Я чуть было не пересекла американскую границу, но вовремя свернула на другую дорогу. Вернувшись, припарковалась на местах, зарезервированных для полицейских. Подумать только! Возможно, в моей «мазде» сам Бог. Температура на улице резко подскочила. Повалил мокрый снег. Он тут же таял, а у бордюров образовались лужи. Открыв багажник, я достала ящик и направилась внутрь здания. Сегодня суббота: кроме охранников, в вестибюле никого не было. И на двенадцатом этаже тоже. Поставив коробку на стол, я сняла куртку и набрала номер Райана. Не отвечает. Позвонить Джейку? Нет. Сначала — кости. Пока я натягивала халат, мое сердце бешено колотилось. Почему? Я действительно верю, что это скелет Иисуса?.. Конечно, нет. Так что же такое важное в этой коробке? Кто-то вывез эти кости из Израиля. Лернер украл их. Феррис переправил и спрятал. Мориссоно лгал, борясь со своей совестью. Неужели Феррис умер именно из-за них? Религиозная страсть порождает маниакальные идеи. Рациональны или нет такие действия, решать каждому. Но откуда столько интриг? Почему скелет все-таки сохранили, а не уничтожили? А может, Мориссоно прав и ваххабиты могут убить ради этих костей? Или священник просто боялся за себя? Я решила докопаться до истины. И знала как. Из кладовки я достала молоток. Дерево было сухое, гвозди — старые. С каждым ударом отламывались щепки. Наконец все шестнадцать гвоздей были выдраны. Отложив в сторону молоток, я сняла крышку. Пыль. Высохшие кости. Запах такой древний, будто это первое на планете позвоночное. Длинные кости располагались на дне, рядом — коленные чашечки, части рук и ступней. Все остальные кости лежали следующим слоем. Череп находился сверху, зияя пустыми глазницами, челюсть — отдельно. Скелет выглядел точно так же, как и тысячи других, поднятых из раскопанных полей, гробниц, пещер. Поместив череп на подставку и присоединив к нему челюсть, я посмотрела на «лицо». Каким оно было при жизни? Кому принадлежало? Один за другим я соединяла части костяка. Через сорок минут анатомически правильный скелет лежал на моем столе. Ничего не пропало, кроме крошечной подъязычной кости и нескольких фаланг пальцев рук и ног. Продолжить мне помешал зазвонивший телефон. Райан. Я рассказала о событиях сегодняшнего утра. — Боже!.. Я пожала плечами: — Вполне возможно. — Феррис и Лернер твердо верили в это. — А Мориссоно сомневался. — А ты что скажешь? — спросил Райан. — Я только начала работу. — И?.. — Повторяю: я только начала. — А мне приходится заниматься какой-то ерундой. Но сегодня утром мне позвонили. И у меня кое-что есть по делу Ферриса. — Шутишь? — Когда освобожусь, проверю. — Хоть намекни. — Когда освобожусь и проверю! — Ненормальный. — Черт, мы же профессионалы! — Никаких пустых предположений, — согласилась я. — Никаких необдуманных выводов. Повесив трубку, я спустилась в кафетерий, взяла сандвич с тунцом и диетическую колу. Затем вернулась в лабораторию. Мне очень хотелось незамедлительно получить ответы на все вопросы. Перчатки. Свет. Лист отчета. Глубокий вдох. Сначала определим пол. Таз: узкая седалищная вырезка, узкий тазовый вход, широкая лобковая кость образует спереди перевернутую букву «V». Череп: ярко выраженные надбровные дуги, тупые края глазниц, массивный затылок и сосцевидный отросток височной кости. Без сомнений, это мужчина. Перейдем к возрасту. Наклонив лампу, я исследовала левую половину тазобедренной кости. Поверхность испещряли глубокие борозды и выпуклости, лишь по краям она частично представляла собой сплошную поверхность. Правая часть идентична левой. Я встала и пошла попить воды. Сделала глоток и перевела дыхание. Успокоившись, вернулась к скелету и выбрала по три ребра с каждой стороны. Только два сохранили неповрежденный грудной конец. Отложив остальные в сторону, я рассмотрела эту пару поближе. Оба ребра заканчивались глубокой U-образной впадиной, окруженной тонкими и острыми краями стенки. От верхнего и нижнего края отходили костные иглы. Я положила карандаш. Что я чувствую? Облегчение? Разочарование? Не знаю. Лобковое сращение относилось к фазе номер шесть по одной из систем определения возраста. Эту систему приняли, обработав данные о возрасте сотен взрослых людей на момент их смерти. Для мужчин шестая фаза означает примерно шестьдесят один год. Ребра также соответствовали шестой фазе, но по другой классификации. Она основывалась на подсчете в ребрах морфологических изменений, обнаруженных при вскрытии. Мужчинам этой фазы от сорока трех до пятидесяти пяти лет. Я исследовала длинные кости и корни зубов при помощи рентгена. И была уверена, что мой предварительный вывод подтвердится. Записала результат в отчет. Возраст на момент смерти: от сорока до шестидесяти лет. Этот парень явно умер не в тридцать, как Иисус из Назарета. Если Иисус не умер в возрасте чуть больше тридцати лет, то — по теории Джойса — он прожил до восьмидесяти. Точно не наш случай. Мой экземпляр не дожил и до семидесяти лет. Его характеристики также не совпадали со стариком из «пещеры-2001». А с чего вообще решили, что скелет из «пещеры-2001», описанный информатором Джейка, принадлежал старику? Возможно, останки семидесятилетнего экземпляра Ядина смешали с другими костями, а целый скелет принадлежал кому-то другому — в возрасте от сорока до шестидесяти. Например, этому парню. Я перевернула страницу. Происхождение. Большинство систем определения расы основывается на отличиях в форме и размере черепа, структуре лица и форме челюсти. Я всегда начинаю с самого сложного. Если ввести параметры в компьютерную программу, то она сравнила бы моего незнакомца с белым, черным, американцем, индийцем, испанцем, японцем, китайцем и вьетнамцем. Неоценимая помощь в данном случае, когда мужчина жил в Израиле две тысячи лет назад. Я просмотрела список признаков в моем отчете. Выступающая носовая кость. Узкий носовой вход. Плоский лицевой профиль. Большие скулы. И так далее, и тому подобное. Все соответствовало европеоиду — или его предку. Не негроид. Не монголоид. Я запустила программу. Все параметры черепа соответствовали белому человеку. Отлично. Данные компьютера совпали с моими. Что дальше? Был ли этот человек родом с Ближнего Востока или из Южной Европы? Еврей? Язычник? Я не знала ни одного способа это выяснить. Не поможет даже анализ ДНК. Ладно, перейдем к росту. Я выбрала кости ноги неповрежденными краями и измерила их на остеометрической шкале. Затем ввела данные в программу и запросила подсчет роста с использованием базы на мужчин и с тем условием, что раса не определена. Итог: от шестидесяти четырех до шестидесяти восьми дюймов. Следующие несколько часов я провела, тщательно исследуя каждую выпуклость и отросток, дырочку и углубление, сустав и сочленение, каждый миллиметр черепной коробки — все под увеличением. Ничего. Никаких генетических отклонений. Никаких патологических изменений и признаков болезни. Никаких травм. Никаких сквозных ранений на руках и ногах. Выключив микроскоп, я откинулась назад. Шея и плечи давно онемели. Может, я старею? Ну уж нет. Я подошла к столу, опустилась в кресло и посмотрела на часы. Без пяти шесть. В Париже полночь. Слишком поздно, чтобы звонить… Джейк показался мне слегка выпившим и попросил подождать.