Маленький иуда не отвечал. Соня поубавила шум мыслей и услышала бормотание. «Что ты там бормочешь?» – Соне не терпелось узнать. «Ты подумаешь о том, что я тебе сказала? О таблетках?» «Никогда бы не подумала, что ты, Матушка, такое скажешь». «Отчаянные времена требуют отчаянных мер», – негромко ответила Матушка. На улице поднялся ветер и чуть не сдул выложенные карты. Соня схватила их и запихала в упаковку. На крыше гаража уселась ворона и громко закаркала, бормотание иудушки становились всё громче. «Лилия – не цветок, Лилия – демон. Лилия – не цветок, Лилия – смерть», – повторял маленький иуда бессвязно. Его голос становился всё громче, а тембр ниже и грубее. Он говорил шёпотом, но звук всё сильнее наполнял голову. – Хватит! – на всю улицу взвизгнула Соня. Ворона улетела, а маленький иуда наконец замолчал. «Что это было? Я такого от него не припоминаю», – спросила Соня у Матушки. «Истина. Да, это было предупреждение, будь осторожна в своих снах». Соня закинула карты в сумку и пошла в сторону дома. Каждый прохожий снова и снова провожал её взглядом. Было сложно сосредоточиться на своих мыслях. Ей казалось, что все вокруг ухмыляются, глядя на неё. В школе она к этому привыкла. Но сейчас это раздражало. Слова, что сказал маленький иуда, пытались вырваться из памяти. Дом был близко. Ещё пару поворотов, и она сможет прыгнуть в кровать и немного поспать. Главное – записать фразу. Она уже теряла форму и смысл. Сон давил своей тяжестью на веки. Соня еле держала глаза открытыми. Вроде бы всего семь вечера, а так хочется немножко поспать. Мысль в голове осталась одна: только бы прийти домой и уснуть. Уснуть не получилось. Отец, затеяв ругань с матерью, ушёл с друзьями в гаражи отдыхать. Мать была на кухне и мыла посуду. «Лилия не цветок, Лилия – демон». Соня непроизвольно зашла в спальню к родителям. Взгляд упал на сервант, она жадно искала хоть какое-то упоминание. В семье об этом никто не вспоминал. Никаких фотографий в рамке на комоде. Никаких памятных вещей. Как будто её и вовсе никогда не было. А она была. Соня плохо её помнила, а сейчас даже, наверное, и не вспомнит её лица. Столько лет прошло. Лилия утонула, когда Соне было пять лет. Пошла гулять на болото с друзьями и не вернулась. Вот так просто. Тело не нашли. Гроб на похоронах был пуст. И после этого у Сони началась словно новая жизнь. Все живые воспоминания начинались с похорон. Соня, маленькая тогда девочка, расплакалась, не понимая, что происходит, испугавшись священников в длинных темных одеяниях. Но вместо утешения получила звонкий подзатыльник. Плач страха превратился в плач обиды. Соня неосознанно возненавидела сестру. Из-за того, что она «ушла», всё и началось. Родители, убитые горем и залитые алкоголем, забыли, что у них осталась вторая дочь. Начались ссоры. Иногда доставалось и Соне. С помощью «Матушки» она научилась терпеть побои. В какой-то момент они стали нормой. Со временем, когда Соня поняла, куда «ушла» сестра, ненависть перетекла на родителей. Они так и продолжили пить, со временем забыв первоначальную причину. Сестра иногда приходила к Соне во снах, но была безмолвна и всегда стояла спиной. Только проснувшись, Соня понимала, что это была Лилия. Так было и сегодняшним утром, она вспомнила что тревожило её в начале дня. Она не помнила этого наверняка, но точно знала, что проснулась с мыслью о сестре. Весь день её воображение дразнило искажённое лицо Лилии. На серванте Соня ничего не нашла, поэтому сразу пошла на кухню. – Ма-а-ам! – Ну чего тебе, видишь, я занята? Посуду мою, – мать действительно мыла посуду и выглядела недовольно. Соня уже и не помнила, когда видела свою мать по-настоящему счастливой. – А где старые фотографии? Я хочу посмотреть. Мать обернулась и нахмурилась. – Чегой-то ты про них вспомнила? Что ты там хочешь увидеть? Соня замялась, попыталась подобрать слова, но не успела… – Мы не оставили её фотографий. – Ты хотя бы помнишь, как она выглядит? Помнишь, как выглядит собственная дочь? – ответ мамы жутко разозлил Соню. Слова сами выскочили, о чём девочка тут же пожалела. Тарелка выпала из рук и с грохотом упала в раковину, побив остальную посуду. Женщина медленно повернулась лицом к дочери. Оно было настолько бледным и испуганным, что Соне показалось, что мать сейчас потеряет сознание, и испугалась за неё сама. – Повтори, что ты сказала? – спросила она, еле шевеля губами. Соня не разобрала слова из-за шума воды и промолчала. – Отвечай мне, живо! – голос матери стал крепче и злее. Соня редко слышала такой тон и уже пожалела, что спросила. Она не нашла, что сказать, и решила просто выйти из кухни, но только она развернулась, мамина рука упала ей на плечо. – Опять ты лезешь не в свои дела? Дрянь какая! – голос сорвался на крик. – Это не твоё дело, как ты смеешь говорить такое? – Это и моя сестра тоже! Я её любила и хочу знать правду. – Правду? Да вся правда в том, что умерла моя любимая девочка! А тебя мы вообще не планировали. Муж настоял, давай, говорит, оставим, ты же всегда хотела нескольких детей. А я никогда не хотела! И теперь мне приходится жить с этим! Муж-алкаш и больная дочь, у которой проблемы с головой! За что мне это наказание, Боже? Чем я себя так прокляла? Настало время разрыдаться Соне. В голове возник момент из детства. Ярко так, словно в воображении включили проектор. Трёхлетняя Соня сидит на ковре большой комнаты, играет в куклы. Кукольное чаепитие. Соня аккуратно рассадила всех вокруг маленького столика, на котором стояли игрушечные чашечки. Самая большая и красивая – старая кукла сестры, которая обычно олицетворяла на чаепитие её саму. Она действительно любила Лилю, хоть уже и не помнила её лица. С двух сторон медведи, которые тоже достались ей от старшей сестры. И змея. Игрушечная деревянная змея, которая могла извиваться почти на девяносто градусов. Никто не знал, откуда она взялась в квартире, но Соня неосознанно воспринимала её как мать. Про себя конечно. Стук в дверь. Настоящая мама откладывает в сторону журнал «Панорама ТВ», довольная идёт к входной двери и как бы ненароком задевает ногой часть игрушек. Чаепитие сорвано. Игрушки недовольны, Соня недовольна. Лишь змея, словно улыбаясь, смотрела перед собой, не замечая происходящего. Разумеется, только одно могло сделать мать счастливой. Вернулась из школы старшая дочь. «Милая, как дела на учёбе? Что сегодня хочешь на обед?» с одной стороны. И сорванная чайная церемония с другой. – Ты никогда в жизни меня не любила, да, мам? – Соня не хотела ничего говорить. Мечтала лишь о том, чтобы закрыться в комнате и больше никого не слышать. Но от обиды, слова выскользнули сами. – Даже чуть-чуть? – Соня… Я не это хотела сказать. Прости меня… Но девушка уже ничего не слышала и бежала поскорее в комнату, закрыв за собой дверь на щеколду. С хлопком двери, высвободились эмоции. Слёзы брызнули из синих глаз. Началась истерика. Душевная боль заглушала голоса. Она всегда знала, что то, что сказала мать, – правда. Не то чтобы знала наверняка, но чувствовала. И так боялась услышать это. По другую сторону двери стучала мать. Но на неё было уже всё равно. Успокоиться бы самой. Соня почувствовала неожиданную слабость и села на пол, облокотившись на дверь. Стук уже был не слышен. Звуки пропали, а в глазах темнело. В спине отдавались лишь вибрации – мать настойчиво колотила в дверь. Соне казалось, что она теряет сознание и прикрыла глаза. Но вместо того, чтобы погрузиться в темноту, её начало засасывать в новый водоворот. Треклятая кукла из ведьминой землянки кружились вместе с ней. Голоса Матушки и маленького иуды, казалось, начали проявляться в пространстве, сотканные из зелёной мягкой глины. Она не разбирала слов, но видела колебания каждого звука. Чем громче они говорили, тем сильнее размягчалась глина, пытаясь покрыть её тело. Липкие объятия обволакивали руки и пробирались дальше. Соня чувствовала, что теряет контроль не только над разумом, но и над телом. Резко наступила темнота. – Ты чуть не проиграла, – раздался голос Матушки. Её не было видно, сознание, словно специально, не давало картинку. Соня выдохнула, истерика кончилась. – Это ты сделала? – Нет, это была ты. Твоё психическое состояние в критическом положении. Считай, что в реальности ты лежишь без сознания, а в голове говоришь со мной. – Ты одна? Где маленький иуда? – Я его заперла. – Я… я умираю? – Нет, просто отключилась от сильного эмоционального стресса. Я тебя не осуждаю. И это продлится недолго. – Соня задумалась над тем, из-за чего всё это произошло. – Значит, я никому не нужна в этом мире? Матушка пожала плечами. Соня не видела этого, но точно знала, что она так сделала. – Я знаю, что ты сильная. Впереди показалось белое пятно света. Оно начало разрастаться. Чем сильнее оно приближалось, тем лучше было видно новую воронку. Соня не могла сопротивляться. Голова сильно болела. Соня пришла в себя, сидящей у двери. Потерев виски, она поднялась на ноги и осмотрелась – сильно хотелось пить. На мониторе ноутбука мигало оповещение: пришли сообщения от Миши. Настроения отвечать не было. Она чувствовала, что любое слово может вывести её из себя, а она не хотела ругаться, злость ещё не отпускала. Наконец в одном из ящиков она обнаружила то, что искала. Соня дёрнула за колечко, чтобы открыть банку своего любимого энергетика «РусСода», и под шипение пузырьков стала думать, что ответить на сообщение. «Ты знаешь, – писал Миша. – после наших встреч, я придумал для себя такую фантастическую, романтическую, волшебную историю, что сам поверил в неё. Наверно, мне нравится так делать, придумывать. Ты только представь, совместная поездка в Питер, первый поцелуй под салют в честь Дня города. Чем больше общаемся, тем больше историй. Ну не чертовски ли это привлекает? Однако, когда начинаешь жить в фантазиях, теряешь реальность, при возвращении в которую ощущение выдумки лишь ложится необоснованной болью от утраты того, чего никогда не было. Поэтому я хочу прояснить, чего дальше ждать? Иначе я продолжу жить в ненастоящем мире, ещё глубже закапывая себя. А чем глубже закапываешь – тем больнее возвращаться». Соня, читая это, едва сдерживала слёзы и совершенно не знала, что ответить. Её состояние не позволяло адекватно оценивать написанное, мысли путались с чувствами. «Он тебя недостоин – холодно проговорила матушка, – ты посмотри на него. Страшный, толстый мальчишка, который живёт в деревне со своей мамашей, где и дорог-то нет. Ты готова всю жизнь прожить в доме, где воняет ладаном, и копаться в земле? Никакой жизни, особенно с его чокнутой мамашей. А через десять лет он начнёт пить, как только работа на фермах ему осточертеет. Заделает тебе детей, которых ты возненавидишь, начнёт поколачивать тебя со скуки, как твой отец твою мать. Посмотри внимательно. Он такой же, как твой отец. Лишь ищет дырочку послаще и строчит любовные письма. Думаешь, одной тебе? Вспомни, как он смотрит на наших «красоток» Леру и Сашу. Вот их он действительно хочет, а ты так, беспроигрышный вариант, ведь он понимает, что их-то он точно не получит. А ты, дура, веришь. Пошли его прочь, да так, чтоб больше в жизни тебе никогда не написал!» Чувства снова наполнили Соню. Вот то слово, которое может вывести её из себя. Каждое слово, сказанное матушкой, било по больному. Один обман за другим, она действительно никому не нужна. Она не хотела ему отвечать, но не сдержалась. Ей нужно было это выплеснуть. Пальцы яростно забили по клавиатуре: «ты мне не подходишь»… 6. Дремучий лес Дорога между деревьев вела к непонятному строению. Темнело, из-за этого больших корней было почти не видно. Впереди появился забор из металлической сетки, дорога расширялась, выходя к небольшой полянке перед зданием. Вплотную к нему прилегало уже куда более массивное бетонное ограждение. Кто-то явно не хотел видеть здесь посторонних. Соня сразу заметила щель между стеной и воротами. Вандалы позаботились и вырезали дыру высотой с человека. Вокруг валялся мусор и ржавые остатки от мангалов. Соня вплотную подошла к забору и провела пальцами по обрезанным краям сетки. На руках остались кровавые разводы. «Кто-то был тут», – подумала Соня и, торопясь, пошла дальше. Со стороны леса подул ветер, раскачивая деревья. Откуда-то из-за кустов вылетела стая чёрных ворон. Они, каркая, закружились вокруг одинокой трубы здания, образуя странные узоры. Свет проснувшейся луны проник на лужайку, Соня немного смогла рассмотреть постройку. Невысокое бетонное двухэтажное здание, почти без окон, а те что были, оказались заколочены. Труба была чуть дальше, за домом. Оттуда же раздавались тихое постукивание. Единственная дверь с этой стороны оказалась закрыта, Соне пришлось обходить бетонный забор. Она даже не догадывалась, что это может быть такое. Никаких вывесок ни на въезде, ни на заборе не висело. Однако на бетоне Соня рассмотрела надписи. Девушка подошла ближе. Черным по серому было неаккуратно выведено «Спуск в Ад», а под ним еле заметный кровавый след от руки. Метров через пятьдесят забор кончился. Труба, над которой беззвучно продолжали летать вороны, стояла на краю спуска, который уходил в тоннель. Прямо перед бетонной аркой, обозначающий вход, стоял одинокий фонарь. Одна из его лампочек не горела, вторая неприятно мигала. Спускаясь, Соня заметила, что из тоннеля выглядывает что-то действительно большое, похожее на змею. Два глаза, не моргая, смотрели перед собой. От неожиданности девушка оступилась и, упав на спину, скатилась вниз по склону на несколько метров. Не обращая внимания на боль, она сжалась в надежде, что «чудовище» её не заметило. Прошло несколько секунд, но ничего не происходило. Неожиданно с трескающимся звуком включилась вторая лампочка в фонаре и осветила головной вагон электрички. Перед Соней был всего лишь поезд метро, а то, что она приняла за глаза, оказалось фарами. Она решила подойти ближе к тоннелю. Какая-то неведомая сила тянула её внутрь. Только она перешла линию, все звуки сразу исчезли. Все, кроме одного. В глубине тоннеля что-то медленно капало, гулким эхом разносясь по подземельям. Глаза стали наконец привыкать к темноте. Тоннель уходил вправо и резко вниз. «И как только поезда поднимаются по такому склону», – удивилась про себя Соня и на ощупь пошла вперед. Тоннель расширялся. Перед глазами выросло огромное, слабо подсвеченное красным аварийным светом помещение с несколькими путями, уходящими в другие тоннели, и десятками ржавых металлических лестниц, ведущих в технические помещения. Помимо капель, появился лёгкий гул. Словно прямо сейчас из тоннеля выкатится поезд, но всё так же ничего не происходило. Голоса отсутствовали, но она чувствовала чьё-то присутствие, что-то чрезвычайно знакомое, но давно забытое. На одной из лестниц показалась тень. Соня попятилась назад, споткнулась о рельсу и грохнулась на бетонный пол. Чёрная тень увеличивалась на фоне красных ламп. Она узнала её. Та самая, что она видела в деревне на озере во время грозы, та самая, что появилась в её прошлом сне. Чёрный силуэт человека в капюшоне медленно спускался по ступенькам. – Ты не можешь бежать от меня вечно, – произнесла тень низким женским голосом, – в прошлый раз мы не успели договорить. Соня попыталась встать, но ноги будто залили свинцом, как в кошмарах. – Что вы искали в моём доме? – женщина остановилась на последней ступеньке.