– Умер, что ли? – с сочувствием спросил пузатый. – С моря не вернулся. – Беда, – посочувствовал пузатый. – Ну ты теперь княжий. Не пропадёшь. Меня Стожар зовут. Сегодня ж князю о тебе скажу. А уж он тебя без награды не оставит, не сомневайся. И ко мне, если что надо… А! И так заходи. Моё подворье тебе любой покажет. И полез по доске обратно на лодью. А Сергея обступили товарищи. – А ты, Варт, выходит, и в кораблях понимаешь! – сказал Ратша. – Есть немного, – подтвердил Сергей. – Ага, немного! Самого Стожара поучил, а он – главный княжий корабельщик. Ох, чую я: будем мы когда-нибудь под твоим началом в бой ходить! – А что, я не против, – сказал ещё кто-то. – И я. – И я. – Ну что, Варт, куда пойдём теперь? – спросил Ратша, явно передавая Сергею лидерство. – Это уж ты решай, друже. Я здесь три седьмицы только, а ты небось всё интересное знаешь. Покажешь? – А то! – оживился Ратша. – Пошли, браты, на косу. Там бабы бельё стирают. Заголяются аж по жопки! Не то чтобы Сергея могли заинтересовать бабьи жопки, но он пошёл. Нехорошо отрываться от коллектива, который только-только признал тебя вожаком. Глава 6 Князь Стемид – А с виду и не скажешь, – произнёс князь Стемид, разглядывая Сергея. – Геллирова сына побил, это ладно. Но лодья… Стожар уж так тебя расхвалил. А он на доброе слово скуп. Вот обругать – другое дело, тут его не всякий пёс перегавкает! – Князь и сыновья засмеялись. Все, кроме Рёреха. Средний сын глядел на Сергея так, словно хотел заглянуть ему прямо в голову. – Но в одном он прав: услугу ты нам всем оказал немалую. Что скажешь? – Рад я, княже, – скромно потупившись, пропищал Сергей. – Вы меня от нурманов спасли, в детские приняли. В долгу я теперь неизбывном. А тут хоть какую помощь оказал. – Ну с нурманами это скорей не мы, а Варт нам помог, – вмешался Рёрех. – Не вырвись он да не крикни, что у нурманов полон, неправедно взятый… Стемид покивал. Сергей нисколько не сомневался, что отнятые у нурманов люди домой не отправились, а остались впахивать на варяжского князя. И не факт, что вольными, а не холопами. Но мысли свои оглашать не стал. Беседовали они не в большом зале, а в светлице на втором этаже. Небольшой и уютной. С довольно изысканной мебелью и даже с парой стульев с высокими резными спинками. На одном из них и восседал Стемид. Второй был свободен. Княжичи расположились кто где. Турбрид прохаживался у окна. Рёрех – позади отца, опершись на спинку стула. Трувор – на сундуке, накрытом сверху небольшим ковром. – Пестуны его хвалят, – подал голос Рёрех. – Учится, говорят, быстро и себя не жалеет. – Что себя не жалеет, это я вижу. – Князь глянул на обмотанную тряпицей руку Сергея. – А ещё говорят: на коне он хорош, но ездит не по-нашему. И стремена укоротил по-степному. Почему так? – и вперил в Сергея взгляд, от которого у пацана Варта мурашки побежали по спине и захотелось пасть на колени и в чём-нибудь покаяться. В следующую секунду Сергей совладал с мальчишескими инстинктами, но так даже лучше вышло, что сначала он испуг показал, а не встретил грозный взгляд князя без робости. – Так я ж с юга! – ответил он. – У нас так многие ездят. Так и стрелять, и рубить с седла сподручней. – И ты это умеешь? – тут же спросил Стемид. Сергей вздохнул удручённо: – Я три года на коня не садился и оружие в руки не брал. – А что так? – Ноги я сломал, – сообщил заранее придуманную отмазку Сергей. – На скалу полез – и сорвался. Пока залечились, отец меня к другим делам определил. Языки учить, книги вести, доходы-расходы считать. А потом так и оставил. – Почему? – спросил Стемид. – Ноги у тебя вроде крепкие. Не хуже, чем у других. – Ноги – это да, – подтвердил Сергей. – Лекарь у нас хороший. Из дальних краёв. Но отец сказал: вои у него есть. А дела вести, да переговоры, да на ромейском письма писать, таких у него нет. Он меня многому учил, отец. И в товарах понимать, и в кораблях, и в людях. Я хорошо учусь, я понятливый. Слушали его очень внимательно. Турбрид даже ходить перестал. – Только не по сердцу мне было добро записывать да прибыль считать, – продолжал Сергей. – Я воином стать хотел. И сейчас хочу. И стану! – воскликнул он, изображая страсть. – Станешь, – успокоил его Стемид. – Как, говоришь, твоего отца звали? Сергей был уверен, что князю известно имя его придуманного отца. Если уж он такую деталь, как стремена, выяснил, то это уж точно. Но повторить нетрудно. – Удатой… Мы у вас семь лет назад были, когда в Бирку шли. Князь потёр лоб, вспоминая… Не вспомнил. Трудно вспомнить то, чего не было. – А тебе тогда сколько было? – спросил князь. – Как раз весной пять исполнилось. Вот отец меня с собой и взял. А у меня память цепкая! – похвастался Сергей. – Я и тебя, княже, запомнил, и сыновей твоих храбрых. Только вот у него тогда этого не было. – Сергей показал на Трувора и провёл рукой по щеке. – Вот ведь малой! – произнёс Трувор. – Двенадцатый год, а рассуждает, как муж умудрённый. А скажи что-нибудь по-ромейски. – Мне нравится здесь, княжич. И вы все мне нравитесь. И всё вокруг, кроме воды в озере. Потому что холодная она, – на языке ромеев выдал Сергей. Хорошо вышло, без запинки. Голосовой аппарат Варта уже привык воспроизводить иностранную речь. – Это что ты сейчас сказал? – уточнил Трувор. Сергей перевёл. – Вода, значит, холодная, – произнёс Трувор. – Есть у нас воды и потеплее. И посмотрел почему-то на Рёреха. – Сходим и на Белозеро, – отозвался тот. – Отпусти детского, отец. А то он уже минут пять топчется, словно по нужде надо. Тут только Сергей заметил, что и впрямь переминается с ноги на ногу. Вышедшие из-под контроля пацанские рефлексы взяли управление конечностями на себя. – Отпущу, – сказал князь. – Сейчас. Но сначала отдай ему заслуженное. Рёрех протянул Сергею длинный свёрток: – Разверни. Это был меч. Небольшой. В обитых тёмной кожей потёртых ножнах. Сергей вынул его, глянул вдоль клинка. Не сказать, что нечто выдающееся, но качество неплохое. В руку лёг хорошо, и баланс ничего так. Сергей пару раз взмахнул, чтобы убедиться. А главное – почти по его, Сергея, росту и силе. Может, длиннее на вершок и грамм на сто тяжелее, чем надо, но он дорастёт. Замечательный подарок. – Мой, – сказал Рёрех. – Я с ним в детских ходил. Сергей молча поклонился. Сначала сыну, потом отцу. – Теперь ступай, – разрешил Стемид. * * * – Непонятный он, – заметил Трувор, когда детский вышел. – На меч глядел так, будто держал и получше. Я б, получи такой, до стропил прыгал бы от радости. А я – сын князя.