— Почему ты красишь меня? Зачем? Я не понимаю. — Так нужно, Айна, — вздохнула Ясинэ, не в силах смотреть ей в глаза. — Твоя жизнь завтра будет совсем иной. — А что будет завтра?! — Я не знаю, — мотнула головой Ясинэ, сверяя черные стрелки на глазах Айны. Вроде вышли симметрично. — Ты ничего не знаешь! — с надрывом бросила Айна и шмыгнула мокрым носом. Ясинэ оставалось только молча кивнуть. — Если ты не знаешь, то знают руны, — возмущенно бросила Айна и, высвободившись, полезла под подушку. Ясинэ закусила губу. До боли. До отрезвляющей боли. Никто никогда не показывал Айне свадебных платьев. Да и была бы возможность, был бы повод. Даже свадьбы, благословленные императором, проводились в закрытом храме. Никаких посторонних. Даже шисаи не приглашались, только Верховный шисаи — Сакерд. Ей просто негде было видеть этот наряд. И совершенно не хотелось объяснять ей эта. Зачем? Как? Ясинэ все равно не могла бы ответить. Сакерд только озвучил приказ и сказал, где забрать вещи. И никаких тебе объяснений, никаких ответов. Никакого понимания, чего ждать. Что будет с Евой. Что будет с самой Ясинэ. — Погадай мне, — тихо попросила Ясинэ, откладывая краски, кисти и гребни. — Что меня ждет? Помедлив, Айна вытащила из мешочка руну и положила перед собой. — Одиночество, — прочитала она вслух. И вместе с ней про себя прочла письмена древнего языка и Ясинэ. — Почему-то я не удивлена… — Давай перегадаю? Может, я что-то напутала? У тебя же есть Кайл, — извиняющимся тоном спросила Айна, пряча руну обратно. — Ты же говорила, что руны не врут. — Не врут, — поникнув, кивнула Айна. — Тогда, может, он как-то скрасит твое одиночество. Просияв, Айна вдруг подскочила и полезла под кровать. Через мгновения она достала большую банку и поставила ее на кровать. Внутри сидел огромный черный паук с алыми полосами на брюшке. Он медленно протягивал лапу между хелицерами, умываясь. Сняв кожаную крышку, Айна запустила руку внутрь и, дождавшись, когда паук заберется на подставленную ладонь, вытащила его. — Где ты его нашла? — удивленно спросила Ясинэ. Такую тварь попробуй еще отыщи. — Мы с Адамом нашли здесь, я не знаю, как он попал в комнату. Чуть все вверх дном не перевернули, пока ловили, — Айна посадила паука на сложенные ковшиком ладони и что-то зашептала, склонившись над ним. Паук замер, будто вслушиваясь в ее шепот. Айна подула на него, и все паучье тельце окутал едва различимый лиловый туман. — Это все, что я могу для тебя сделать, — и протянула его на раскрытых ладонях. Ясинэ переманила паука на руку, а затем на плечо. — Я попросила, чтобы он всегда был с тобой и слушался. Всю твою жизнь, — слабо улыбнулась Айна. Паук, поднявшись на лапах, медленно забрался по волосам на самую макушку и принялся там деловито расхаживать, перебирая пряди у корней. — Кажется, распущенные волосы его не устраивают, — хихикнула Айна и довольно прищурилась. — Я подумала, у него яд, может пригодиться тебе. — Ты сказала, он будет со мною до самой смерти… До последней? Они ведь не живут долго, — Ясинэ прислушивалась к ощущениям. Паук перебирал волосы, подтягивая пряди одну за другой. — Он проживет, я попросила. Наивно… как будто одной лишь просьбой можно заставить создание, чей век крайне короток, жить не одно столетие. Нет уж, никому за кошками не угнаться в долголетии. Кошачьи жизни сменяют одна другую, такое больше никому не под силу. Это огромный дар. — А как я умру? — спросила Ясинэ, смотря на плотный мешочек с рунами. — Ты знаешь? Айна принялась встряхивать руны: — А сколько жизней у тебя осталось? — Все. Я ни разу не умирала, — пожала плечами Ясинэ. И Айна поочередно вытащила девять рун. Каждый раз возвращая предыдущую в мешочек и вытаскивая обратно. — Ты всегда будешь умирать своей собственной смертью. Ни раны, ни болезни, ни яд не убьют тебя. Никто не сможет убить тебя в бою. Даже после самых тяжелых ран ты будешь жить. Вопреки всему и назло всем. Назло себе самой. Мягкий голос Айны вдруг стал совершенно незнакомым. Резким, звонким. Пронзительным. Пронзающим. Ясинэ заглянула было в глаза, но в странном волнении отшатнулась. — От чужих рук ты умрешь один единственный раз. Последний раз. Белая львица заберет твою жизнь и все твои силы до последней капли, — чужим голосом произнесла Айна и замолчала. И эта тишина, новая тишина, словно придавила за плечи. Пригвоздила. Пронзила. — А что ждет меня? — спросила Айна, и голос был снова прежним. Встряхнув руны, она медленно вытащила одну из них и положила перед собой. Так же медленно убрала пальцы, открывая начертанное значение. Ясинэ опустила голову, вглядываясь в иероглифы древнего языка. Но руна была пуста. — Ты как-то говорила, что если руна повернута вниз иероглифом, ее нужно просто перевернуть, — насупилась Ясинэ, пристально следя за Айной. Та будто побледнела, но под белоснежной краской это было невозможно понять. Айна протянула руку и перевернула руну. Пустая. — Так бывает? — вырвалось из Ясинэ. — Да, это пустая руна. «Ничто». Ясинэ непонимающе нахмурилась и взяла руну двумя пальцами. Та отчего-то была тяжелой. Она просто весила. И весила больше, чем казалось при взгляде на нее. — Что значит «ничто»? Айна ответила не сразу: — Контрольная точка. Некое событие или череда событий. Никто не знает, что будет после этого, даже руны не знают. Там может быть все, что угодно. — Например? — Ясинэ вертела руну, вглядываясь в ломанные грани. — Все, что может быть. Это может быть смерть. Ведь смерть — ничто. А может вообще обозначать то, чего нет, что еще не сотворено моей волей, моим решением. То, что никто не может предугадать, то, что еще не может быть решено. — И ты не знаешь, что там? Айна отвела взгляд. — Ев? — У меня нехорошее присутствие… — У меня тоже.