– Я тоже прыгал, – сказал Рёрех. – Когда ты мне его передал. – А вы заметили, как он его взял? – спросил Трувор. – Первым делом проверил: как по ладони, по силе. Пригоден ли? Будто опытный вой, которому в бой завтра. – Ну и молодец, – подал голос младший. – Я б тоже так сделал. Что плохого? – Ему двенадцать, – напомнил Трувор. – Не годы умудряют, а дела, – возразил Рёрех. – И беды. Так, бать? – Так, – согласился князь. – Но с Трувором я согласен. Непонятный он, твой Варт. Малой, а глядит, будто взрослый. И знает много. Жаль, убили отца его. Я бы с таким потолковал. – Делать с ним что, с таким загадочным? – спросил Трувор. – Вдруг он засыл чей? – И чей он, по-твоему, засыл? – тут ж ощетинился Рёрех. – Нурманский? То-то они на него рабский ошейник надели! – Ну так это и изобразить можно. Чтоб ты поверил. – Я тоже там был, Трувор, – напомнил Турбрид. – Никто там ничего не изображал. Уверен. – А я б его всё равно из города убрал, – настаивал Трувор. – Тогда точно от него худого не будет. – Мальца испугался, братец? – сощурился Рёрех. – Корабль поджечь и малец может. – Довольно, – вмешался Стемид, и братья тут же умолкли. – Худого мы от него не видели, – сказал князь. – Да, он непонятный. И про то, что ноги сломал, точно врет. Значит, было у него такое, о чём он говорить не хочет. Может, стыдное, может, страшное, не знаю. – А я Варту верю, – вдруг сказал Турбрид. – Не вижу в нём гнили. – Вот и я не вижу, – согласился Стемид. – Но вижу: воин из него может вырасти добрый. Нам такие нужны. Так что останется Варт. Но пригляд за ним нужен. И пригляд – на тебе, – князь посмотрел на Рёреха. Тот кивнул: – Пригляжу, бать, не сомневайся. – Уж пригляди. И случай выпадет, Избору его покажи. Я в мальце тоже гнили не вижу, но я смотрю, а Избор ведает. Но это – по случаю. Так-то тебе не до того будет. Белославль я на вас с Турбридом оставляю, – сообщил Стемид. – И два корабля. На лицах младшего и среднего братьев выразилось недовольство. Турбрид даже рот открыл, возразить… Но Стемид несильно хлопнул по столу, и сын смолчал. – Вы тут, а я на «Покорителе» в Белозеро, в град стольный. А ты, Трувор, на пяти лодьях спустишься к морю нашему, к городку Чаичий и оставишь там «Перунов Блеск», он из наших кораблей – самый быстрый. А сам пойдёшь к дядьке своему Рёнгвальду, а дальше – с ним, куда он скажет. – Бать, а как же даны, что сюда идут? – просил Трувор. – Какие даны? – тут же влез Турбрид, но ему не ответили. – Ты с ними биться, что ли, намерен? – спросил Стемид. – С Кнудом Свенсоном? Кнуд-конунг пусть и морским считается, но силёнок у него точно не меньше, чем у нас. И данов, которым свейские конунги не по нраву, и норегов, жадных до добычи. Схватиться с ними можно, только зачем? За кого нам в той битве гибнуть? Трувор промолчал. – То-то. Не наша это боль. Но предупредить должно. Потому «Перунов Блеск» в Чаичьем и оставишь. А тебе, Рёрех, ещё вот какое дело будет… Глава 7, в которой Сергей понимает, что ему нужна новая «легенда» Прошла неделя. Исполнился ровно месяц с тех пор, как Сергея приняли в детские. Буру официально сообщили, что с заданием он справился. Его подопечный успешно влился в коллектив. Но общение с опекуном Сергей не прекратил. По-прежнему учил его нурманскому. Бур в долгу не оставался. Всегда помогал, если требовалось. В том числе восстанавливать воинские навыки. Отроку и самому было интересно. Он удивлялся тому, насколько быстро прогрессирует детский Варт. Сергей оправдывался тем, что многое когда-то уже умел, а сейчас лишь вспоминает. А ещё он думал над новой «легендой». Потому что старая, с «купцом Удатой с юга», рано или поздно вскроется. И тогда понадобится другая. Которая заодно обьяснит и то, почему он солгал. Такая, которую проверить гораздо труднее, и неплохо бы включить в неё благородное происхождение. Сергей хорошо знал геополитический расклад того времени, в котором он жил раньше. А вот то, что было почти за полвека до того, как он угодил в прошлое из двадцатого столетия, Сергея как-то не особо интересовало. А жаль. Зная расклад, было бы легче подобрать себе новых «правильных» родителей. А ещё было бы неплохо выяснить, кем прежде был паренёк, тело которого ему досталось. Но всё это можно было отложить. Сейчас надо в первую очередь позаботиться о том, как подняться на следующую ступень – из детских в отроки. А для этого надо тренироваться и ещё раз тренироваться. * * * Рёрех пришёл вечером, после ужина. Когда у детских – свободное время. У детских, но не у Сергея. Сегодня у него по плану восстановление навыков верховой езды. И попутно – обучение Пепла. Коник оказался толковым и послушным. Сергей был уверен, что со временем можно даже подготовить его для боя. Нет, настоящим боевым жеребцам Пепел не чета. Породы не хватает. И размеров. Но натренировать его так, чтобы можно было стрелять и рубить с седла, – это вполне. Хотя у варягов так не принято. То есть они могут и рубануть, и копьё метнуть, но на своих двоих у них получается лучше. Их настоящие кони – корабли. Как и у нурманов. Но Сергей считал: нет такого воинского умения, которое не пригодится. Впрочем, сегодня он обучал Пепла другому: ложиться по команде и замирать. Для общительного и активного конька это было непросто. Но ради хозяина он был готов немного потерпеть. Минуты три. Потом его пришлось бы удерживать силой, а этого Духарев не хотел. Дружба важнее. Он утешал себя тем, что со временем Пепел станет поспокойнее. Во время этой тренировки Сергея и застал Рёрех. Подошёл бесшумно. Стоял и смотрел. Как долго – Сергей не знал. Но он вроде не сделал ничего лишнего, так что ладно. Назвать среднего сына варяжского князя красавцем было бы преувеличением. Слишком резкие уже и сейчас, в молодые годы, черты надменно-властного лица выдавали присутствие в нём немалой доли нурманской крови. Но здесь это не имело значения. Рёрех родился варягом, и варяжская Правда была его законом, а словенский язык – родным. Хотя на языке матери он тоже говорил свободно и законы людей Севера – свеев, данов, норегов – знал досконально. Всё это Сергею было известно ещё из прошлой жизни. Он многое знал о своём наставнике, которого не просто уважал – любил. Как отца. И сейчас, когда Сергей смотрел на семнадцатилетнего княжича, в чертах того будто сами собой проступали черты другого Рёреха, старого. И та привязанность, которую испытывал тот Сергей к своему пестуну, невольно переходила и на молодого. Потому, увидев княжича, Сергей не мог сдержать радостной улыбки. Рёрех улыбнулся в ответ. Скупо. Чувствовалось, улыбаться ему непривычно. – Полезному конька учишь, – похвалил он. И добавил по-нурмански: – Хочу тебя в поход взять. Завтра с рассветом будь готов. – Землёй или водой? – уточнил Сергей. – Водой. В Ладогу пойдем. Повернулся и ушёл. Был – и словно не было. Только примятая сапогами трава осталась. Радоваться или нет? С одной стороны – график тренировок летит к чертям. С другой – княжич его с собой берёт, явно выделив из прочих детских. Если бы шли куда-нибудь подальше, Сергей мог бы предположить, что от него потребуются услуги переводчика. Но не в Ладоге. Однако его берут. И это вроде бы неплохо, но возникает вопрос: зачем? Проверить или поощрить? Скорее всего – первое. Так что ухо надо держать востро. * * * – Говорил, из лука умеешь бить? Сергей не помнил, чтобы говорил Рёреху такое, но на всякий случай кивнул. – Тогда держи, – княжич вручил ему лук в налуче и берестяной колчан с крышкой. Лук… М-да. В прежней жизни Сергей порекомендовал бы этакой палкой кашу мешать. Но в этой надо быть скромнее. Он извлёк уложенную в просмолённый мешочек тетиву, сунул древко между ног и не без труда накинул петлю. Руками бы, пожалуй, и не смог. Хотя сам лук оказался не особо тугим. Сергей потянул тетиву. За ухо, как привык, не получилось, вышло только до щеки. Подержал внатяг три секунды и очень плавно отпустил.