– Соня! Не отставай! – окликнула её Катя. Соня вздрогнула и моргнула. Никого не было. Лишь вороны неспешно слетались с верхушек деревьев на крышу. «Привиделось же…» «Привиделось ли?» Обратно ребят вели более длинным путём, но почти без препятствий в виде деревьев. Дядя Коля добрался до острова на большой моторной лодке. В высоких по бёдра сапогах он вошёл в воду и стянул брезент, которым предусмотрительно накрыл лодку перед ливнем. Но град оказался настолько сильным, что пробил несколько дыр. Достав со дна лодки несколько крупных градин размером чуть ли не с куриное яйцо, он присвистнул и начал рассаживать подростков. На противоположном берегу одиноко стояла женщина. Уперев руки в боки. – Чёрт, кажется кто-то сейчас получит по башке. – ухмыльнулся дядя Коля. – Но будет это вам уроком, молодежь, чтоб не ходили больше туда. Вам повезло, что всё обошлось без происшествий. Если и есть Бог на земле, – он потеребил крестик. – то на наши земли он давно не захаживал. А с тобой, Михаил, мы поговорим отдельно, – подмигнул дядя Коля и отвесил несильный подзатыльник. На берегу Мишина мать устроила спектакль. Не успел он спрыгнуть на берег, как женщина начала хлестать бедного парня кухонным полотенцем, которое всегда висело у неё на плече. «Подонок» и «скотина» – самые добрые слова, которые услышали девочки. – Чуть до инфаркта мать не довёл! Ты – чудовище, а не сын! Ой, мне плохо, вызывайте скорую. Устав, женщина шлёпнулась на скамейку и стала рассматривать ребят. Когда её взгляд остановился на Соне, её лицо покраснело от злости. – Я же тебе строго-настрого запретила общаться с ней! Я тебе говорила, эта девочка тебя хорошему не научит, и посмотри, кем ты стал! Вор! Вы представляете? Мой сын вор! – кричала мать на всю деревню. – украл лодку у добрых людей! И для чего! Мама рóдная. На ведьмин дом смотреть? Да она сама ведьма, и волосы у неё такие же, как и у той! – затем медленно перевела взгляд на Соню и прошипела. – Ещё раз увижу тебя рядом со своим сыном, я за себя не отвечаю. Соня лишь ухмыльнулась, не став напоминать, что они учатся в одном классе. Мишина мать сейчас её мало волновала. Она переживала за голоса. Они пропали с того момента, как она вошла в землянку. – Да ты, дрянь, ещё смеяться надо мной вздумала? А ну вон пошла отсюда! Вон! Женщина попыталась подняться с места и уже держала полотенце наготове, но подскочил Миша. Полетела новая партия оскорблений. Соня кивнула подругам в сторону дороги, и все втроём аккуратно пошли, обходя лужи. – Соня, погоди, я тебя провожу! – крикнул Миша. – Вот паршивец! Будешь дома сидеть, я тебе сказала. Догонять он не стал. Девушки молча шли по единственной дороге в сторону леса. Первой нарушила молчание Юля. – Да-а-а… Ну и маменькиным сынком он оказался. «Давай, врежь ей хорошенько, этой сучьей подстилке», – где-то из глубин подсознания набирали громкость голоса. Соня узнала маленького иуду. Её настолько раздражала Юля, что хотелось вцепиться ей в волосы, но, стиснув зубы, прошипела: – заткнулась бы ты лучше. От ссоры их спас короткий гудок. Позади на старом уазике подъезжал дядя Коля. – Девчонки. Я в город еду, вас подбросить? Не ровен час, дождь снова зальёт. Тучи ого-го какие. Девушки переглянулись, пожали плечами и согласились. Дождь так и не начался. *** Нехорошо получилось. Очень нехорошо. Миша смотрел из-за плеча матери, как девочки садятся в машину и уезжают. – Пошли, чего встал! – грозно сказала мать, помахивая кухонным полотенцем. – Ты, значит, ещё и воришка. Да как тебе не стыдно? Позор нашей семьи! Большой рукой она взяла его за плечо и повела в дом. – Тебе надо исповедаться, сегодня же пойдем в церковь. И молитва веры исцелит и восстановит его Господь; и если он сотворил грехи, они простятся и искупятся ему, – произнесла мать, повернувшись в сторону красного угла, после чего три раза перекрестилась. – Дожили… дожили! – Да я всего-то одолжил лодку на пару часов. Дед Ефим всё равно не ходит, она ему нафиг не нужна. Мы поплавали и вернули, – попытался оправдаться Миша. – Это она тебя надоумила? Отвечай! Я же тебе запретила с ней общаться! – Мама, мы просто плавали по озеру. – Ты просто на краденой лодке плавал с ведьмой, дочерью дьявола! – перешла на крик мать. – Что вы там искали? Она тебя заколдовала? – женщина пощелкала перед носом Миши пальцами, следя за реакцией. – Я же по глазам её видела – она бесноватая. Разговаривает она сама с собой! Что вы искали там? – Землянку… – На проклятую землю, значит, пошли, в дом нечестивый. – Я просто хотел узнать, жила ли там эта ведьма по-настоящему, или же это всё байки ваши взрослые, чтоб детей пугать. – И поддержит Господь намерения тех, кто стремится к правде, а усилия нечестивых сделает тщетными. Да защитит Господь тебя от всякого зла, сохранит душу твою Господь… – мать снова сложила ладони и повернулась к иконам. – Мама, прекрати. Почему ты никогда не можешь нормально со мной поговорить? Сплошные молитвы. Ты же сама говоришь с картинами на стене, а ещё Соню называешь ведьмой. Мать прервалась на середине молитвы и с яростью посмотрела на сына. – Да как ты смеешь так говорить? Это ты мать свою сумасшедшей назвал? А кто, если не Бог, излечил тебя? Кто, если не Бог, остановил твои кошмары? Я до сих пор помню твой полный ужаса взгляд. Ты, не моргая, смотрел на потолок и показывал пальцами в одну точку. И так каждую ночь, изо дня в день! Пока я тебя наконец не покрестила. Ты должен быть благодарен, не мне, так Богу, за то, что он избавил тебя от всего этого! Миша раздраженно взмахнул рукой. Она повторяла это из раза в раз, как только у неё кончались аргументы. А так как он действительно ничего не помнил, то даже подумывал, что мать это специально придумала для того, чтобы был рычаг давления. В детстве это действительно работало, но сейчас он уже слишком повзрослел. – Я не пойду с тобой в церковь. Ни на исповедь, ни просто помолиться. Я устал от твоего Бога и больше никогда ничего не хочу о нём слышать. Ты своей настойчивостью, мам, сама отбила любовь к Богу, теперь у меня только ненависть. Я пойду в комнату и посижу там. А ты, если хочешь, можешь пойти в церковь и там молиться сколько захочешь. Пока лоб себе не расшибёшь. Тебе же Он важен больше собственного сына. С каждым разом ответ был всё резче. Он еле сдерживал себе и старался отвечать максимально корректно по отношению к матери. Но с каждым разом ему хотелось высказаться всё грубее. Миша был уверен, что если бы он слышал голоса, как Соня, то те бы сейчас его подначивали: «Да пошли ты её уже куда подальше». Парень закрыл за собой дверь в комнате и полез в шкаф за сухими вещами. Носки насквозь промокли, а ноги замерзли. С нижней полки Миша достал шерстяные носки, вместе с ними из шкафа выпала карта. Он поднял её и перевернул рубашкой вниз. Пиковый валет. От неожиданности он ойкнул и выронил карту. Она, словно бумажный самолётик, спланировала прямо под кровать. Миша кинулся смотреть, но туда было не попасть, залезала только кисть. В комнату зашла мать. – У тебя что-то случилось? – спросила они и принюхалась. – Нет-нет. Всё нормально. – ответил Миша с рукой под кроватью. Нащупать карту не получилось, как корова языком слизала. – Что ищешь? – снова спросила мать. – Да ничего, бумажка завалялась, вот и ищу. – Господи, помилуй раба Божьего Михаила от злых духов, убереги от чёрных душ и завистливых ртов. Смиренно предстою я пред образом твоим, о помощи и защите вознося молитву. Аминь! Мать молча вышла. Миша ещё повозил рукой под кроватью, но так ничего и не нашёл. Махнув рукой, он переодел мокрые носки и включил компьютер. Через пару минут карта забылась – Миша читал в интернете новости. На экране периодически начали появляться реклама порносайтов. Чем больше он пытался её удалить, тем больше её появлялось. «Чёрт, подхватил вирус…» На центральную часть экрана вылезла всплывающее окошко с видео, которое называлось «Письмо любви». Ролик уже начался. Полуголый черноволосый мужчина с накаченным торсом сидел за столом и писал письмо. При свете свечей он макал перо в чернила и вырисовывал каждую букву. Закончив, он свернул бумагу в трубочку и склеил его сургучной печатью. Миша догадался, что это был порноролик, и периодически озирался – могла зайти мать. Его не сильно интересовало само видео, было интересно, как отреагирует девушка на письмо. Главный герой, наткнувшись на выходе не нескольких рыцарей, вытащил из подставки металлический подсвечник и начал сражаться, держа письмо в другой руке. Обхитрив нападавших, он запер их в комнате и поспешил в конюшню, где на ходу запрыгнул на лошадь и поскакал в лес. Следующим кадром показали молодую девушку в эротической одежде. Она сидела на крыльце небольшого деревенского домика и пряла на веретене. Издалека слышится стук копыт, в кадре появляется тот самый мужчина с письмом. Девушка, увидев его, бросается навстречу. Они обнимаются. Парень вручает ей письмо. Она с осторожностью открывает его и, плача от радости, читает, после чего они сливаются в страстном поцелуе. Миша возбудился настолько, что член неудобно упёрся в ширинку. Он встряхнул головой и выключил видео, если увидит мама начнется новый скандал. «Ведь рукоблудие – это грех против самого себя». Возник в голове голос матери. «Не сейчас, она ещё не уснула». Миша снова попытался запустить пиратский антивирусник, который не обновлялся уже с полгода, и тот наконец начал проверку. Свернув экраны, он задумался о сюжете. Безумная идея пришла в возбужденную голову. Он собрался написать Соне любовное письмо. Не настоящее, конечно, у него бы никогда не хватило смелости вручить такое вживую. А вот во «ВКонтакте», продумав над оборотами, можно было бы и отправить. Он понимал, что сегодняшняя прогулка не совсем удалась, хотя некоторые моменты были полны настоящими эмоциями. Ну и к тому же скоро планировался большой концерт в честь Дня города, нельзя не упустить такой шанс. Миша открыл «Ворд» и начал накидывать текст. Сперва очень неумело. Слова прыгали по предложению и не хотели красиво ложиться в ряд. Там ошибка, там. Добрая треть слов подчеркивалась красной волнистой линией. Для себя он ещё раз отметил, что никогда не пойдёт в гуманитарный техникум. Периодически посматривая на экран, Миша отмечал что письмо становилось лучше. За двадцать минут, как он считал, он неплохо набил руку. Антивирус уже закончил очистку от вирусов. Миша закрыл файл, предварительно нажав на кнопку «сохранить», и перезагрузил компьютер. За это время смелости порядком поубавилось. Когда «Виндовс» наконец прогрузился, Миша открыл файл и вместо шедевра, написанного пять минут назад, увидел груду кривых, неотесанных предложений. Он знал, что такое может случиться, и заранее подумал над решением проблемы. За домом в сарае у него было припрятано несколько банок «Балтики 9» – осталось с прошлой попойки с пацанами. Мать тут не ходит, особенно сейчас, с ногой, поэтому Миша мог хранить здесь то, что не должны видеть другие. Сложность была только в одном – не спалиться. Мать ложилась спать рано, сразу после вечерних новостей на «Первом». Миша вышел из дома, предварительно приоткрыв окно в своей комнате. Он знал, что мать всегда слушает, что происходит во дворе, поэтому с крыльца он повернул налево к уличному туалету. Посильнее хлопнув дверью, он на носочках, по мокрой траве прокрался к задней части здания, где в небольшой коробке, заваленной досками, лежало несколько банок пива. Миша взял одну, так же тихо подошёл к окну своей комнаты и поставил банку на подоконник. Вернулся обратно точно таким же путём через туалет, снова громко хлопнув дверью. На входе немного отряхнул ботинки от травы и пошёл в свою комнату. Из маминой спальни равномерно раздавался телевизионный гул. Мать была уже глуховата и делала телевизор громче, чем положено. На это и был расчёт. Открыть банку сейчас и убрать на пол часика под стол, пока она не слышит.