мальчика, а зубы вонзились в плоть. В сознании материализовался вкус крови, Соня ощущала, как она вытекает их раны и размазывается по её лицу. Через мгновение кадры пропали. «щёлк» Соня схватилась обеими руками за волосы и мотала головой. «Это была не я, это была не я, это была не я». Боль отпускала, глаза открылись, и Соня увидела испуганную Леру. Она до сих пор стояла возле двери, опасаясь подходить ближе. «щёлк» Взгляд упал на руку. На мгновение Соня снова оказалась в заброшенной палате с забитыми окнами. Правая рука была привязана толстым кожаным ремнём к кровати. – Я этого не помню… – сказала Соня тихим голосом. – Но это было. Спроси у любого. А трансы, в которые ты впадала в детстве, когда гадала нам? Сперва это казалось весёлым, я думала ты придуриваешься. Один раз я хотела щелкнуть тебя по носу, не сильно, но ты с закрытыми глазами смахнула мою руку с такой силой, что у меня неделю был синяк. Если раньше ты делала больно другим, то теперь принялась за себя? Зачем? Неужели из-за этой фотки. Это даже не я сделала, мне её скинула Юля. Соня молчала. Она не помнила своих мыслей перед попыткой самоубийства. «Вырезать… Вырезать историю», – Это всё что оставил отголосок этой истории. – Ты не будешь со мной разговаривать? Соня дёрнулась. Огромное количество мыслей вытеснило ту реальность, в которой она находилась в одной комнате с Лерой. Соня покачала головой. – Тогда извини меня ещё раз, – Лера вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.