— Я могу остаться? — с надеждой спросил он. — Да, пожалуйста. Вы нам еще понадобитесь. Гарик, спустись вниз, к дежурному, приведи ее сюда. Через несколько минут дверь открылась, и в комнату вслед за оперативником вошла высокая стройная девушка в больших дымчатых очках. На ней были узкие черные брючки и свободный голубой свитер. Светлые волосы повязаны голубой косынкой. — Разрешите представить — Лариса Илларионова, — официальным тоном сказал Харитонов и слегка склонил голову, словно распорядитель бала, представляющий именитую гостью. Девушка едва заметно улыбнулась Белевичу, потом повернулась к Антону и внезапно сделала шаг назад: — О господи! Вы нашли его?! — Кого? — быстро переспросил Харитонов. Лариса Илларионова прижала руки к животу, как будто хотела защититься. — Но ведь это тот самый человек, который вышел из музея в ту самую ночь… Примерно в четверть десятого. Я говорила вам именно о нем! Антон Кудрявцев вскочил, едва не свалив кресло. Глаза его за стеклами очков пылали, ноздри раздувались от ярости. — Полная чушь! Вы несете чушь, девушка. Совершенно беспочвенное обвинение. В пятницу я не виделся со своей сестрой. Вы ошибаетесь! Вот так-то. Через стекла дымчатых очков Лариса смотрела на него бестрепетным взглядом. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Ни тени сомнения не промелькнуло на нем. — Это были вы. Я не ошибаюсь. — Если не ошибаетесь, значит, вы лжете! — парировал Антон. — Но она вас сразу узнала, — возразил чрезвычайно впечатленный этой сценой Гарик. — Да чушь это, чушь! Она не могла меня узнать, потому что… — Договаривайте, — подбодрил его Харитонов. — Что вы хотели сказать? Потому что — что? Антон замялся, с остервенением пережевывая свою нижнюю губу. — Потому что он думал, что я его не видела, — заявила Лариса. — Он очень тихо спустился по лестнице и выскользнул на улицу. Замок лишь негромко щелкнул, я могла и не услышать. — А вы что? — Ничего. Сделала вид, что в самом деле не замечаю его. Если человек не хочет поздороваться, глупо настаивать. Харитонов в упор смотрел на сильно побледневшего Кудрявцева и попытался вернуть его к жизни: — Антон, вы слышите, что она говорит? — Да врет она все! — повысил голос тот. — Она не могла меня видеть! Не могла! — От досады и ярости он даже топнул ногой. — Она… Она же слепая! — Чушь собачья, — презрительно бросила Лариса. — Я ношу очки, но это не значит, что я слепая. Вы же не слепой, хотя тоже их носите. Кстати, — она сняла свои очки. — Вы кое-что уронили. Антон наклонился и поднял выпавший у него из кармана рекламный проспект. Потом поднял голову. Девушка смерила его с ног до головы спокойным взглядом. — Этого не может быть, — процедил он. — Диана сказала, что вы ничего не видите. Что вы слепая! — Да это самая настоящая чушь, — покачала головой Лариса. — Она имела в виду, что у меня сильные линзы. Иногда так говорят про людей — глухая тетеря или слепая сова, имея в виду, что они плохо видят или слышат. Вы восприняли все слишком буквально. — Я знаю точно! — почти завизжал Антон. В уголках его губ появилась слюна, глаза сделались совершенно бешеными. — Я подошел сзади и тряс рукой прямо перед вашим носом! Вы даже не шелохнулись! Зрячий человек просто испугался бы! Вы слепая, слепая! — Прекратите, Кудрявцев, — прикрикнул на него Петр Харитонов. — Говорите, вы трясли рукой прямо перед ее носом? А помнится, раньше вы заявляли, что вообще не были в музее в пятницу. — Я… — Антон опустился в кресло и закрыл лицо руками. — Диана обманула меня. Она сказала, будто только что наняла на работу слепую секретаршу. Будто ее просили за эту девицу какие-то друзья из инвалидного фонда. Она не могла отказать. Объяснила, что это своего рода благотворительность… Зачем она обманула меня? — Он отнял руки от лица и смотрел на Ларису гневно, словно она оскорбила его в лучших чувствах. — Диана ясно сказала, что девчонка внизу ни черта не видит… — Спокойно, Кудрявцев, — жестко бросил Харитонов и обратился к своему помощнику: — Вот и объяснение такому странному поведению убийцы. Когда этот тип подошел к музею, он сквозь стеклянные двери увидел, что в вестибюле за столом сидит девушка. То есть потенциальный свидетель. У него наверняка записаны все телефонные номера музея, в том числе того самого, что висит на стене позади стола. Полагаю, вы сразу смекнули, — теперь он обращался уже непосредственно к Антону, — что, если девушка захочет ответить на звонок, ей придется отвернуться от двери. Вы позвонили и отвлекли ее внимание. Потом нажали на кнопку переговорного устройства. Услышав знакомый голос, сестра сразу же впустила вас. Вы поднялись на второй этаж, вошли и… Не знаю. Возможно, сказали, что еще раз хотите посмотреть на браслет? — Я ничего не знал о браслете, — пробормотал Кудрявцев. Голос его сделался безвольным, плаксивым, словно только что поменял хозяина. — Я не звонил в музей, чтобы отвлечь секретаршу. Я не видел ее! Это была случайность. Кто-то другой позвонил, а в этот момент я, наверное, по переговорному устройству как раз связался с сестрой. Я просто поднялся по лестнице, ни от кого не прячась. Диана в тот вечер выглядела очень довольной. Похвасталась этим браслетом… А у меня, как назло, были ужасные проблемы с деньгами. Я встретил одну женщину… А, неважно! В общем, я подумал: почему у сестры есть все, а у меня ничего? А Диана, как всегда, начала подсмеиваться, дескать, она такая крутая, и я ей завидую. Ну, тогда я вспылил и… — Тогда вы вспылили, схватили со стола статуэтку, размахнулись и ударили вашу сестру. Удар пришелся в висок, она упала. Вы вытерли статуэтку и бросили ее на пол. Возможно, воспользовались тем самым носовым платком, который у вас в кармане. Впрочем, думаю, от того носового платка вы давно избавились. Спускаясь по лестнице, вы уже знали, что внизу, в вестибюле, за столом сидит новая секретарша. Диана убедила вас, что девушка слепая и принята на работу вроде как в целях благотворительности. Просто отвечать на звонки. Вы шли вниз, стараясь ступать очень тихо. Однако вам наверняка было не по себе, ведь правда? Девушка хоть и слепая, но все же живой человек, который при этом выглядит на все сто… — детектив мазнул взглядом по Ларисе Илларионовой, и ее щеки немедленно порозовели. — Вы должны были убедиться в том, что девушка в самом деле вас не видит. Вы подошли к ней, протянули руку и помахали возле ее лица. Она никак не отреагировала, и тогда вы решили, что она действительно слепая. Вы вели себя, мягко говоря, странно, и она сочла, что не стоит обращать на вас внимания. Так что вы увидели лишь то, что хотели увидеть. Я угадал, Кудрявцев? Все было именно так? Тот ничего не ответил. Когда Кудрявцева увели и детективы остались одни в комнате, Гарик Белевич повернулся к Харитонову и, глубоко вздохнув, сказал: — Просто не верится. Как ловко ты расколол этого типа! — Лариса довела его до бешенства. Кстати, она сейчас внизу, пьет кофе с нашим дежурным. Ее нужно отвезти домой. Ты не против? — Конечно, нет. Такая девушка, пальчики оближешь. — Смотри не подавись. Гарик легко сбежал вниз по лестнице и, улыбнувшись Ларисе, галантно сказал: — Мадемуазель, я готов быть вашим шофером. И двинулся вперед, ожидая, что девушка встанет и присоединится к нему. Но она осталась сидеть, только выпрямилась на своем стуле. — Подайте, пожалуйста, руку, — попросила она, очаровательно улыбнувшись. — По-моему, вы тоже поверили, что я зрячая. У Гарика Белевича отвисла челюсть. — Вы хотите сказать… — Здесь, в музее, я должна была только отвечать на телефонные звонки. Кроме того, я умею печатать. Пойдемте, Гарик, я все расскажу вам по дороге. — Но если… если вы действительно не видите, тогда я вообще ничего не понимаю, — недоуменно говорил Белевич, ведя машину. — В тот вечер, когда вы пришли наниматься на работу… — Меня подвезли друзья и проводили прямо до кабинета, пообещав встретить в определенное время. После разговора Диана спустилась со мной в холл и помогла освоиться, объяснив, что и как в нем расположено. — Ну, хорошо. Это понятно. Но рекламный проспект! Ведь вы угадали, что у Кудрявцева из кармана выпал листок бумаги! — Потеря зрения обычно компенсируется обостренным слухом, вы разве не в курсе? Я слышу многое из того, что недоступно зрячим. По звукам я догадываюсь, что происходит вокруг. — Но как вы узнали Кудрявцева, лишь войдя в комнату? Как вы догадались, что это тот же самый человек, который подходил к вашему столу в тот роковой вечер? — не унимался Гарик. — Вы же не могли узнать его по звуку дыхания! — Конечно, нет, — ответила Лариса. Горячность оперативника, казалось, забавляла ее. — Я узнала его… ну, скажем, по запаху. В тот раз он подходил очень близко. Уверяю вас, такое опознание гораздо более надежно, чем опознание по внешнему виду. Для меня все люди очень индивидуальны. С потерей зрения обостряется не только слух, но и другие чувства. Хотя ваш босс, конечно, во многом подыграл мне. Он заранее предупредил, где находится подозреваемый и куда нужно повернуть голову. Так что я не была застигнута врасплох. — Господи, но если вы слышали, как Кудрявцев, выходя из музея, подкрался к вам и помахал рукой возле вашего лица, почему же вы сделали вид, что ничего не замечаете? — Ну сами подумайте. Сверху спускается человек. Наверху лишь моя новая начальница Диана. Я решила, что она рассказала этому человеку о моей слепоте, и теперь он просто валяет дурака. Иногда люди ведут себя не слишком достойно, если думают, что их нельзя увидеть. Они немного помолчали, потом Белевич спросил: — А что еще особенного есть в вашем восприятии мира? — У меня хорошо развито воображение, — безо всякого смущения ответила его пассажирка. — Да? — Гарик чуть приподнялся, бросил взгляд в зеркальце заднего вида и остался, безусловно, доволен своей внешностью. — А что подсказывает вам воображение в отношении меня? — Ну… Мне кажется, вы очень симпатичный и мужественный. Польщенный Гарик хмыкнул, не сумев скрыть удовольствия. Лариса между тем отвернулась к окну. «Стесняется, — подумал Гарик. — Вероятно, ее смутило собственное признание». Лариса улыбалась, спрятав лицо от симпатичного и мужественного Белевича. Элементарно, Васин! — Савелий, у меня самолет в Осло! Мне в аэропорт через три часа выезжать, а чемодан еще не собран… — Юрий Иванович, ну умоляю! Хоть на часик, туда и обратно на машине. И в аэропорт доставим в лучшем виде.