Но это не остановило поток вопросов. – Как могла случиться подобная ошибка? – Имя женщины еще неизвестно? – Нам сказали, что факт смерти был констатирован службой спасения Уэймаута. Вы могли бы назвать имена? – Вам нужно обратиться в их пресс-службу, – покачала головой Маура. – Я не могу отвечать за других. – Вы должны признать, доктор Айлз, что речь идет о некомпетентности некоторых лиц, – заявила одна из женщин. Маура узнала этот голос. Она обернулась и увидела блондинку, которая проталкивалась вперед. – Вы репортер Шестого канала? – Зоя Фосси. – Женщина начала расплываться в улыбке, польщенная тем, что ее узнали, но под взглядом Мауры ее улыбка тут же померкла. – Вы исказили мои слова, – сказала Маура. – Я не говорила, что обвиняю службу спасения или полицию штата. – Но кто-то же виноват в этом. Если не они, тогда кто? Может быть, вы, доктор Айлз? – Нет. – Живую женщину упаковали в мешок для трупа. Восемь часов держали в холодильнике морга. И никто не несет за это ответственности? – Фосси немного помолчала. – Не кажется ли вам, что кто-то может вылететь с работы за такие дела? Скажем, тот же следователь из полиции штата? – По-моему, вы чересчур торопитесь с обвинениями. – Эта ошибка могла стоить женщине жизни. – Но ведь не стоила. – Вы хотите сказать, что такие ошибки допустимы? – Фосси рассмеялась. – Неужели так трудно установить, что человек жив? – Труднее, чем вам кажется, – огрызнулась Маура. – Выходит, вы их защищаете. – Я передала вам свое заявление. Я не могу комментировать действия других служб. – Доктор Айлз! – Это снова был репортер из «Бостон трибьюн». – Вы сказали, что установить факт смерти не всегда легко. Я знаю, что подобные ошибки совершались и в других моргах страны. Не могли бы вы просветить нас: почему иногда бывает трудно определить, жив человек или мертв? – Он говорил уважительным и спокойным тоном. Это был не вызов, а вдумчивый вопрос, заслуживающий ответа. Она пристально посмотрела на репортера. Увидела умные глаза, взъерошенные ветром волосы, аккуратную бородку и вдруг подумала, что он напоминает моложавого профессора колледжа. С такой внешностью можно разбить сердце не одной студентки. – Как ваше имя? – спросила она. – Питер Лукас. Я веду колонку в «Трибьюн». – Я побеседую с вами, господин Лукас. И только с вами. Проходите. – Постойте! – запротестовала Фосси. – Многие из нас ожидали гораздо дольше. Маура смерила ее ледяным взглядом: – В данном случае, госпожа Фосси, Бог подает не тому, кто рано встает. А тому, кто вежлив. – Она отвернулась и направилась к зданию. Репортер из «Трибьюн» последовал за ней. Ее секретарь Луиза говорила по телефону. Зажав трубку рукой, она шепнула Мауре с оттенком отчаяния в голосе: – Телефон не смолкает. Что им говорить? Маура положила перед ней на стол копию своего заявления. – Отправляй всем по факсу. – Это все, что мне нужно делать? – Не соединяй меня ни с кем из журналистов. Я согласилась поговорить с господином Лукасом, и больше ни с кем. Я не буду давать других интервью. Луиза окинула взглядом репортера, и по выражению ее лица нетрудно было прочитать: «Я вижу, вы выбрали самого симпатичного». – Это не займет много времени, – сказала Маура. Она провела Лукаса в свой кабинет и закрыла дверь. Указала ему на стул. – Спасибо, что согласились побеседовать со мной, – поблагодарил ее журналист. – Там, на улице, меня не раздражали только вы. – Но это не значит, что я вообще не вызываю раздражения. Она слегка улыбнулась этому замечанию. – Это всего лишь стратегия самовыживания, – объяснила она. – Может, если я дам вам интервью, добычей для них станете именно вы. Они оставят меня в покое и начнут преследовать вас. – Боюсь, это не сработает. Они все равно от вас не отстанут. – Есть столько всего интересного, о чем вы могли бы написать, господин Лукас. Почему вы выбрали именно эту историю? – Потому что она затрагивает наше подсознание. Пробуждает самые худшие страхи. Ведь каждому приходит в голову мысль о том, что он тоже может оказаться в подобной ситуации. Когда его, живого, примут за мертвого. Или того хуже, похоронят заживо. Согласитесь, такие случаи бывали. Она кивнула: – Да, история сохранила несколько документальных свидетельств. Но эти случаи имели место еще до того, как изобрели бальзамирование. – А пробуждение в моргах? Это ведь не далекая история. Я выяснил, что за последние годы было несколько случаев. Она заколебалась. – Да, возможно. – И чаще, чем публика может себе представить. – Он достал блокнот и принялся листать страницы. – Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый год, Нью-Йорк. Мужчина лежит на секционном столе. Патологоанатом берется за скальпель и уже собирается сделать первый надрез, когда труп вдруг просыпается и хватает врача за горло. Врач падает замертво от разрыва сердца. – Лукас взглянул на нее. – Вам известен этот случай? – Вы ухватились за самый сенсационный пример. – Но это правда. Разве нет? Она вздохнула: – Да. Этот случай мне известен. Журналист перевернул страницу. – Спрингфилд, Огайо, тысяча девятьсот восемьдесят девятый год. Женщину в доме престарелых признают умершей и перевозят в морг похоронного бюро. Она лежит на столе, а работник похоронного бюро готовит ее к похоронам. Вдруг труп начинает говорить. – Похоже, вы хорошо подготовились. – В самом деле, эта тема меня очень волнует. – Он пролистал свой блокнот. – Вчера ночью я составил целый список. Девочка в Южной Дакоте очнулась в открытом гробу. Мужчина в Де-Мойне ожил при вскрытии грудной клетки. Только тогда патологоанатом вдруг осознал, что сердце еще бьется. – Лукас посмотрел на Мауру. – Это не городские легенды. Это документально подтвержденные факты, и их немало. – Послушайте, я не утверждаю, что таких случаев не было. Глупо отрицать очевидное. Да, трупы просыпались в моргах. При вскрытии старых могил обнаруживали, что крышка гроба исцарапана изнутри. Люди настолько напуганы, что некоторые производители гробов уже оборудуют свою продукцию датчиками вызова помощи. На случай, если кого-нибудь решат похоронить живым. – Звучит ободряюще. – Да, такое может произойти. Я уверена, вы слышали теорию о Христе. Что распятие Христа на самом деле не было распятием. А классическим примером погребения заживо. – Почему же так сложно определить, мертв человек или нет? Разве это не очевидно? – Иногда нет. Люди, подвергшиеся переохлаждению или, скажем, утонувшие в холодной воде, могут выглядеть мертвыми. Нашу неизвестную нашли в холодной воде. И к тому же есть определенные препараты, которые маскируют признаки жизни и затрудняют обнаружение дыхания и пульса. – Как в «Ромео и Джульетте». Джульетта выпила какое-то зелье, чтобы выглядеть мертвой. – Да. Я не знаю, что это было за зелье, но сценарий вполне правдоподобный. – И какие препараты могут вызвать подобный эффект? – Например, барбитураты. Они подавляют дыхание, и трудно определить, дышит ли человек. – Именно это и выявил анализ на токсины, который сделали нашей незнакомке? Следы фенобарбитала. Она нахмурилась: