Глава 18. Протокольное мероприятие Субботина осторожно вошла в холл следом за Григорием. Все-таки участковая пересилила в ней просто женщину. Уйти, не заглянув в подозрительный дом, она не могла. Первое, что поразило ее - тиканье больших напольных часов, заполняющих дом уютом и спокойствием. Сразу захотелось кофе и аппетитных плюшек. Субботина бросила взгляд на часы в корпусе из темного дерева и поняла, что время уже давно перешагнуло обеденную отметку. Пока Григорий размышлял, куда лучше провести участковую, чтобы не наткнуться на “веселое семейство”, Субботина строго спросила, заглушая голодное урчание в своем животе: - Где я могу расположиться, чтобы заполнить протокол? - Пройдемте в гостиную, - предложил Григорий после некоторого замешательства. Ни один риелтор там так и не побывал, почему-то их тянуло в другие помещения, Александр рвался в сауну, Венера - в спальню, Лилия… Он вспомнил, как светло-рыжие локоны коснулись его щеки, когда он спас ее от падения на пол в ванной комнате, и как терпкий цветочный аромат пробрал Гришу до самых пяток… Гостиная располагалась напротив столовой и была таких же внушительных размеров. Посередине комнаты стоял огромный кожаный диван, напоминающий букву “п”, внутри которой примостился стеклянный журнальный столик. Сидя на диване, можно было протянуть ноги в сторону камина и бесконечно смотреть на огонь, или еще лучше прилечь на мягкий ворсистый коврик и, потягивая вино из больших бокалов, опять же бесконечно смотреть на огненные языки и предаваться занятиям, столь же пламенным, как тены в электрическом камине. Григорий чуть смутившись, отогнал фривольные видения, и пригласил Субботину за журнальный столик, где стояла пузатая ваза со странным орнаментом, привезенная из Египта. Арина Васильевна внимательно осмотрела обстановку в комнате на предмет чего-нибудь криминального, но ее профессиональному взгляду не за что было зацепиться. С этой точки зрения помещение было чистым. Даже тяжелых предметов, например, старинных подсвечников из бронзы, не наблюдалось. Почему Субботина инстинктивно их искала, она пока не могла понять. Ее фирменный метод “шестое чувство” не раз ее выручал, и она втихаря им пользовалась, но потом, когда ее спрашивали, как она смогла раскрыть то или иное преступление, пусть и совсем незначительное, она объясняла, что использовала дедуктивный метод, как Шерлок Холмс. Субботина примостилась на одном конце буквы “п”, тщательно натянув юбку до предела, но она все равно предательски “отползла” на два сантиметра вверх, обнажив округлые колени. Арина Васильевна кашлянула и оставила это безнадежное занятие, разложив перед собой чистые листы, а папкой закрыла то, с чем не справилась юбка. - Назовите фамилию, имя, отчество и дату рождения, - приступила наконец к самому главному участковая. - А вы разве не в курсе? - Григорий подошел к камину и встал в позу обреченного на муки творчества поэта. - Вы даже знаете, что я продаю этот дом! И страшно подумать, что вы там еще храните за пазухой! Он почему-то покосился на папку, которой Субботина закрыла колени. - Господин Лестов, не увиливайте от ответа! Советую не умничать, пока я вас спрашиваю об этом, а не… - тут она осеклась, видимо, решая стоит ли так сразу переходить к тяжелой артиллерии или приберечь ее для другой ситуации. - Лестов Григорий Валерьевич, - покорно ответил Гриша, рассматривая еле заметные серебристые узоры на потолке, - 1984 года рождения. Субботина мелким аккуратным почерком, выводя каждую букву, начала заполнять страницу. “Может, ей предложить ноутбук? - поморщился Гриша. - А то она будет до вечера здесь восседать… со своими коленками”. Он вспомнил благоухающую Лилию и опять тоскливо посмотрел на потолок, который не решился поменять при ремонте. Его бывшая тогда фыркнула и сказала, что он мещанский, а Гриша молча согласился и оставил все как есть. Пока участковая записывала его адрес, он вспомнил, что сегодня у него лекция во второй половине дня и лихорадочно полез в смартфон, чтобы посмотреть расписание. - Извините, но не могли бы мы составить протокол в другое время и по телефону, например? - Мы? - переспросила участковая, подняв бровь так, что Гриша осекся. - Назовите ваш род занятий! - Я археолог и преподаватель, - смущаясь произнес профессор, - и сегодня у меня онлайн-лекция. - Лекция? Летом? - подняла Субботина другую бровь. “Ей бы в артистки, а она меня тут допрашивает” - подумал Григорий, имеющий немалый опыт общения с одной яркой представительницей профессии. - Да, а что вас смущает? - удивился он. - Ну вроде летом студенты отдыхают… - неуверенно произнесла Субботина. - Это дополнительные занятия… - замялся почему-то Григорий, - для не очень радивых студентов… - Ясно, - теперь обе брови участковой поползли вверх, красноречиво выдавая мысли своей хозяйки: неудачник читает лекции для неудачников. Григорий, прочитав невербальное послание от Субботиной, кашлянул и не нашелся, что возразить. Все, что он мог сделать в этой ситуации, это пригласить ее в помещение напротив и пообедать. На его удивление Субботина согласилась. И Григорий написал в чат, что сегодня отменяет лекцию. Глава 19. Не для протокола Мягкий теплый свет наполнял столовую. И это были не солнечные лучи, которые остались в гостиной. Субботина невольно пыталась определить источник золотистого свечения. Но в тот момент, когда она пытливым взглядом начала буравить пространство и только-только стала различать светящиеся полоски над шкафами белоснежного кухонного гарнитура, как воздух задрожал, и перед ней поплыла легкая дымка от толстых восковых свечей в массивных бронзовых подсвечниках. Она на секунду зажмурилась и снова резко открыла глаза. Видение не исчезло. Длинный стол, покрытый кисейной скатертью и заставленный серебряными столовыми приборами, стоял перед ней, а она сидела в длинном странном платье, которое появилось бы в ее гардеробе разве что под пытками. В руках Субботина держала кружевной платок, она встряхнула его, а потом с изумлением стала рассматривать, поднеся близко к глазам. - Арина, извините, я не запомнил вашего отчества! - Григорий осторожно подошел к ней поближе и тронул за плечо, - Вам плохо? - Зачем, зачем вы зажгли свечи, мне нечем дышать! - и она начала обмахиваться листом, который только что рассматривала на свет, будто он наполнен невидимыми тайными знаками. - Нет никаких свечей, это дымящаяся шурпа, ее только что доставили из ресторана, - Григорий на всякий случай отодвинул тарелку подальше, - я не очень-то умею готовить сам, а в “Граде Синяже” изумительная кухня… Но если вам не нравится, я уберу… - Нет! - вскрикнула Субботина, изменяя своим профессиональным принципам в надежде, что этого никто не увидит, а Лестов не в счет. - Оставьте… пожалуйста… Надеюсь, это останется между нами. - На что именно вы намекаете? - осведомился Григорий, вспоминая закрытый гараж, музыку и туман. - На то, что вы вообще-то в списке подозреваемых, а я согласилась с вами пообедать, - Субботина не удержалась и расстегнула-таки верхнюю пуговицу форменной рубашки. - Ну это точно не преступление, не переживайте, - прокомментировал Григорий то ли ее желание поесть, то ли скинуть к чертовой бабушке уже эту рубашку. Может, ей предложить халатик? Этого добра Нонна оставила ему целую полку в шкафу. Прозрачный, полупрозрачный, шелковый, гипюровый, батистовый… Интересно, какой Субботина предпочитает накидывать у себя дома вечером? Хотя, пожалуй, у него такого в коллекции нет. Он почему-то представил ее в длинной ситцевой ночной рубашке в мелкий синенький цветочек, с застегнутыми пуговичками до самого ворота. И почему-то мысленно уже протянул руку, чтобы их сорвать… - Шурпа изумительная, спасибо, спасли от голодной смерти, - Субботина отставила тарелку и опять схватилась за папку. - Надеюсь, это зачтется мне как смягчающее обстоятельство, - смутился Григорий, принявшись за остывающий суп. - Даже не надейтесь, - и Субботина впервые за все это время улыбнулась, явив Григорию очаровательные ямочки на щеках. “Ого, железная леди шутит, значит у меня есть шанс выпутаться”, - подумал он, правда, не совсем понимая из чего, и решил усилить эффект. Ко второму блюду - шашлыку с овощами - Григорий достал из бара сухое розовое вино. - Нет, нет, даже не думайте! - Субботина снова напустила на себя суровый вид, застегнула пуговицу, но аппетитный шашлык оказался посильнее профессиональных принципов. От его запаха слегка закружилась голова и перед глазами опять поплыл стол со столовым серебром. Она против воли потянулась к хрустальному бокалу, в котором игриво сверкало розовое вино. Прохладный глоток разжег аппетит и Субботина впилась ровными, как жемчужины в ожерелье, зубами в посыпанный укропом поджаристый кусок мяса. Изумленный Григорий наблюдал за зверским аппетитом участковой и прикидывал, что же последует дальше. Он на всякий случай попытался вспомнить, собрал ли свои носки в спальне, но потом сам себя одернул: у него не может быть с этой дамой ничего общего. “Эх, Григорий, лучше бы подумал, как выпутаться из всей этой истории с исчезновением риелторов! - пожурил он себя. - Может, дамочка все же размякнет, поймет, что он сам жертва обстоятельств, и уйдет искать риелторов куда-нибудь в другое место? Как объяснить ей, что он всего навсего ученый, который и сам-то боится обитателей своего дома, поэтому делает все, чтобы не копаться в прошлом, что для археолога странно, конечно…” Григорий еще раз наполнил бокалы вином. Молчавшая все это время Субботина снова взялась за изящную хрустальную ножку и вместо того, чтобы наслаждаться гармоничным вкусом с оттенками черной смородины, малины и клубники, залпом выпила его, словно самогон. - А теперь продолжим! - Арина Васильевна со стуком приземлила бокал на стол, в этот момент серебряная посуда исчезла, и она открыла папку, с которой не расставалась ни на минуту. - А чай, кофе? - спросил Григорий с надеждой отвлечь Субботину от допроса. - Ага, танцы еще предложите! Хотя, вы уже пытались, - ответила она, полностью очнувшись от странных видений. Субботина чувствовала себя так, будто бы успела устроить стриптиз прямо на столе. “А может, успела?” - в ужасе подумала она, покрываясь испариной. Она взяла бумажную салфетку из никелированной подставки и промокнула высокий лоб. Собранные в конский хвост темно-пшеничные волосы слегка растрепались и она торопливо их пригладила, пытаясь заправить выбившиеся пряди. - Надеюсь, в доме нет камер, - пробормотала она, все еще держа салфетку у лба. - Вообще-то есть и везде, - смущаясь ответил Григорий, - понимаете, Нонна, моя бывшая жена, в ультимативной форме потребовала их установить… - С чего это вдруг? - удивилась Субботина и опять нехорошие предчувствия кольнули ее где-то в боку. Или это печень шалит после плотного обеда? Ей впервые в жизни захотелось, чтобы шестое чувство обмануло ее, и готова была пожертвовать своей печенью, которую в случае чего можно подлечить. А вот если Лестов проводит тут странные эксперименты, она уже ничем не сможет ему помочь… Так, стоп! Чего это она за него так распереживалась? - Итак, зачем вы развесили по дому камеры? - повторила она вопрос, надеясь услышать какой-нибудь разумный аргумент. - Я хотел отследить, как скелеты выбираются из склепа и появляются в комнатах… Глава 20. Допрос, который не состоялся Субботина сама налила себе вина в бокал, махом его выпила. Потом еще один. И еще. Перед ней опять поплыла дымка, но стол почему-то остался прежним, ни серебряной посуды, ни хрустальных бокалов, и свет слегка потускнел, потерял свое золотистое свечение. Она громко икнула, не менее громко попросила прощения и переспросила хозяина дома, который тоже слегка помутнел в ее глазах и размылся на фоне воздушных кремовых штор: - За кем вы хотели наблюдать? - Понимаете… - Гриша тянул время, не зная, как рассказать участковой, что по его дому бродят скелеты, и предсказать, где они появятся, совершенно невозможно. Хотя Йозефа она уже видела, и, кажется, он не произвел на нее никакого впечатления. - Если честно, ничего не понимаю, - бормотала Субботина и пыталась разложить листы на столе, - вот вы мне сейчас все и объясните. Григорий завороженно смотрел на ее медленные движения и надеялся, что вот сейчас она передумает, объявит, что ей некогда или скажет, что интересует, например, древнеегипетские мумии и попросит Григория прочитать ей индивидуальную лекцию. Фантазия уже несла его к древним саркофагам, но тут до столовой донесся приглушенный бой часов. Субботина вздрогнула и посмотрела на хозяина дома мутно-ледяным взглядом, ему показалось, что она принялась считать удары, беззвучно шевеля губами. И где-то на четвертом перезвоне ее сознание помутилось, она уронила голову на стол, громко при этом всхлипнув. “Это сколько сейчас уже времени?” - удивился Григорий, взглянув на мобильник. На экране высветилось половина третьего. Почему тогда часы пробили раз десять, не меньше? Он подошел поближе к Субботиной, и на секунду ему показалось, что она не дышит. Мурашки закопошились у него под рубашкой, и Григорий схватил ее за запястье. Слабый пульс, как рыбка, трепыхался под большим пальцем, он выдохнул и наклонился к ее лицу. Фарфоровая кожа щеки и миндальный аромат, исходящий от волос участковой, взволновали Григория, и он, уловив ее дыхание, резко выпрямился. “И что теперь с ней делать? - думал Гриша. - Хорошо еще, что водителя с машиной она отправила перед обедом в участок. Или не очень хорошо?” Он собрал листы, разложенные Субботиной по столу в аккуратную стопку, а потом подошел к одному из светильников на стене и закрыл глазок камеры небольшим черным кружочком. *** В тот день, когда Григорий провел в подвале целый час после трехдневных свадебных торжеств и решил окончательно и бесповоротно продать дом, все и произошло. Тайна, спрятанная так глубоко и запертая на странный треугольный ключ, вырвалась наружу.