— Этого я и добиваюсь, чтобы поговорить с ней наедине. — Нужно купить цветы, — сказала я. Мы выбрали букет и вернулись к дому Ферриса спустя сорок минут. Часом позже из дверей вышла Мириам. 9 Дора открыла после второго звонка. В солнечном свете ее морщинистая кожа выглядела почти прозрачной. Райан представился. Старушка казалась спокойной. Наверное, наглоталась таблеток. Райан предъявил значок. Дора безразлично посмотрела на него. Очевидно, она не понимала, кто мы такие. Я протянула букет и печенье и поздоровалась: — Shabbat shalom. — Shabbat shalom, — оживилась Дора. — Мы сожалеем по поводу случившегося, миссис Феррис. Я не смогла позвонить раньше, так как уезжала из города. Дора понюхала букет, потом внимательно изучила упаковку печенья и вернула ее мне: — Извините, мисс. Нам такое нельзя. Чувствуя себя полной дурочкой, я спрятала печенье в сумку, Дора посмотрела на Райана, затем снова на меня. У нее были влажные, маленькие и глубоко посаженные глаза. — Вы присутствовали на вскрытии моего сына. — Да, мэм. — Сейчас никого нет дома. — Мы хотели бы поговорить именно с вами, миссис Феррис. — Со мной? — удивленно и немного испуганно произнесла она. — Да. — Мириам ушла в магазин. — Мы совсем ненадолго. Несколько секунд Дора колебалась, потом все-таки пригласила нас в маленькую гостиную, залитую солнечным светом. — Схожу за вазой. Пожалуйста, присаживайтесь. Я огляделась. Безвкусно оформленная квартирка в стиле шестидесятых. Белая обивка, дубовый стол, тисненые обои, лохматый золотистый ковролин. И запахи. Чеснок. Освежитель воздуха. От шкафа пахло кедром. Но вот появилась Дора, и мы какое-то время занимались тем, что ставили в вазу цветы. Опустившись в кресло-качалку с пристегнутыми к сиденью и спинке подушками, пожилая женщина вытянула ноги и расправила платье, из-под которого были видны голубые кроссовки. — Дети с Розлин и Руфью в синагоге. Видимо, ее невестки. — Мириам что-то забыла в мясной лавке. Мы переглянулись. Райан сделал знак, чтобы я начинала. — Миссис Феррис, я знаю, что вы уже беседовали с детективом Райаном. Пристальный немигающий взгляд. — Нам неудобно снова беспокоить вас, но, быть может, вы вспомнили еще что-то? Дора медленно покачала головой. — К вашему сыну приходили какие-либо необычные посетители в течение недели перед его смертью? — Нет. — Авраам с кем-нибудь ссорился? Он ни на кого не жаловался? — Нет. — Мистер Феррис состоял в какой-либо политической партии? — Жизнь Авраама — это его семья. Работа и семья. Я повторяла те же самые вопросы, которые уже задавал Райан. Допрос номер сто один. Иногда уловка работает. Человек может рассказать то, что до этого считал неуместным. К тому же сейчас впервые Дора была одна. — У вашего сына были враги, которые могли причинить ему вред? — Мы — евреи, мисс. — Я имею в виду личные мотивы. — Нет. — Вы знакомы с людьми, которые наблюдали за вскрытием? — Да. — Дора потрогала ухо и громко откашлялась. — Кто они? — Раввин и члены общины. — Почему только двое мужчин вернулись после обеда? — Так решил раввин. — Вы знаете человека по имени Кесслер? — Когда-то я была знакома с Моше Кесслером. — Он присутствовал на аутопсии? — Моше умер во время войны. В этот момент зазвонил мой сотовый. Я посмотрела на дисплей. Городской номер. Я сбросила звонок. — Вы знали, что ваш сын занимался антиквариатом? — Авраам продавал разные вещи. Телефон зазвонил снова. Я отключила его. Импульс. Разочарование. Вдохновение. В моей голове вспышкой промелькнуло имя. Не знаю, зачем я задала следующий вопрос. — Вы знали человека по имени Йосси Лернер? Дора прищурила глаза и сжала губы. — Это имя вам что-то говорит, миссис Феррис? — Йосси Лернер был другом моего сына. — В самом деле? — сказала я, стараясь сохранять спокойствие.