– Мы, – ответил Богданов. – Группа спецназа КГБ. Целых четыре человека. – Вы что же, вчетвером… – Впятером – вместе с вами, – поправил Богданов. – Да, но… – С упырями воюют не числом, а умением, – Богданов уже не улыбнулся, а откровенно рассмеялся. – Так выразилось наше начальство. А оно напрасного слова не скажет – уж поверьте. – Охотно верю, – сказал Илья Семенович. – А тогда и вовсе никаких проблем, – сказал Богданов. – Ну так я пойду. А вы будьте готовы. В буквальном смысле – в любой момент. Глава 7 – Ну и что тебе поведал ученый человек? – спросил у Богданова Дубко. Рябов и Соловей не спросили ничего, но по выражению их лиц было видно, что и они ожидают ответа на этот же самый вопрос. – Сказал, что я занимаюсь не своим делом, – ответил Богданов. – Это как так? – не понял Дубко. – По мнению профессора, уж слишком интеллигентное у меня лицо для спецназовца, – улыбнулся Богданов. – С таким лицом, как у меня, нужно не за упырями гоняться, а грызть гранит науки. – Скажите на милость! – скептически проговорил Дубко. – Что-то я никогда не замечал, что у тебя интеллигентное лицо. А уж я тебя знаю не первый год. – Потому и не замечаешь, что смотришь на меня не с той стороны, – сказал Богданов. – А вот профессор сразу заметил. Ладно, шутки в сторону. Что он мне сказал? В принципе, что мы от него и ожидали. Скорее всего, все эти упыри и вурдалаки – этакий бал-маскарад посреди джунглей. Хотя профессор допускает и другую версию… – И какую же? – насторожился Федор Соловей. – Приблизительно такую же, как и твоя алтайская бабушка, – ответил Богданов. – Ну, что это могут быть не американцы. А что-то другое. Хтонь. – Чего-чего? – переспросил Рябов. – Хтонь, – повторил Богданов. – Так в научном мире называются всякие чудовища, которые то ли есть, то ли их нет. – То ли есть, то ли нет, – поморщился Рябов. – Хороший ответ. Воистину профессорский. Ну и как же мы поедем в эти джунгли? Кого мы будем там ловить? – Вот так и поедем, – спокойно ответил Богданов. – Вместе с профессором. Он и поможет нам разобраться, где хтонь, а где обыкновенный американский сержант Джон. – Вот те раз! – удивился Дубко. – Поедем с профессором! Ну и ну! – А что тебе не нравится? – не понял Богданов. – Профессор мне не нравится, – мрачно ответил Дубко. – Возись с ним, со штатским человеком… Охраняй его, оберегай от всякой хтони… – Ну, наш профессор – вполне себе молодец! – улыбнулся Богданов. – Он и сам себя убережет. – И все равно не нравится мне эта затея, – упрямо повторил Дубко. – Штатские – они не к добру… – Нам нужен будет консультант, – сказал Богданов. – И психолог. Чтобы правильно пообщаться с тамошним народом. – Мы и сами психологи, – буркнул Дубко и отвернулся. – А вдобавок он знает вьетнамский язык! – привел решающий аргумент Богданов. – Будет у нас за переводчика. А то ведь как ты будешь общаться с вьетнамцами, да еще до смерти напуганными всяческой костюмированной дрянью? – Ну коль оно так… – Дубко поднял руки: – Сдаюсь. Пускай и он с нами едет. Или летит… Но все равно он – штатский человек. Его придется охранять… – Вот ты и будешь его охранять, – мягко произнес Богданов. – Я? – вытаращил глаза Дубко. – А то кто же, – спокойно ответил Богданов. – Ну спасибо за доверие! – театрально раскланялся Дубко. – И второе спасибо – за возложенную на меня миссию по охране штатского профессора! Поклон и тон были настолько потешны, что все невольно рассмеялись. * * * Вылетели через сутки. На чем еще, кроме самолета, можно было добраться в ту глухомань, которую представляли собой вьетнамские джунгли? Самолет был военный, его немилосердно трясло, внутри стояли шум и грохот, из-за которых почти невозможно было разговаривать. Но тем не менее разговор был необходим, потому что со спецназовцами летел сугубо штатский человек – профессор-востоковед Илья Семенович Тихий. По всему было видно, что такое путешествие для него в крайней степени необычно. Одно дело – отправиться в мирную экспедицию, и совсем другое дело – по сути, на войну. Да притом такую войну, в которой противник применил неслыханное до сих пор оружие психологического свойства. Но тем не менее профессор держался молодцом. Он, насколько позволял шум в самолете, вслушивался в нарочито беспечный разговор своих попутчиков, случалось, что и сам односложно отвечал на вопросы, – словом, вел себя вполне естественно. Хотя и затаил некоторую обиду – это было заметно – на одного из членов команды спецназовцев, а именно на Александра Дубко. Именно Дубко, увидев профессора впервые, подверг его жесткой критике – то есть, конечно, не самого профессора, а его внешний вид. – Уважаемый товарищ профессор, – как можно мягче, но при этом с назидательной настойчивостью в голосе сказал Дубко. – Так дело не пойдет! – А что такое? – всполошился Илья Семенович. – Я имею в виду ваш внешний вид, – пояснил Дубко. – Точнее сказать, ваш костюм. Воля ваша, но в дальнюю и опасную экспедицию, да еще и в джунгли, в таком виде не отправляются! Что это за костюм, что это за штиблеты? Вот, даже галстук повязали! – Ну… – растерянно произнес профессор, окидывая себя взглядом. – По-моему, вполне… – Мы с вами – спецназ! – Дубко многозначительно поднял палец. – А спецназовцы, доложу я вам, в галстуках не ходят. И в бальных штиблетах, которые на вас наблюдаются в данный момент, тоже. В общем, ваш костюм никуда не годится. – Да, но… – от таких слов Илья Семенович растерялся еще больше, но вдруг вспыхнул, побуждаемый праведным негодованием: – А, собственно, по какому праву вы со мной так разговариваете? – А по такому праву, – спокойно ответил Дубко, – что я персонально отвечаю за вашу безопасность. Чтобы, значит, с вами ничего этакого не случилось. Таков, понимаете ли, мне дан приказ, – и Дубко указал глазами на Богданова. – А глядя на ваш галстук, я убежден, что случится. – Да, но при чем тут галстук? – с прежним негодованием произнес Илья Семенович. – А еще и лакированные штиблеты, – прервал его Дубко. – В общем, так. Вот вам настоящая одежка, спецназовская. То есть такая же, как и у нас всех. В ней не пропадешь. Надежная одежка! И к ней – обувка. Прошу переодеться и переобуться. Илья Семенович с возмущением глянул на Богданова, но тот лишь улыбнулся и посмотрел многозначительно. Так, мол, надо, уважаемый товарищ профессор, и ничего тут не поделаешь, да и возражать тут бессмысленно, потому что в нашем деле важно все, у нас, знаете ли, мелочей не бывает. Вот что говорил взгляд Богданова, и Илья Семенович Тихий все это прочел и все прекрасно понял. Переодевшись, он оценил достоинства своего нового костюма и понял, что его новоявленный телохранитель, этот грубоватый молодой человек, которого звали Александром, по большому счету прав. Но все же тот тон, а главное, те слова, с которыми он обращался к нему, профессору филологии, Илья Семенович считал недопустимыми. Даже для такой грубой личности, каковой, без сомнения, был этот самый Александр. Впрочем, скоро профессор позабыл о своей обиде и негодовании. Он с любопытством смотрел в иллюминатор самолета, пытаясь определить, над какой именно местностью они сейчас пролетают, но попробуй вот так, сквозь окошко, да еще с такой высоты, определи! – Когда мы будем на месте? – спросил он у Богданова. – Примерно через полтора часа! – глянув на часы, ответил Вячеслав. – И как будет называться то место, куда мы приземлимся? – спросил Илья Семенович. – Точка номер двадцать семь! – ответил Богданов. – Вам не кажется, что для Вьетнама это довольно-таки странное название? – удивленно спросил профессор. – Это военный аэродром! – стараясь перекричать гул двигателей, ответил Богданов. – Вполне подходящее название для военного объекта! – Понятно, – сказал профессор. – А что мы будем делать после приземления? Куда отправимся? – А вот этого никто не знает! – ответил Богданов. – Тут уж как придется. На нашем языке это называется «в зависимости от ситуации». Такой, понимаете ли, филологический термин. Так что, Илья Семенович, будьте ко всему готовы. К любому развитию событий! – Я понимаю, – кивнул профессор. – Можете не беспокоиться. – Главное, – вмешался в разговор Дубко, – старайтесь не отходить слишком далеко от меня. Держитесь рядом – что бы ни случилось. – Стало быть, вы убережете меня от всех непредвиденных опасностей? – с некоторой иронией поинтересовался Илья Семенович. – А почему бы и нет? – нарочито бодрым голосом произнес Дубко. – Других уберег – уберегу и вас. Можете не сомневаться.