Мы с большим волненьем замечаем, Будто стало солнечней вокруг!.. А перед летними каникулами в стенгазете появилось такое стихотворение Принца Датского: В этот день, когда мы завершаем Свой нелегкий, свой учебный год, Мы с большим волненьем ощущаем, Будто слезы выльются вот-вот… Нет! Хоть мы со школой расстаемся, Места нет для грусти и тоски: Все равно сердцами остаемся Возле школьной парты и доски! Святослав Николаевич сказал однажды, что «настоящий поэт не изменяет себе». Принц Датский не изменил себе просто ни разу в жизни! Это был человек лет тринадцати. Ростом он был высок, в плечах широк. Если Принц Датский узнавал, что у кого-нибудь дома происходит важное событие, он хватал бумагу и карандаш, убегал, чтобы побыть в одиночестве, а потом возвращался и говорил: — Вот… пришли на ум кое-какие строчки. Может, тебе будет приятно? Он совал в руки листок со стихами и убегал. Большая физическая сила сочеталась в нем с детской застенчивостью. Однажды, как сейчас помню, он узнал, что мои родители празднуют годовщину свадьбы. Принц Датский подошел ко мне на перемене, сунул в руку листок и сказал: — Вот… пришло кое-что на ум. Может, тебе будет приятно? И убежал. На листке было написано: В этот день, поздравив папу с мамой, Обстановку трезво оцени: Страшная была бы в жизни драма, Если бы не встретились они! Если бы твой папа не женился, Никогда б ты, Алик, не родился! В его груди билось доброе, благородное сердце! Я читал, что поэты часто дружили между собой: Пушкин с Дельвигом, Шиллер с Гёте… А Принц Датский дружил с Генкой Покойником. Покойник писал стихи о любви… Это был человек лет тринадцати. Ростом он был невысок, в плечах неширок, фигурой толстоват. Лицо его было покрыто мертвенной бледностью. И вообще он очень хотел умереть. Жить не стоит, В том нету сомнений! Сердце в му́ке сгорело дотла, Когда ты на большой перемене К старшекласснику вдруг подошла. Над этим стихотворением стояли две буквы: «А. Я.». А в поэме, первое чтение которой состоялось у нас в уборной, на втором этаже, были такие слова: Умереть, умереть, умереть! И не видеть мне белого света, Чтоб уже никогда не смотреть, Как с другим ты идешь из буфета!.. Под названием поэмы тоже стояли две буквы: «Б. Ю.». Нам очень хотелось узнать, из-за кого Покойник так ужасно страдал. Мы проверили по классному журналу: девчонок с такими инициалами у нас в классе не было. — Может, из другой школы?.. — высказал кто-то предположение. Внезапно меня озарила догадка: — Нет! Они обе из нашей школы, иначе бы он не видел, как А. Я. на большой перемене подошла к старшекласснику и как Б. Ю. шла с другим из буфета! — Это верно!.. Настоящий Детектив: какая сила логического мышления! — стали восторгаться ребята. Только Принц Датский сказал: — Не трогайте Покойника!.. Кто его тронет, тот будет иметь дело со мной. И хотя большая физическая сила сочеталась в нем с детской застенчивостью, все знали: Покойника он в обиду не даст. Он уважал его, потому что сам не умел писать стихи о любви. — А только это и есть истинная поэзия! — воскликнул как-то Принц Датский. — Все классики с раннего детства писали о любви. Таланты надо беречь! Это было его яркой особенностью: восторгаться другими. — Почему же ты сам сочиняешь стихи к разным датам? — спросил я Принца. — Людям приятно, когда их поздравляют… Особенно в рифму, — ответил он. — А ты пиши и о любви тоже! — Чтоб писать о ней, надо ее испытать, — ответил Принц Датский. — К Покойнику уже пришло это счастье, а ко мне еще нет. К Покойнику это счастье приходило уже в третий раз. Вообще он вел рассеянный образ жизни. Все свои последние стихотворения он посвящал какой-то В. Э. Она еще не спускалась с другим в буфет, но Покойник все равно жить не хотел. Умереть мое сердце готово, Разорваться в груди, как снаряд, За одно твое нежное слово, За один твой доверчивый взгляд.