– Опять Соссио! Что он тебе покоя не дает? – возмутилась Чинциа. – Я же сказала, случайно мимо проезжал, а то стояла бы одна в темнотище этой. – Время-то не позднее, что ты взволновалась так сильно? – с подозрением уточнил Сабино и плеснул себе в стакан красного вина из керамического кувшина. – Заволнуешься тут, если в дальней части Долины Храмов за мной гнались час назад! – не выдержала и выпалила Ванесса. – То есть как? – Лицо отца посерело. – Рассказывай по порядку! Она передала все, что произошло, стараясь не преувеличивать, а оставаться в рамках сухих фактов, но даже этого хватило, чтобы родители впали в полный ступор. – Сабино, боюсь, что это связано с твоей работой, – первой опомнилась мать девушки. Ванесса не совсем поняла эту фразу, но решила не переспрашивать, чтобы окончательно не переполошить родителей. – Ты когда в Рим собираешься? – уточнил отец. – Да прямо на днях, если все нормально и переснимать ничего не надо будет. – Это хорошо. Постарайся не тянуть. Ванесса была удивлена такому обороту, она боялась, что родители будут против ее отъезда, памятуя, как они беспокоились, когда она училась в другом городе. – Меня художники по свету пригласили с ними на машине поехать, да я думала, что вы не разрешите, отказалась. А они собирались первыми в Рим тронуться. – Они из столицы, осветители эти? – Да, из столицы, местных специалистов не нашли. – Тогда обратно просись, договаривайся, – заявил отец недоумевающей Ванессе. – Хорошо, – согласилась та. Ей очень хотелось пересечь всю Италию на автомобиле. «Повезло! – про себя обрадовалась Ванесса. – Завтра же поговорю с ребятами, хорошо бы место свободное еще осталось». – Будем надеяться, что все образуется. – Чинциа принесла капонату [12] и стала раскладывать на тарелки. Сабино разлил вино по стаканам. – О чем с Соссио разговаривали? – Он испытующе посмотрел на дочь. – Опять про работу для сына тебе долдонил? Или еще что? Ванесса совсем не хотела расстраивать и так уставшего и обеспокоенного отца, поэтому решила не передавать всех слов Соссио: – Нет, на этот раз про сына не заикался. Повторил то же, что и ты, про налоговую полицию, которая к вам сегодня нагрянула. – Да уж… – вздохнул Сабино. – Все как воды в рот набрали… А потом сами удивляемся, куда Сицилия катится! – Думаешь, доведут дело до конца? – выразила сомнение Чинциа. – Полицейские-то не наши, не местные. Кажется, из особого подразделения. Должны добить. – Он отломил толстую корку от ломтя пористого хлеба, аккуратно подобрал ею соус с тарелки. – Ты мою позицию знаешь, я молчать не буду. – Дочь, уезжай поскорее! – произнесла Чинциа обреченно. – Что-то я совсем ничего не понимаю! – изумилась Ванесса. – Объяснять нечего, кроме того, что в музее идет проверка, да и поздно уже. – Отец поднялся из-за стола, стоя допил вино. – Мама права, чем быстрее ты уберешься из Сицилии, тем лучше. Постарайся все время быть на людях, а не шастать по темному парку. Пожелав доброй ночи родителям, Ванесса пошла в свою комнату. Тщательно застеленная неширокая девичья кровать, на полках – старые диски вперемешку с учебниками, оставшимися от института, несколько глянцевых журналов, зачитанных до дыр. На столе стоял полурабочий компьютер, который она использовала, только когда училась, а купив с первой зарплаты крутой телефон, полностью перешла на него. В углу – небольшой гардероб, в котором с некоторых пор стали появляться фирменные вещи. С полок чуть ли не валились разноцветные упаковки витаминов и БАДов, беззастенчиво обещающие сделать ноги длиннее, грудь объемнее, а лицо модельным. Реклама этих препаратов действовала на Ванессу завораживающе. Зомбированная волшебным действом на экране, она ничего не могла с собой поделать, поэтому половину зарплаты, которая по сицилийским меркам была совсем не маленькая, тратила «на красоту», но результата так и не видела. На самом деле Ванесса была очень привлекательна и естественна в своих проявлениях, что делало ее еще симпатичнее. Не маленький, но тонкий нос с горбинкой гармонировал с большими, распахнутыми на мир темными глазами и бровями вразлет, какие часто встречаются у южных итальянок. Нетронутые филлерами губы безо всяких помад были яркими и вишневыми, а копну черных непослушных волос Ванесса каждый день выпрямляла «утюжком». Вся проблема состояла в том, что она себе не нравилась. Она предпочитала небольшие, чуть курносые носы, как у Савеловой, прямые ниспадающие волосы, которыми обладала одна ведущая с первого канала, и серые глаза. Гримерша говорила, что такие принимают любой цвет наложенных теней и в зависимости от подсветки и безо всяких усилий со стороны их владельца могут выглядеть сердитыми или веселыми и подойдут любому персонажу. Ванесса продолжала мечтать, что когда-нибудь ей подвернется случай, и она появится на экране не в массовке, а в качестве героини. В привычной обстановке девушке всегда хорошо спалось, но сегодня кошмарные думы копошились в мозгу, отгоняя сон. Желтая бесстрастная луна с застывшим лицом, как у покойника, показалась в окне, усиливая смятение. Беспокойство за отца мешалось с пережитым страхом в Долине Храмов, смутные неопределенные мысли переходили в гнетущие сновидения. Глава 19 Когда Лола приехала домой после эфира, Николы еще не было. Поужинав в полном одиночестве, она отправила сообщение с вопросом о времени его возвращения. Ответ пришел сразу же: «У нас совещание, приеду поздно. Целую». Третий час ночи – куда уж позднее. Вопросов зависло очень много, и Лоле очень хотелось посоветоваться с бывшим следователем. Волновало еще и то, что первый канал не запросил ни один из ее материалов. Конечно, они делали это только в исключительных случаях, связавшись напрямую с дирекцией, но что может быть эксклюзивнее съемок с места самоубийства продюсера, да еще до приезда туда полиции? А интервью скрытой камерой с представителем российских правоохранительных органов? И это при том, что ее городские репортажи подняли рейтинги на заоблачную высоту. «Что за новости оторвала Бобриха, если они не хотят повторить в своей хронике ни один из наших кадров, увеличив таким образом свое пошатнувшееся количество просмотров? Какое охренительное известие приберегла коллега с первой кнопки?» – думала Лола. Забравшись в постель, она поняла, насколько устала, закрыла глаза и заставила себя не думать о работе. Сон пришел моментально, но был тяжелым и беспокойным. Под утро она почувствовала, как губы Николы еле ощутимо коснулись мочки ее уха, настойчиво перешли к шее, спустились ниже… Не просыпаясь, она повернулась и обняла любимого, он тут же прижал ее к себе, дыхание его стало хриплым, сердце забилось, как гулкий колокол. Она улыбнулась, не открывая глаз, дрема не отпускала расслабленное горячее тело. «Какой чудесный эротический сон!» – пронеслось в голове. Сновидение смешалось с явью, и они полетели в далекую и призрачную страну под названием Любовь… Лолу разбудил приглушенный звонок мобильника. Николы уже не было рядом, и она фурией слетела с кровати, рванув на звук. Как и предполагалось, телефон был завален вещами. Она сбросила майку и джинсы, халат, который она никогда не носила, но приходящая через день домработница-марокканка упорно раскладывала его на стуле в спальне, и добралась до телефона. На дисплее светился неизвестный номер с российским кодом. «Вот черт! – опешила Лола. – Неужели российская полиция уже сориентировалась по моей вчерашней передаче и интервью с Веревкиным? Может, не отвечать? А что это даст? А если это вовсе не правоохранительные органы?» – Она застыла перед настойчиво звенящей трубкой, мозг, который не отошел окончательно ото сна, отказывался работать. – Будь что будет!» – Алло! Это Ольга Никольская? – произнес мужской голос. – Да, – неуверенно ответила та. – Капитан Веревкин! Я здесь кое-что выяснил по делу Ванессы и решил вам сообщить. – Лола выдохнула. – Большое спасибо! Я вас слушаю. – Моему однокурснику из Москвы удалось Рубена вычислить и переговорить с ним серьезно. – Очень интересно! – не удержалась журналистка в предчувствии сенсации. – Не буду время тратить на объяснение, как удалось на него выйти, перейду сразу к делу – армянский режиссер очень хотел получить грант от итальянского правительства в рамках поддержки независимых иностранных фильмов, которые рассказывают об Италии, имеют конкретные национальные признаки и самобытность. Но там все не так просто, и, помимо множества других требований, желательно найти потенциального итальянского партнера, чем Закарьян и занялся на фестивале. – Ну а Ванесса тут при чем? – не поняла Лола, удивляясь, как Веревкин стал разбираться в тонкостях получения зарубежных премий. – Он со всех сторон попробовал. Помощь Подольского он отмел сразу же – они не ладят давно. Гавардо без всякого энтузиазма отнесся к его затее, оставался итальянский продюсер, который, как говорит Рубен, заинтересовался его предложением. Он хотел дополнительно подействовать на него через любовницу, Ванессу. – Любовницу! – Лола впала в прострацию. Она не могла себе этого представить. – Это Закарьян так подумал. На самом деле это чисто его предположение, ничем не подтвержденное, – успокоил ее Веревкин. – Но какие-то основания были у него для этого? – не поверила Лола. – Он полагался на достаточно распространенное мнение об итальянцах – женщина в группе на такой должности должна обязательно быть чьей-то любовницей. Там актер с режиссером, как я понял, за нашими девушками ухлестывали только так, а продюсер – нет, был в стороне и ни на кого не смотрел. Вот вам и вывод, который сделал Рубен. – Но, согласитесь, что бы там он себе ни нафантазировал, зачем поздней ночью с Ванессой было встречаться буквально за час до ее смерти? – Закарьян подтвердил и объяснил все, кроме этого эпизода. Говорит, что как пришел с вечерники в тот вечер, так спать завалился. Всю ночь находился у себя в номере и Ванессу больше не видел. Проверить это, тем более теперь, практически невозможно. – Вот черт… – произнесла Лола. – Да-а-а… – Протянул капитан. – В принципе Купавин мог ошибиться, далековато от его окна это место, хотя и освещено фонарями. «Неужели и это проверил? – подумала Лола. – Значит, был прав итальянский психолог, говоря об ответственности». – Еще раз спасибо, – душевно произнесла Лола, но капитан молчал и не вешал трубку. – Я еще тут с Василием, админом из орггруппы, пообщался. Были у меня сведения, что он с итальянской девушкой встречался. – Да вы что! – ахнула Лола. – Его мать давно работает в «Парусе» горничной, и на фестиваль в орггруппу сыну помогла устроиться. Но совсем не приветствовала его дружбу с иностранкой, поэтому он эти встречи не афишировал, а, точнее, скрывал. Это мне показалось подозрительным. – Вот почему ни один человек мне об этом не рассказал! А я допытывалась у многих про связи Ванессы! – Да и я случайно узнал. Они ни в гостинице, ни на увеселительных мероприятиях вместе не появлялись. Но, как выяснилось, там кроме того, что парень побаивался матери, никакого криминала нет. Ну вот и все, – заключил Веревкин. – До свидания! – До свидания! – отозвалась Лола. Никола уже умчался на работу, и, бесцельно пройдясь по дому, Лола вышла в сад. Птицы заливались на перегонки – зеленые юркие попугаи, недавно появившиеся в Риме, выделялись своим гортанными трелями. Солнце светило изо всех сил, и Лола решила, что пить кофе будет в тени на открытой террасе.